Генерал Власов: Русские и немцы между Гитлером и Сталиным - Сергей Фрёлих

В то время рассчитывали передать этот отряд под командование попавшего в немецкий плен генерал-лейтенанта Михаила Лукина, командовавшего последовательно 19-й, 32-й, 20-й и наконец 24-й армиями, и в конце концов поручить ему руководство будущей Русской Освободительной Армией. Однако генерал Лукин отклонил это предложение. Иванов и Сахаров, которые посетили его в лагере военнопленных, вернулись разочарованными. Причины этого отказа стало легче понять после того, как фронт Центра опубликовал протокол показаний Лукина, взятого в плен в декабре 1941 года. Содержание этого протокола приводится в приложении к этой книге.

Начиная с 1 сентября 1942 года, команду над РННА принял полковник Владимир Боярский. При нем численность этого формирования возросла до 8000 бойцов. Его подразделения действовали против советских частей и партизан в тылу немецкого фронта Центра и часто добивались неожиданных успехов.

Мне хотелось бы привести один эпизод из истории этого отряда. К этому времени заболевшего генерал-лейтенанта Иванова заменил полковник Кромиади. 33-я советская армия генерала Михаила Григорьевича Ефремова, 2-й гвардейский кавалерийский корпус генерала Павла Алексеевича Белова и Пятый корпус парашютистов под командой полковника Александра Федоровича Казанкина оказались окруженными в районе Вязьмы и оказывали ожесточенное сопротивление зимой 1941—42 года. Отряды Русской Национальной Народной Армии, под командой Бочарова и Иванова, получили от немцев приказ неожиданным прорывом взять в плен чинов советского штаба частей, находившихся в окружении. Бойцам РННА удалось без труда пройти защитную линию окруженных советских войск, не вступая в бой, благодаря тому, что они были одеты в советскую форму и говорили по-русски. Внезапность встречи с неизвестными солдатами в советской форме, говорившими по-русски, сначала исключала всякое подозрение. Удивленные защитники даже частично присоединились к Русской Национальной Народной Армии. К сожалению, этой отважной авантюре, несмотря на первоначальные успехи, не удалось довести свое задание до конца. Как часто бывает, только мелкий недосмотр привел к неудаче всего предприятия.

Начальник разведывательного взвода окруженных советских войск последовал по следам появившегося неизвестно откуда отряда. На привалах бойцов РННА, которые они только что покинули, он обнаружил окурки папирос немецкого происхождения. На основании этих доказательств, ему удалось возбудить тревогу в штабе, и там смогли вовремя приготовить часть к «приему» вторгнувшихся врагов. После короткого боя все они были взяты в плен, а их офицеры на следующий день были приведены к генералу Белову. Об их допросе у меня имеются точные сведения. «Вы же по существу изменники!» — сказал Белов. «Нет, мы — патриоты», ответили те. В более узком кругу разговор продолжался следующим образом: «Вы же знаете, что я должен сделать с вами!», — сказал Белов. «Да. Вы должны нас расстрелять». Генерал: «Правильно. Как вы, дураки, могли так рано взяться за такое дело?!»

На следующую ночь штаб-квартира Белова переменила свое местопребывание. При этом пленные не только не были расстреляны, а, наоборот, воспользовавшись этим случаем, они бежали вместе с приставленной к ним стражей.

На основании ряда разговоров с участниками этого начинания, я пришел к убеждению, что это бегство из плена солдат РННА не встретило противодействия, а скорее всего даже было выполнено с согласия генерала Белова. Совершенно непонятно, как такие случаи, которые повторялись несколько раз, не открыли глаза немецкому верховному главнокомандующему Гитлеру на подлинное отношение многих советских военных к Сталину. Правильное понимание этого открывало дорогу к многообещающей перемене немецкой политики на Востоке.

Фельдмаршал фон Клюге посетил РННА 16 октября 1942 года и вынес о ней хорошее впечатление. Но вскоре после этого он все же отдал приказ о роспуске этого формирования, как можно предположить — из страха перед гневом Гитлера. Кадры отряда были включены в немецкие войска, солдат одели в немецкую форму и их командир был сменен. Полковник Каретти сформировал новую часть, которой с того момента было присвоено наименование «Добровольческий полк № 700». После действий против партизан в районе Могилева и Шклова и этот полк добровольцев был послан во Францию. Под конец командование этой частью принял полковник Бочаров, и она отличилась в сентябре 1944 года при обороне крепости Лориан. Попавшие в плен солдаты и офицеры РННА были выданы американцами Советскому Союзу.

