Месть древнего бога - Дмитрий Федотов

Первым опомнился Торбок. Он подскочил к Торопчину, быстро осмотрел стрелу и рывком выдернул ее из мешка. Потом перевернул Семена на спину и наладился было ударить его по физиономии для приведения в чувство, но Семен очнулся сам.

Всегдашний румянец изменил ему, лицо сделалось бледным, взгляд потускнел.

— Степан, — позвал он.

Я тут же наклонился к нему.

— Я здесь, Сема.

— Степан, — заговорил он загробным голосом, — прости меня, я умираю!.. Обещай, что выполнишь мое последнее желание…

— Хорошо, друг, — я решил с ним не спорить, хотя ясно было, что он даже не ранен.

— Сохрани мои находки и коллекцию! Отвези в Питербурх и передай в Академию…

— Конечно. Я все сделаю, как ты просишь. Но… попробуй-ка пошевелить руками… теперь ногами… теперь головой… Ты не находишь, что рановато собрался на тот свет?

Торопчин еще раз дернул конечностями и сел. В глазах его я прочел неописуемую радость. Он оглядел всех нас, обступивших его, и улыбнулся нарочито небрежно:

— Ну как, здорово я вас разыграл?

— Да-да, — поспешил вмешаться я, видя наползающее на лица аборигенов изумление, — у тебя прекрасно получилось!

— Правда? — Торопчин обрадовался как мальчишка. Он бодро вскочил и хлопнул Торбока по плечу: — Не печалься, Григорий, еще повоюем!

Наш телеут, видимо, тоже обладал чувством юмора. Он кивнул и протянул Семену из-за спины стрелу.

— Возьми на память, дус, — сказал он, сделал паузу и добавил: — Мешок у тебя хороший — крепкий, толстый, как ты сам. Был бы похудее, изге-ук[30] пробила бы тебя насквозь!

Торопчин уставился на стрелу, и глаза его медленно расширились. Я счел себя правым вмешаться.

— Господа, коль дело дошло до стрельбы, значит наши преследователи рядом. Но и до места встречи с экспедицией совсем недалеко. Нам надо поторопиться!

Словно в подтверждение моих слов, от лесной опушки прилетела еще одна стрела и сбила с Семена шапку.

От неожиданности он присел и втянул голову в плечи.

Тут же, не сговариваясь, мы с места припустили по луговине к близкой уже реке. Торопчин тоже не заставил себя подгонять, позабыв про шапку.

— Как ты думаешь, Сема, — пропыхтел я на бегу, — почему они целят только в тебя?

— По-моему, они стреляют по всем, — с трудом выговорил Семен. — Просто я — самый крупный, а значит, самая удобная мишень.

Объяснение показалось мне тогда убедительным, но, Боже милостивый, как я ошибался!..

Преследуемые по пятам невидимыми мстителями — а то, что это именно мстители, я нисколько не сомневался! — мы все же сумели добраться до берега неширокого мутного ручья с говорящим названием Сары-су,[31] против устья которого на Томе нас должны были подобрать струги экспедиции.

И здесь случилась первая трагедия.

Как только мы остановились на минуту перевести дух на небольшой поляне, заросшей созревшим белоголовником и кипреем, из травы в шагах двадцати от нас поднялся в полный рост высокий, поджарый татарин, вскинул над головой большой охотничий лук и крикнул:

— Тукталырга! Мин аучы чыгышы белэн эрбет агашы![32]

Мы подскочили, как ошпаренные, и заворожено уставились на шорца. Торбок крикнул охотнику в ответ что-то предостерегающее, но тот, видимо, не разобрал, выставил перед собой лук и потянул из-за плеча длинную стрелу. И вдруг краем глаза я увидел, как Торопчин сорвал с плеча карабин.

Полыхнул бледный при дневном свете выстрел, родивший облако сизо-черного дыма, оглушительно и коротко грохнуло, и в груди у татарина образовалась черная дырка, из которой тут же толчком выплеснулась ярко-алая кровь. Охотник широко взмахнул руками, роняя лук и стрелу, и без звука упал навзничь в густое разнотравье.

— Торопчин! Дурак! Что же ты наделал?!. — невольно вырвалось у меня, но было уже поздно.

Мы, не сговариваясь, обошли место гибели охотника по широкой дуге, и вскоре достигли места встречи с экспедицией.

Иван Георгиевич стоял на носу струга и смотрел на наше приближение в подзорную трубу. Сейчас же, как мы появились в поле его зрения, он махнул рукой, и от струга к берегу быстро поплыл юркий облас,[33] направляемый улыбающимся Петей Горлановым.

