Плачет рея по пирату - Евгений Сухов

– Однажды он мне сказал, что его звали Гурий.

– Хм… Странное имя. Что оно означает?

– Он сказал, что оно переводится как «львенок».

– Вот оно как… Я бы назвал его воином.

– У русских есть такой святой, его назвали в честь него.

– Теперь понимаю. Ты случайно не знаешь, как погиб имам?

– Его застрелили федералы. Командование принесло извинения. Объяснили, что имама с кем-то спутали.

– С кем же?

– Объяснять не стали. Проводилась какая-то секретная операция.

– Мухаджир мог находиться в это время в Чечне?

– Мухаджир такой человек, что может находиться где угодно и одновременно нигде.

– Да, на него похоже. Случайно они не его искали?

– Мне он ничего не рассказывает о своих поездках, но в Москве его в этот период точно не было, а телефон его был недоступен.

– Вот что, Рамзиль, слушай меня внимательно.

– Я слушаю тебя, брат.

– В нашем деле часто приходится идти на жертвы, чтобы дело ислама восторжествовало.

– Я знаю, Ибрагим.

– Присмотри за Мухаджиром. Мне кажется, что это именно он убил имама. Если усомнишься в нем хотя бы однажды и всего-то на миг, убей его!

Рамзиль невольно сглотнул. Такого поворота он не ожидал. Сам он, конечно, небезгрешен, но вот только никак не думал, что подобный приказ да еще по поводу Мухаджира может прозвучать из уст самого Ибрагима.

– Сделаю все, что от меня зависит.

– Хорошо, брат, я еще позвоню тебе.

Часть II

ВЫНУЖДЕННОЕ БЕГСТВО

Глава 13

ПРЕДЛАГАЮ ЗАТЕРЯТЬСЯ

Каких-то полгода назад Тимофею Воропаеву казалось, что его жизнь течет размеренно и гладко. Со школьными приятелями он организовал «фирму» «Корпорация ценностей», занимавшуюся тем, что они похищали и перепродавали вещицы знаменитостей. Все изменилось в тот самый момент, когда к ним пришел человек по имени Мухаджир и предложил каждому из них возглавить какие-то мутные фирмы, пообещав хорошие оклады.

Дела пошли бойко, а вскоре каждый из них мог купить по иномарке. Удивлял масштаб: через дочерние фирмы предприятия, которые они открыли, едва ли не ежедневно проходили десятки миллионов рублей. А вскоре один за другим погибли его школьные приятели. И тут появился майор Шевцов, который предложил взять его под свою защиту. Некоторое время Тимофей с охраной кочевали из квартиры в квартиру, спасаясь от Мухаджира, а потом и вовсе уехали в деревню неподалеку от Москвы, в которой он жил с двумя малоразговорчивыми типами. Трудно было сказать: не то он арестован, не то его стерегут. Именно в это время Тимофей задумал план побега, чтобы навсегда отрезать от себя тех, кто за ним гнался, и тех, кто его охранял.

С месяц назад Тимофей познакомился с красивой мулаткой по имени Земфира. Их связывало всего-то несколько непродолжительных свиданий, которых вполне хватило, чтобы понять: они две половинки одного яблока.

Надо было как-то сообщить Земфире о своем плане и предложить девушке уехать с ним. Через охранника Невольского, пообещав хорошо ему заплатить, Тимофей передал девушке записку с номером своего телефона, наказав ей позвонить тотчас при получении.

Оставалось только ждать звонка. И скоро он прозвучал.

В правом кармане назойливо завибрировал телефон, Тимофей поднялся из-за стола и прошел в туалет. Закрыв за собой дверь, негромко произнес:

– Слушаю.

– Это я, Земфира.

– Я понял. Ты кому-нибудь показывала мою записку? – спросил Тимофей.

– Конечно же, нет! А потом я ведь живу одна, кому я могу ее показать? Так ты не один?

– Не один, – подавив вздох, ответил Тимофей. – Давно бы убежал, но вот только не знаю пока, как это сделать. За мной присматривают. Совершенно непонятно, что это за люди. Теряюсь в догадках, зачем я им нужен: не то хотят спасти, не то грохнуть по-тихому.

– Где ты?

– Где-то недалеко от города, в небольшой деревушке. Лесок тут есть неподалеку, а вот за ним высотные дома; скорее всего, окраина. Меня везли в закрытой машине, так что сориентироваться я не смог. Но здесь я ни разу не был.

– Ты что-то хотел мне предложить?

– Именно! Давай уедем. Но сделать это нужно как-то по-хитрому. Уверен, что за тобой тоже наблюдают и ждут, что ты приведешь их ко мне. Оденься как-нибудь похитрее и выходи!

– Куда?

– Давай встретимся у входа в кафе, где мы с тобой познакомились. Хорошо?

– Хорошо, я так и сделаю. Только давай встретимся не у кафе, там нас могут увидеть какие-нибудь знакомые, а на противоположной стороне. В небольшом садике. Вот на одной из скамеек мы и увидимся.

– Договорились, – отключил Тимофей телефон.

– Ты что там, уснул, что ли? – послышался за дверью недовольный голос одного из охранников. – Дай людям в сортир сходить, ведь уже целый час там торчишь.

– А ты время, что ли, засекал? – недовольно отозвался Тимофей, спрятав телефон в карман. – Спокойно справить нужду не дают.

