Осколки разума - Сергей Владимирович Аникин

смеются над нами и пытаются нами манипулировать, — заявил Геннадий.

— Да плевать мне, что они там пытаются, человек умирает, помоги мне, — закричала Настя.

Затем она вскрыла контейнер, схватила машинку и включила её. Круг начал вращаться, и машинка зажужжала. Она взяла в руки голову и начала делать распил вдоль черепа на две части — брызги крови и окровавленные осколки черепной кости разлетались по сторонам, и несколько капель попало ей на лицо.

Максим поднял ноги, но жидкость начала подниматься быстрее, и едкий запах не давал ему спокойно вздохнуть, он кашлял при каждом вздохе, точно лёгкие выворачивались наизнанку, но тем не менее он поднял ноги и упёрся ими в стеклянную стену.

— Народ, я так больше не могу, меня сейчас сжарит заживо эта чёртова жидкость! — крикнул он, дохая всё сильнее и сильнее.

Наконец Настя вскрыла череп и обнаружила там кусочек тетрадного листка, покрытого слизью, будто гелем для душа. Она взяла его и прочла: «Восемьдесят один». Гена приподнял висящий труп и опустил его на пол сцены, затем схватил скальпель и начал делать короткие надрезы. Рвотный рефлекс подкатил к его горлу, но он успел глотнуть, продолжая делать надрезы. Наконец-то он добрался до сердца и ухватил там листок.

— А-ай! — из последних сил закричал Максим.

Его одна нога соскочила и погрузилась по колено в кислоту, он резко её вытащил.

— Дайте воды или что-нибудь смыть эту гадость! — взывал он о помощи.

Его нога кипела, жидкость пузырилась, поедая кожу.

— У меня число восемнадцать, — воскликнул Гена.

Настя подбежала к двери и дрожащими пальцами вбивала шифр. В этот момент Максим опустил обе ноги и завыл. Она ввела: восемьдесят один восемнадцать. Механизм сработал, она толкнула дверь, забежала внутрь, начала закрывать кран, по которому шла кислота. Наконец кислота перестала поступать. Но труп Максима уже висел, опустив голову вниз. После сверху все комнаты начал заполнять шипящий газ.

— Что опять за чёрт? — успел спросить Гена.

После упал в обморок. Анастасия решила сопротивляться, набрав в лёгкие воздуха, она зажала нос и рот и начала ходить искать какую-то дверь или выход из этого помещения. Но в итоге сдалась, отпустила нос, вдохнула белый дым, похожий на туман, и упала в обморок.

Глава 6

Александра Вельможина лежала на диване и погрузилась в воспоминания. Ей тоже удалось избежать наказания за преступление, но то, что случилось пятнадцать лет назад, сильно отразилось на её психическом самочувствии. Однажды она шла со школы чуть раньше обычного и зашла домой. Её отец Валерий Николаевич Вельможин, здоровый, как боров, с недельной щетиной, крепкого телосложения, выпивал дома с очередной красоткой. Он никак не мог остыть от утраты: его жена погибла в автокатастрофе. Он работал в районной прокуратуре. Прокурор, каких поискать. Всегда был строг и доводил дело до конца. Наконец у него наступил долгожданный отпуск.

— Может, ещё по рюмочке? — произнесла Валя.

Валентина была девушкой лёгкого поведения, и он часто приглашал её к себе домой для своих утех.

— Конечно, а потом в постельку, — улыбнувшись, заявил он.

Как только они выпили, он схватил её за руку и повёл в спальню.

— Что папочка хочет? — улыбнулась она.

— Папочка хочет жёсткого секса, — заявил он.

Затем схватил её своей мясистой рукой за горло и прижал к стене. Он сжал ей горло точно тисками, она почувствовала дискомфорт в области гортани.

— Затрахаю тебя до смерти, — заявил он.

— Руку убери, мне больно, — прошепелявила она.

— Папа, я пришла со школы, — послышался в прихожей голос дочери.

— Твою дивизию, опять ты не вовремя, — оскалил зубы он.

Он вышел в зал и приобнял дочь.

— На тебе карту, сходи в магазин и купи еды, — предложил он. — Я не один.

— Ну вот, так всегда, когда освободилась пораньше и нужно делать уроки, — продолжила Александра.

— Не ной, что ты как ребёнок, мне тоже нужно как-то строить личную жизнь, сходи погуляй, — рявкнул он на неё.

С печальным выражением лица она отправилась в сторону магазина, а он вернулся к своей любимой.

— Как ты меня хочешь?

Следом последовала затрещина по щеке.

— Как надо, так и возьму, не беси меня, ляг и заткнись! — рявкнул он.

— Не нужно со мной разговаривать как с подзаборной шлюхой, — заявила она.

Он снова ударил её по лицу тыльной стороной ладони. Она взвизгнула.

— Я буду с тобой разговаривать так, как посчитаю нужным! — повалив её на кровать и вцепившись рукой в горло, заявил он.

— Мне нечем дышать, мне больно, отпусти руку, — захрипела она.

Он начал сдирать с неё одежду, разорвал футболку, сорвал бюстгальтер третьего размера. Сел на неё верхом и начал сжимать горло.

— Думаю, тебе вот так будет хорошо.

Затем надавил ладонью на её горло, она начала хрипеть, кислород не поступал в её лёгкие, лицо покраснело, сердце забило в барабан. Она начала брыкаться ногами. Он сорвал с неё трусы.

— Перестань, я не хочу, — захрипела она.

— Да, тебе сейчас понравится, — улыбнулся он, расстёгивая ширинку.

Она начала бить его ладонями по щекам.

— Перестань, отпусти меня.

— Заткнись, сука.

Он начал сильнее её душить, и она перестала дёргаться. Затем он убрал руки и пошлёпал её по щекам. Проверил пульс, его не было. Он вышел из частного дома, посмотрел по сторонам. И, пока дочь не пришла, он решил закопать труп прямо на участке. Он взял лопату и принялся копать. Выкопав небольшую яму, он вытащил тело Валентины и положил его туда. В этот момент пришла Александра, в правой руке у неё был пакет с продуктами.

— Что здесь происходит? — выпучив глаза, точно жаба, которой наступили на живот, спросила она.

— Так, успокойся и зайди в дом, — строго сказал он.

— Я никуда идти не хочу, — ответила она.

Он схватил её и силой затащил в дом, затем открыл подвальную дверь и, взвалив её на плечо, словно мешок с картошкой, понёс в дальнюю комнату. В подвале пахло сыростью.

— Папа, что ты делаешь, отпусти меня! — закричала она.

Он не обращал внимания на её вопли, занёс её в комнату и посадил на бетонный пол.

— Так, послушай меня, я не хочу, чтобы ты разрушила мою карьеру и жизнь, поэтому теперь ты будешь жить здесь.

— Прекрати, я не хочу здесь жить! — эмоционально закричала она. — Я никому ничего не скажу.

— Ты живёшь здесь, и точка, — коротко отрезал он.

Вышел и захлопнул дверь. Она начала колотить в дверь кулаками.

— Папа, выпусти меня, что ты творишь! — кричала она.

Но её крики никто не слышал, она лишь сотрясала своими эмоциями воздух.