Через минуту мы уже обнимались с ним, как закадычные друзья, хлопая друг друга по плечам. Хакас и Торбок скромно присели в сторонке на корточки, не участвуя во встрече, и о чем-то тихо переговаривались. А Семен, лишь пожав руку Горланову, тут же полез в облас, держа в охапке свой драгоценный мешок.

Мы все еще оживленно болтали с Петей, как вдруг Торбок вскочил и с криком ткнул мне пальцем за спину.

Предчувствуя непоправимое, я резко обернулся, но только увидел, как Торопчин медленно заваливается на бок, а в широкой спине его торчит, подрагивая, знакомая стрела. Вернее, ее родная сестра, прилетевшая, наверное, из густой травы берегового откоса.

ГЛАВА 4

Западная Сибирь. Томск

22 июня 20… года

— Значит, по-твоему, пожар язычники устроили? — Ракитин скептически вертел в руках мой «трофей» — утерянный незнакомцем амулет.

— А кто же еще? — Я пожал плечами и в очередной раз приложился к бутылке с минералкой, которую вытребовал у Олега, едва переступив порог его кабинета. — Я же тебе толкую: капище там с алтарем, даже жертва была принесена какая-то, — я указал на пластиковый пакетик, лежавший на столе, в который он заботливо упаковал найденную кость.

— Ага. И они же молнию вызвали?

— Ваш сарказм, господин капитан, в данном случае неуместен!

— Извини. Пожаром занимается райотдел, — Олег отложил мой «трофей» и снял трубку телефона. — Попробую с ними поговорить… — он набрал номер. — Алло! Дежурный?.. Капитан Ракитин из криминального управления. Соедините меня с майором Федосовым. Срочно!

«А ведь этот парень наверняка захочет вернуть свой оберег, — подумал я, глядя на „трофей“. — Он обязательно будет его искать, и таким образом можно будет его…»

— Привет, Макарыч, — разулыбался Олег в трубку. — Чем живете-можете?.. Понятно. Я, собственно, по этому поводу и звоню. Тут у меня сидит… один журналист из «Вестника», у него задание от редакции написать материал об этом пожаре… Да, пресса у нас всегда впереди!.. Нет, я его тебе не навяливаю. Наоборот, тут с его помощью открылись некоторые обстоятельства… Похоже, придется дело у вас забирать. Не осерчаешь?.. Баба с возу, говоришь?.. Ну, может, и так. Да, нашли кое-что. На убийство тянет. Лады. Пришлю к тебе Васильченко, а бумаги потом оформим, сам понимаешь, время всегда против нас. Удачи, Макарыч!

— Вот так все просто? — делано удивился я и метнул пустую бутылку в корзину у двери. — Позвонил и тебе отдали дело? А как же профессиональная гордость?

— Причем тут гордость? — Ракитин закурил и принялся пристально разглядывать меня, будто видел впервые. — Протоколы и прочая волокита — это для начальства. Опера все и всегда решают на личных контактах. Запомни! И чем больше их у тебя, тем эффективнее твоя работа.

— Спасибо. Учту. — Я тоже потянулся за сигаретой. — Так что теперь делать будем?

— Кость — на экспертизу. Составим фоторобот твоего язычника, объявим в розыск…

— Кстати о фотороботе. Надо бы пригласить Константина, охранника из поселка. Он его лучше меня разглядел.

— Вызывай, — согласился Олег и снова снял трубку, набрал номер. — Афанасий Иванович? Добрый день. Ракитин. У меня тут косточка есть, надо бы ее срочно идентифицировать на предмет человечности… Да, есть подозрение согласно обстоятельствам… Замечательно! Сейчас пришлю.

— Костя сможет только завтра приехать, — сказал я.

— Завтра — это долго, — покачал головой Олег и ткнул кнопку селектора. — Серега, где там наш стажер… ну, Руденко этот! Пулей ко мне!

— Ладно, попробую, — вздохнул я. — Хотя внешность мне его некогда было особо разглядывать, больше руками да ногами общались…

— А ты напряги фантазию. У журналистов о-очень богатая фантазия…

— Не смешно. Я еще вот что подумал: а не попробовать ли половить этого «язычника» на живца?

— То есть?

— На его саклагыч, — кивнул я на амулет. — Дадим объявление о находке. Он же ему определенно очень нужен, раз парень явился за ним на место преступления… э-э, камлания.

— Ну да, — хмыкнул Олег. — «Найден старинный амулет в виде головы собаки. Владельца просят обращаться в редакцию газеты „Городской вестник“ к журналисту Котову Д. А. с девяти до шести». Так, что ли?

— Великолепно, инспектор!

— Всегда рад вам помочь, Холмс!

— Он обязательно придет…

— И свернет тебе шею.

— Хлопотное это дело, Олежек, ты же знаешь. — Я загасил окурок, встал и потянулся за «трофеем», но Ракитин прикрыл его широкой ладонью.