Русская освободительная народная армия (РОНА)

Она зародилась в марте 1942 года в районе Брянск-Орел и была тесно связана с именами инженеров Воскобойника и Каминского. Им удалось использовать антисоветские настроения населения и успешно увенчать попытку создания русского самоуправления. Русские стали управлять русскими в занятом немцами районе и создали охранный отряд против партизан. Это начинание нашло поддержку и нужное гражданское мужество у отвечавшего за этот район генерал-полковника Рудольфа Шмидта, командовавшего Второй танковой армией.

После смерти Воскобойника (он пал в сражении с партизанами) инженер Каминский принял руководство над бригадой, численность которой к тому времени достигла 20.000 в районе Локоть. После поэтапного отхода вместе с немцами это подразделение было подчинено войскам СС и с тех пор стало называться «29-й дивизией войск СС РОНА (русской)». Каминский решился на этот шаг в надежде на лучшее снабжение и военное оборудование своего отряда, который уже насчитывал 50.000, считая и семьи его членов-бойцов. Гиммлер произвел Каминского 31 июля 1944 года в бригадные начальники войск СС и наградил его орденом Железного Креста первой степени.

Против своего желания Каминский был вынужден принять участие в подавлении Варшавского восстания. Но, хотя при этом его частям открыто был разрешен грабеж, — это разрешение погубило Каминского. По приказу главнокомандующего группы войск Бах-Залевского, Каминский был арестован, и после военного суда СС его расстреляли. Его офицерам об этом не было ничего сказано. Наоборот, был распространен слух, что он был убит польскими партизанами. Однако эта версия была неубедительной, и заинтересованные лица стали требовать разъяснений. Ответственные руководители СС не могли их дать и прибегли к обману: автомобиль Каминского изрешетили пулями, вымазали гусиной кровью и бросили в канаве. Судя по показаниям доктора Арлта, оберштурмбанфюрера и начальника «Восточного руководства добровольцами», данным им в марте 1951 года, при его денацификации, — тело Каминского было в свое время найдено в Карпатах.

Деятельность Каминского в районе Локтя показала, чего можно было добиться русским самоуправлением в занятых немцами областях, если бы немецкое руководство показало больше понимания в настроениях и положении русского населения. Нужно оценивать Русскую Национальную Народную Армию и Русскую Освободительную Народную Армию как зародыши будущей Русской Освободительной Армии — РОА, — в которую влились многие офицеры этих прежних формирований.

Боевой союз русских националистов («Дружина»)

Здесь дело шло об организации, которая набирала в свои ряды исключительно русских военнопленных. Она была занята, под руководством охранной службы СС, организацией боевых отрядов (командо), которые посылались или через фронт, или действовали в тылу, борясь с партизанами. Во главе этого боевого союза стояли бывший советский полковник Гиль-Родионов и другие энергичные и убежденные антикоммунистические офицеры, которых в лагерях убедили принять участие в этом начинании. Среди них были полковник Егоров (Румянцев), майор Михаил А. Калугин, капитан Ивин и другие.

«Дружина» была под командой майора Блажевича. Я ему не доверял, выяснив, что в Советском Союзе он служил в частях НКВД, то есть формированиях, не подчинявшихся военным, а Министерству внутренних дел, и преимущественно предназначавшихся для террористических действий против собственного народа. Сотрудничество с НКВД отпечаталось на характере Блажевича: он был бессовестным, твердым, неискренним и умел заслужить доверие своих немецких начальников своим жестким поведением по отношению к русскому населению и взятым в плен партизанам.

При отступлениях НКВД оставлял в занимаемых немцами областях своих многочисленных агентов с заданием проникнуть в немецкие учреждения. Это им удавалось тем легче, что они в серой безликой массе пленных и интернированных или среди жителей деревень привлекали большее внимание немцев. В большинстве они были лучше накормлены, чище одеты, часто блондины со светлыми глазами. Поэтому выбор немецких офицеров, искавших для себя среди «иванов» подходящего рабочего на кухне или в гараже, невольно падал на такого агента. Укрепившись в таком положении, они должны были терроризировать оставшихся в деревне крестьян, натравливать их на немцев, которых они в свое время принимали как освободителей, поднося им цветы и хлеб-соль. Эти агенты стремились вызвать крайнюю реакцию среди немецких руководителей, в большой мере совершенно несведущих в настроениях русского населения. Эта реакция выражалась в публичных порках, казнях, насильственном уводе и других подобных мерах. К сожалению, приходится признать, что эти немецкие чины местной гражданской власти в большинстве случаев принадлежавшие на своей родине к незначительным членам партии, а теперь в местечках оккупированных областей ставшие неограниченными вершителями судьбы, жизни или смерти нескольких тысяч жителей, не доросли до выполнения таких функций и действовали как маленькие «нероны». Они часто заводили при себе гаремы и окружали себя подхалимами.