Сирень (ЛП) - Рейд Б. Б.

— Я хочу сыграть еще раз.

— Ты так говоришь, как будто у тебя есть выбор.

Краем глаза я заметил, как она закатила глаза, но никак это не прокомментировал. Трех месяцев было недостаточно, чтобы отвлекаться на подобное дерьмо вроде ее ебаного отношения и того, почему от этого у меня твердел член.

Сегодня она заколола волосы наверх, демонстрируя свою длинную шею и черный чокер с золотым полумесяцем, свисающим с него. На ней также был короткий белый сарафан, который придавал ей невинный вид, и черные армейские ботинки, которые делали ее менее невинной. Что еще хуже, она решила, что сегодня отказаться от лифчика было разумным выбором. Я не уловил того стиля, к которому она стремилась, но, тем не менее, он сработал. Было похоже на то, что она боролась с обеими сторонами одной медали.

Брэкстон была старше, чем я изначально предполагал, но все еще молода. Ей исполнилось двадцать два всего несколько месяцев назад, а это означало, что, как бы сильно она ни притворялась, она все еще не нашла себя.

Она попробовала песню еще раз, в этот раз было лучше, но по-прежнему звучало так, будто она просто создавала шум, а не мелодию. Если быть честным, она играла достаточно хорошо, и нужен был натренированный слух, чтобы уловить разницу. С третьей попытки, когда она, казалось, снова погрузилась в свои мысли, я вскочил с дивана с таким громким рычанием, что Лорен, фыркнув, пробудился от сна рядом со мной.

— Во что, черт возьми, ты играешь? — потребовал я, кидаясь на нее. К ее чести, она не отступила, но мне было наплевать на ее характер. Она напрасно тратила мое время.

— Извини?

— Где та девушка с фестиваля? Я не приглашал эту кроткую, незлобивую чушь, которую ты притащила на мой сешн. Либо убирайся из своих мыслей, либо убирайся с глаз моих долой.

Ее пухлые губы приоткрылись в шоке, прежде чем сомкнуться только для того, чтобы снова открыться, чтобы она могла облизать свои губы:

— Не разговаривай со мной в таком тоне, — ее кулак сжался в предупреждении, на которое я не обратил внимания. Я был готов рискнуть сломанным носом, если это означало заставить ее играть от всей души.

— Или что? — я навалился на нее, прижимая спиной к стене и удерживая ее там, положил руку ей на голову.

Брэкстон приподняла подбородок, не желая отрывать от меня пристального взгляда:

— Или я уйду.

— Только если я тебе позволю, — она заставляла меня противоречить самому себе, черт возьми.

— Чего ты хочешь от меня, Морроу?

Свободной рукой я потрогал рукав с оборками, свисающий с ее плеча. Мне хотелось поцеловать её обнаженную кожу, и если бы она была групи, а не моей новой гитаристкой, я бы так и сделал:

— Я думал, это очевидно.

— Не для меня, — она изучала мой пристальный взгляд, прежде чем сузить свои глаза. — Похоже, ты хочешь, чтобы я уволилась.

— Вчера ты сказала мне, что я нуждаюсь в тебе. Теперь ты обвиняешь меня в том, что я пытаюсь заставить тебя уволиться? Я в замешательстве, Фаун.

— Как и я.

Я вздохнул, прежде чем отступить назад и дать ей пространство:

— То, чего я хочу, не имеет значения, но ты была права. Ты мне нужна. Мне нужно, чтобы ты играла так, как будто хочешь быть здесь. Ты хочешь этого?

— Уже не уверена.

Ради всего святого.

— Есть причина, по которой ты пошла этой дорогой, а не другой. Какова бы ни была эта причина, не забывай об этом сейчас, когда пути назад нет. Из этого может выйти что-то хорошее для тебя, так что используй шанс по максимуму, пока можешь.

Она с отвращением уставилась на меня, прежде чем взвизгнуть:

— Это должно мотивировать?

Лорен и Рик фыркнули в ответ.

— Решай сама. Главное перестань тратить мое время впустую, — подойдя к одному из ящиков, которые мы сложили в гостиной, я схватил один из микрофонов, привезенных мной из Портленда. Лорен и Рик, которые всегда были со мной заодно, несмотря на нашу непростую дружбу, уже были на месте — Рик за своими барабанами, а Лорен подключился и взялся за бас-гитару.

