Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I – XL. - Сюэцинь Цао

Но Баоюй продолжал упрашивать фею.

– Ладно, пусть будет по-твоему, – согласилась наконец Цзинхуань.

Не скрывая радости, Баоюй прочел надпись над входом «Палата несчастных судеб» и две парные вертикальные надписи по бокам:

Грусть осени, весенняя тоска, —в чем их причина, где у них исток?Цветок отрадный, нежный лик луны, —кого прельщает ваша красота?

Баоюй печально вздохнул. В зале, куда они вошли, стояло около десятка огромных опечатанных шкафов, и на каждом – ярлык с названием провинции. «А где же шкаф моей провинции?» —подумал Баоюй и тут заметил ярлык с такой надписью: «Главная книга судеб двенадцати головных шпилек из Цзиньлина».

– Что это значит? – спросил Баоюй у феи.

– Это значит, – отвечала фея, – что здесь записаны судьбы двенадцати самых благородных девушек твоей провинции. Потому и сказано «Главная книга».

– Я слышал, что Цзиньлин очень большой город, – заметил Баоюй, – почему же здесь говорится всего о двенадцати девушках? Ведь в одной нашей семье вместе со служанками их наберется несколько сот.

– Конечно, во всей провинции девушек много, – улыбнулась Цзинхуань, – но здесь записаны самые замечательные, в двух соседних шкафах – похуже, а остальные, ничем не примечательные, вообще не внесены в книги.

На одном из шкафов, о которых говорила фея, и в самом деле было написано: «Дополнительная книга к судьбам двенадцати головных шпилек из Цзиньлина», а на другом: «Вторая дополнительная книга к судьбам двенадцати головных шпилек из Цзиньлина». Баоюй открыл дверцу второго шкафа, наугад взял с полки книгу, раскрыл. На первой странице изображен не то человек, не то пейзаж – тучи и мутная мгла – разобрать невозможно, будто тушь расплылась. Стихотворения под рисунком Баоюй тоже не понял.

Луну не простовстретить в непогоду,Куда как прощетучам разойтись,Пусть нас возносит сердцек небосводу,Но тянет плотьнеотвратимо вниз,Души непревзойденность, дерзновенностьлишь ропот вызывают иль каприз…[59]Достигнуть долголетья помогаетпорой на юность злая клевета, —Мой благородный юноша мечтает[60],но сбудется ль наивная мечта?

Баоюй ничего не понял и стал смотреть дальше. Ниже был нарисован букет свежих цветов и порванная циновка, а дальше опять стихи:

Равнять корицу с хризантемой,забыв той хризантеме цену,Неверно, ибо это значит —попрать всю ласку и тепло;А то, что бесшабашный комикшутлив и резв, пока на сцене,Относят к юному красавцунесправедливо и во зло![61]

Тут уж Баоюй совсем ничего не понял, положил книгу на место, открыл первый шкаф и взял книгу оттуда. На первой странице он увидел цветущую веточку корицы, под ней – пересохший пруд с увядшими лотосами и надпись в стихах:

Прекрасный лотос ароматен,нет краше лилии цветка,Судьба несет худую участь,и души омрачит тоска.Неважно – лилия иль лотос,то и другое в ней одной[62],Но все пути прекрасной девыведут обратно, на покой…

Продолжая недоумевать, Баоюй взял главную книгу судеб и на первой странице увидел два золотых дерева; на одном висел яшмовый пояс, а под деревьями в снежном сугробе лежала золотая шпилька для волос. Под рисунком было такое стихотворение:

Вздыхаю: ушла добродетельи ткацкий станок замолчал;[63]О пухе, летящем при ветре,слова отзвучали[64].Нефритовый поясна ветке в лесу одичал,А брошь золотуюв снегу глубоко закопали![65]

Баоюй хотел было спросить у феи, что кроется за этими словами, но передумал – она все равно не станет открывать перед ним небесные тайны. Лучше бы и эту книгу положить на место, но Баоюй не удержался и стал смотреть дальше. На второй странице он увидел лук, висевший на ветке душистого цитруса, и подпись в стихах:

Явилась дева в двадцать лет неполных,чтоб рассудить, где истина и ложь.А в месте, где цвели цветы граната[66],светился женским флигелем дворец.Наверно, в третью из прошедших весенначального сиянья не вернешь,Недаром Тигр и Заяц повстречались, —мечте великой наступил конец!

