Генерал Власов: Русские и немцы между Гитлером и Сталиным - Сергей Фрёлих

Это заявление становится известным его противникам в Берлине и воспринимается как хвастовство, вызывая возмущение. В общеизвестном обсуждении положения 8 июня 1943 года в Бергхофе, в Баварии, Гитлер принимает решение против власовского политического курса и его выступлений на театре военных действий. Соответствующий приказ Кейтеля запрещает всякую политическую деятельность в тылу фронта и грозит отправкой Власова в лагерь военнопленных и передачей его в руки Гестапо в случае нарушения этого приказа.

Решение Гитлера вызывает разочарование и безнадежность не только у самого Власова и его сотрудников, но и у поддерживавшего его персонала на Викториа штрассе. Однако его популярность в Германии и за границей достигла такого уровня, при котором сам факт его существования не мог быть затушеван.

В решающих немецких кругах разгорелся настоящий бой за и против Власовского движения. Многочисленные учреждения считали своим долгом высказать свое мнение. Особенно болезненно воспринимается отсутствие определенной линии. Если с одной стороны ведется пропаганда в пользу так называемой «теории унтерменшей», то с другой стороны русские военнопленные приглашаются вступать в так называемые восточные батальоны. В оккупированных областях на Востоке висят портреты Гитлера с надписью «освободитель», и одновременно русскую молодежь захватывают на улицах и посылают на «добровольную» работу в Германию. Бесчисленные листовки предлагают солдатам Красной армии дезертировать. А в вооруженных силах, между тем, служат сотни тысяч русских добровольцев, борясь против большевизма под немецким командованием, в подразделениях не крупнее батальона. Формирование более крупных частей из них было запрещено Гитлером.

На немецкой территории находилось 5,3 миллиона русских, из них 3,2 миллиона военнопленных, которые часто сдавались без борьбы, только чтобы не бороться за ненавистного Сталина. И, наконец, тут были так называемые «ост-арбейтеры», которые своим прилежанием в работе и своей технической изобретательностью опровергали всю ложь о трясине и унтерменшах. К ним присоединялись беженцы из областей, очищенных немцами и вновь попавших под власть большевиков. Все эти три группы были готовы в любой форме продолжать борьбу с режимом Сталина. Однако многие были разочарованы тем, что обещанное пропагандой не было осуществлено. Но, несмотря на это, они все же не теряли надежды и с ожиданием смотрели на Власова и его штаб. Они были убеждены, что уже недалек тот день, когда будет заключено честное соглашение между Германией и Власовским движением и что, в конце концов, удастся освободить родину от сталинского ига.

При таком положении Штрик-Штрикфельдт и его друзья не сдавались и старались, невзирая на запрет Гитлера, продвигать создание русского Освободительного движения и добиться его официального признания. Власов и его тесный круг в его штабе считали, что разум одержит верх. А все другие комбинации представлялись им как самоубийство.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

В Дабендорфе мечтают о десяти дивизиях

Весной 1943 года Штрикфельдту удалось, при поддержке WPr.IV и Главного штаба сухопутных сил утвердить предпосылки для создания идеологического центра для Власова и Освободительного движения в барачном лагере в Дабендорфе, к югу от Берлина.

Поскольку Власовское движение, согласно приказу Гитлера, было терпимо только как орудие пропаганды, надо было по его решению от 8 июня 1943 года еще больше утвердить роль пропаганды как единственного задания. Под служебным названием «восточная пропаганда» был создан лагерь для обучения взятых в плен советских солдат, перебежчиков и добровольцев. Для лучшей маскировки эта школа была названа «школой пропагандистов», а на самом деле это было учреждение для подготовки кадров русской Освободительной армии. Она стала составной частью Власовского движения, входя в план, разработанный в Генеральном штабе чинами, поддерживавшими это движение.

С немецкой стороны Дабендорф подчинялся Пропагандному отделу Вермахта и числился там как батальон. Командиром его стал капитан Штрик-Штрикфельдт, а его заместителем ротмистр Эдуард Деллингсхаузен. Ближайшие по штабу сотрудники Власова переселялись в Дабендорф. Эта перемена постоянного пребывания уже представляла собой шаг к свободе. Маленькая группа таких сотрудников перестала числиться за лагерями военнопленных, а перешла в ведение нового учреждения в Дабендорфе. В задание этого учреждения входило создать в согласии с планом посты для генералов и штаб-офицеров и подготовить русский и немецкий преподавательский и административный персонал.