— На этот раз вместе. О, и Фаун?

— Да, Хьюстон? — она саркастически захлопала своими длинными ресницами. Когда она улыбнулась, я остановился, на мгновение потерявшись в этом моменте.

— Ни на секунду не думай, что я не слежу за тобой.

Несколько часов спустя мы втроем стояли на кухне в тихом раздумье, наблюдая, как солнце садится над Лос-Анджелесом. Я позволил Брэкстон уйти сегодня пораньше, так как она заявила, что ей сегодня вечером нужно работать. Я не был в восторге от того, что приходилось разделять ее время, поэтому в тот момент, когда я буду уверен, что она справится с тем, чтобы стать одной из нас, она уволится с этой работы, хочет она того или нет.

— В последний раз она сыграла так, словно сама ее написала, — объявил Лорен. — Так, может быть, нам пора перестать выделять ее и перейти к делу?

— Я не выделяю ее. Если хоть кто-то из нас звучит плохо, то все мы звучим плохо. Мы будем продолжать в том же духе до тех пор, пока я не смогу доверять ее решениям.

Частью работы гитаристки было быть спонтанной и оригинальной, что позволяло ей импровизировать, когда ей это было нужно, и поддерживать ритм. Все звучание и направление «Связанных» будут зависеть от ее способностей и стиля, что означало, что следующая эра нашего наследия теперь принадлежит Брэкстон ебанной Фаун. Она еще этого просто не поняла.

— Хватит нести херню, — рявкнул Лорен, нахмурившись. — Признай, она хороша. Ты просто мудак. Видели, как быстро она уловила «Содранную заживо кожу»? — он ни к кому конкретно не обращался.

Джерико был занят прокруткой ленты в телефоне, и я притворился, что не заметил «Инстаграм» Брэкстон на его экране несколько мгновений назад. У нее были бесконечные сексапильные фоточки, заставлявшие меня чувствовать себя ребенком в кондитерской, когда я пролистывал их прошлой ночью.

— Кэлвин так и не смог ей овладеть, а ведь он играл с нами годами, — Лорен мгновение смотрел на меня, прежде чем ухмыльнулся так широко, что я подумал, его лицо расколется пополам. — Должно быть, ты стал чертовски твердым, смотря, как она осваивает оригинал «Хьюстона Морроу».

— Не особо.

— Лжец.

— Есть ли причина, по которой ты думаешь, что меня волнует, веришь ли ты мне?

— Потому что сейчас я говорю вам обоим, прежде чем у вас появятся какие-либо идеи, — начал Лорен. В его глазах была месть, когда он взглянул на Рика, который этого не заметил, потому что его взгляд все еще был прикован к телефону и фотографии Брэкстон в зеленом бикини. Когда Лорен встретился со мной взглядом, задержав его слишком долго, в моей груди поднялось рычание от очевидного вызова. — Чур моя.

Звук телефона Рика, упавшего на стойку, отвлек наше внимание друг от друга: — Что значит «чур моя»? Ты не можешь просто так ее застолбить.

— В этом буквально и состоит вся цель «чур», — сухо парировал Лорен.

— Откуда ты знаешь, что она вообще захочет тебя? Ты ведешь себя как мудила по отношению к ней.

— Это называется флирт, Форрест Гамп. Не все из нас краснеют, улыбаются и спрашивают девушку, как она себя чувствует, как это делаешь ты. Вот почему ты не так часто трахаешься.

— В жизни есть нечто большее, чем просто секс.

Запрокинув голову, Лорен издал звук, похожий на нечто среднее между ревом гиены и осла:

— Ты говоришь как гребаная девственница.

— Ну, очевидно, что это не так.

— Ох, я знаю. Я слишком много раз видел, как твоя бледная задница отправлялась в Город Потрахульск, чтобы так думать.

Румянец расцвел на щеках Рика, прежде чем он встал со стула, как будто был готов повалиться на землю вместе с Лореном:

— Ты не можешь просто взять и объявить «чур», Ло.

— А почему бы и нет? — спросил Лорен, хотя его, казалось, не слишком волновал ответ или то, что Рик, казалось, ожидал всего одно неверное слово, прежде чем врезать его кулаком.

— Потому что она наша гитаристка, — ответил я за него. — Никто к ней не прикоснется. Это было бы непрофессионально.