На следующем рисунке два человека – они запускают бумажного змея, море, корабль, на корабле – плачущая девушка. Под рисунком стихотворение:

Чисты твои таланты и светлы,душевные стремленья высоки.Но жизнь твоя совпала с крахом рода[67],и всю себя не проявила ты.Теперь рыдаешь в День поминовеньяи все глядишь на берега реки:На тысячи уносит верст куда-товосточный ветер юные мечты.

Под картинкой, изображающей плывущие в небе тучи и излучину реки, уходящей вдаль, тоже стихотворение:

Богатство, знатность… Есть ли толкв них жизни цель искать?С младенчества не знаешь ты,где твой отец, где мать[68].День кончился, и лишь закаттвоим открыт глазам,Из Чу все тучи улетят, —не вечно течь Сянцзян…[69]

И еще рисунок. На нем – драгоценная яшма, упавшая в грязь. А стихи вот какие:

Стремятся люди к чистоте…[70]Увы, была ль она?А пустота? Коль не была, —откуда вдруг взялась?Нефриту, золоту судьбанедобрая дана:Как жаль, что неизбежно ихсудьба повергнет в грязь!

На следующей странице Баоюй увидел свирепого волка, он преследовал красавицу девушку, чтобы ее сожрать. Стихи под рисунком гласили:

Чжуншаньским волком[71]этот отрок был:Жестокосерден,если в раж входил,Гарем познали нрав доступных дев,Так вот он жил,а «проса не сварил»![72]

Под изображением древнего храма, где девушка в одиночестве читала сутру, были вот какие стихи:

Она, познав, что блеск трех весенуйдет – и не вернешь назад[73],На платье скромное монашкисменила свой былой наряд.Как жаль! Сиятельная деваиз дома, где кругом шелка,Вдруг очутилась возле Буддыпри свете меркнущих лампад…

Затем была нарисована ледяная гора, на ней – самка феникса, а ниже строки:

О скромная птица! [74] Ты в мир прилетелав годину, принесшую зло[75].Всем ведомо: баловня страстно любила,но в жизни, увы, не везло:Один своеволен, другая послушна,и – с «деревом» вдруг «человек»![76]И, плача, в слезах устремилась к Цзиньлину[77],и стало совсем тяжело!

Дальше – заброшенный трактир в захолустной деревне, в трактире – красавица за прялкой. И опять стихи:

И сбита спесь, нет никакого толкувновь повторять, что знатен этот род[78].Семья распалась, о родных и близкихда не промолвит даже слова рот!Случайно здесь нашла приют и помощь,пригрело эту женщину село.И вправду: мир не без людей сердечных,нет худа без добра! Ей повезло![79]

После стихов была нарисована ваза с цветущими орхидеями, возле вазы – красавица в роскошном одеянии и богатом головном уборе. Под рисунком подпись:

У персиков и груш весною почкипри теплом ветре не набухнут разве?[80]А с чем сравнить нам эту орхидею,изящно так украсившую вазу?Уж раз напрасно рассуждать, что лучше —обычная вода иль, скажем, льдина,Нет смысла с посторонними судачить,смеяться над вдовою господина…

И, наконец, Баоюй увидел рисунок с изображением двухэтажных палат, в палатах повесившуюся красавицу, а ниже стихи:

Не слишком ли звучит красиво:Любовь как небо! Любовь как море!Преувеличивать не надо значенье нынешних услад.Любовь порою и вульгарна, когда при обоюдном вздореОт необузданности чувства на смену ей идет разврат!

Зря говорят, что от ЖунгоНеправедных происхожденье,Скорей всего в роду НингоИсточник склок и наважденья!

Баоюй собрался было читать дальше, но Цзинхуань знала, как он умен и талантлив, и, опасаясь, как бы он не разгадал небесной тайны, проворно захлопнула книгу и с улыбкой сказала:

– Стоит ли рыться в непонятных для тебя записях? Прогуляемся лучше, полюбуемся чудесными пейзажами!

Баоюй невольно выпустил из рук книгу и последовал за Цзинхуань. Взору его представились расписные балки и резные карнизы, жемчужные занавеси и расшитые пологи, благоухающие цветы бессмертия и необыкновенные травы. Поистине великолепное место! О нем можно было бы сказать стихами:

Створы красных дверей озаряющий свет,чистым золотом устланный пол.Белоснежная яшма на раме окна, —вот каков из нефрита дворец!

И снова слуха Баоюя коснулся ласковый голос Цзинхуань:

– Выходите скорее встречать дорогого гостя!

Не успела она произнести эти слова, как появились бессмертные девы. Закружились в воздухе их рукава, затрепетали на ветру крылатые платья; красотой девы не уступали весенним цветам, чистотой и свежестью – осенней луне.