Вначале стали думать о формировании десяти дивизий. Поступавшие заявления из лагерей военнопленных и добровольных формирований обеспечивали пополнение нижними чинами в достаточном количестве. Нужно было только ожидать больших трудностей при заполнении офицерского состава. Поэтому одна из главных задач Дабендорфа состояла в розыске в лагерях военнопленных лиц, могущих быть произведенными в офицеры, и обеспечении для них необходимого военного обучения.

Сперва начальником школы был генерал Благовещенский, которого позже заменил генерал Трухин. Оба они принадлежали к кругам русской интеллигенции и были воодушевленными русскими патриотами. У них имелся большой опыт в обучении и воспитании кандидатов на офицерский чин.

Состав преподавателей был исключительный: главным образом это были русские. В их числе был доцент Александр Николаевич Зайцев, позже принявший псевдоним Артемов, а также председатель НТС[1] Николай Штифанов. Они умели объяснять предметы обучения наглядно и понятно.

Позднее Зайцев избежал покушения на его жизнь со стороны Гестапо, для которого он не подходил как руководитель школы. Благодаря своевременному предупреждению через генерала Малышкина, он с помощью НТС исчез в Берлине. Для подобных целей у НТС был грузовичок с надписью: «Внимание! Опасность заразы: тиф». Такую машину как будто с тяжело больным, пропускали всюду. Когда я встретил Зайцева после войны во Франкфурте на Майне, я рассказал ему о том, что предупреждение об опасности исходило от меня, но не знаю — поверил ли он этому.

Немецким руководителем курсов был балтиец барон Георгий фон дер Ропп, высоко образованный и умный человек. Он был прекрасным переводчиком. До Дабендорфа он работал как руководитель курсов в Вулхейде под Берлином и обучал «пропаганде» русских военнопленных.

Каждый курс, как правило, охватывал от двух до трех тысяч слушателей и продолжался от трех до четырех месяцев. Так как большинство участников после их призыва в красную армию прошло только короткое обучение, то их военная подготовка была полна пропусков. Однако все они были хорошо знакомы с философией Карла Маркса, одни больше, другие меньше были обучены этому в комсомоле первой ступени для молодых коммунистов для вступления в ряды партии, что давало им возможность мыслить философски. Это явление для меня и для немецкого преподавательского персонала было ново. Оно давало возможность создать в умах этих молодых людей новое мировоззрение путем специального преподавания. Преподаватели старались на русско-национальной почве развить у них настоящий, а не советский патриотизм и внушить им любовь к родине. Одновременно преподавание включало и основные сведения по русской истории и литературе.

Параллельно с этим шло и военное обучение. Руководил им полковник Н. С. Бушманов, крепкий, приземистый человек среднего возраста, с очень энергичными чертами лица и голосом командира. Дальнейшая его судьба, однако, определилась иначе: Бушманов попался в обманчивые сети коммунистического подполья. Очевидно, ему недоставало убеждения его друзей. Вокруг него образовалась коммунистическая ячейка, у которой были связи не только с подобными группировками среди остарбейтеров, но и с немецким подпольем, и даже с французскими рабочими, приехавшими в Германию. При этом шла подготовка к террористическим покушениям. Русская контрразведка в Дабендорфе, под руководством генерала Трухина, напала на след этих махинаций. Я случайно присутствовал при том, когда генерал Трухин сообщал Штрик-Штрикфельдту о результатах произведенного расследования. Действительно, налицо было намерение отравить руководителей школы и немецкий административный персонал.

Следствие продолжалось. Бушманов и его главные заговорщики были арестованы Гестапо, попали под суд и были казнены.

Все слушатели курсов получали новое обмундирование и в кратчайший срок превращались в бравых, хорошо выглядевших и четких в разговорах кандидатов в офицеры. Официально они назывались пропагандистами. Конечно, все это не осуществлялось так скоро и без трений, как вы тут читаете об этом.