Он зло дернул за ручку унитаза. Послышался рассерженный шум падающей воды: как же ей не серчать, когда всякий раз приходится смывать нечистоты.

Открыв дверь, Воропаев увидел Ермолаева, второго охранника: высокого, белобрысого и невероятно рыхлого, как снежная баба. Выглядел он всегда невыспавшимся. Казалось, что Ермолаев живет только для того, чтобы как следует отдохнуть, поесть от пуза и выспаться на всю оставшуюся жизнь. Охранник практически с ним не общался, и Воропаев мог по пальцам пересчитать, когда слышал его голос, за исключением разве что того случая, когда тот храпел или просился в сортир.

А храпел он невообразимо громко!

Невесело хмыкнув, охранник зашел в туалет и закрыл за собой дверь на защелку.

– Тут кто-то, кажется, о деньгах хороших говорил? – напомнил Невольский.

– Говорил… Пойдем.

Прошли в соседнюю комнату. Сунувшись под свою кровать, Тимофей вытащил из-под нее небольшую дорожную сумку. Вжикнул «молнией».

– Разговор о пяти тысячах был?

– За хлопоты ты мне обещал еще пару штук добавить.

– Да, вспоминаю, – признался Тимофей.

Достав тугую пачку долларов, перетянутых обыкновенной резинкой, Воропаев тщательно отсчитал семь тысяч и протянул деньги Игорю. Обратил внимание на то, как алчно вспыхнули его глаза.

– Пересчитай.

– Да уж верю, – хмыкнул Невольский, пряча деньги в нагрудный карман. – Ты их так и хранишь?

– А что тебя смущает? – пожал плечами Тимофей.

Воропаев небрежно бросил деньги обратно в сумку: они отыскали себе местечко между трусами и рубашкой.

– Ну-у, как тебе сказать… А не боишься, что у тебя их того?..

– Чего «того»? – переспросил Тимофей, сделав вид, что не понял вопроса.

– Сопрут!

– Ах, вот ты о чем, – распрямился Тимофей. – Кто же их у меня может спереть? Ведь кругом же одни свои. Уж не вы ли? Мне так казалось, что вы меня оберегаете от неприятностей, а не создаете их.

– Знаешь ли, ведь такие деньги и потеряться могут… просто так. Сколько же у тебя их там осталось? Тысяч тридцать, наверное?

– Нет, тридцать восемь.

– Тем более!

– Но ведь не потерялись же до сих пор. Надеюсь, что и дальше не потеряются.

– Ладно, пойду, – сказал Невольский, – что-то меня на сон потянуло.

– Здесь только одно и остается делать, что спать! – согласился Тимофей. – Хоть бы газет, что ли, купили.

Игорь вышел, прикрыв за собой дверь. Дождавшись, пока в соседней комнате под тяжелым телом Невольского скрипнет старенький диван, Тимофей вытащил из-под кровати дорожную сумку и подошел к окну. Остановился, прислушиваясь к шорохам в комнате, и, убедившись в безопасности, тихо подошел к окну и распахнул створки. В комнату дохнуло свежестью, запахло многотравьем, послышался шум деревьев.

Осмотрительно, стараясь не хлопнуть рамой, Тимофей взобрался на подоконник и спрыгнул в палисадник. Пригнувшись так, чтобы его не заметили из соседнего окна, прокрался вдоль дома и завернул за угол. Калитку открывать не стал (уж слишком скрипучая!), перелез через невысокий штакетник и, не оглядываясь, побежал в сторону дороги.

После звонка Тимофея Земфира поняла, что находится перед выбором и от того, как она поступит, будет зависеть ее дальнейшая судьба. О том, что ее настоящее имя было Лариса Шумакова, мало кто знал, да и сама она уже стала забывать свою прошлую жизнь, а то, что с ней приключалось, порой казалось, произошло с другой девушкой.

Своего отца она практически не помнила. В памяти остались лишь размытые образы. Ее отец был сомалийским офицером, учившимся в Бакинском училище. Вскоре они с матерью разошлись навсегда. Для матери это расставание закончилось нервным срывом и госпитализацией.

После окончания школы Лариса уехала в Москву, где танцевала стриптиз в одном из баров Москвы. Именно там она встретила свою любовь – дагестанца по имени Рамзиль – и уехала с ним в Махачкалу. Первое сильное чувство настолько вскружило ей голову, что она поменяла не только имя, став Земфирой, но и веру. А однажды ей объявили, что Рамзиль погиб во время артобстрела в Чечне и теперь ее долг – отомстить за его смерть. После этого она некоторое время жила в небольшом лагере, с такими же обездоленными, как и она сама, где был очень жесткий распорядок дня и где между продолжительными молитвами бородатые инструкторы учили их владению оружием и правилам обращения со взрывчатыми веществами. Из них готовили шахидок. Вспоминая тот период, Лариса с удивлением думала о том, что готовность умереть была для нее столь же естественной, как вечерний намаз. Ее куратором был Мухаджир, бывший русский офицер, принявший ислам. Именно он сыграл впоследствии в ее судьбе определяющую роль, заявив, что ее внешность – куда более сильное оружие, чем пояс шахида. По его приказу Земфира знакомилась с мужчинами – чаще всего это были очень состоятельные люди, – вступала с ними в связь, узнавала их счета в банке, всю теневую сторону их бизнеса, а потом в дело вступал Мухаджир, требуя свою долю.