Смертельный номер - Ирина Волкова

Ростовцев с потерей пешки не смирится. Он попытается ее вернуть, это ясно, причем пошлет за пешкой не чужака со стороны, а доверенного человека, возможно, того, кто отыскал и нанял Харона. Не исключено, что он отправит в Испанию самого Михаила Батурина. Это было бы неслыханной удачей.

Взять Батурина в Испании гораздо легче, чем в России, а, имея на руках такой козырь, можно будет поторговаться. Михаил нужен Ростовцеву. Его не просто заменить, но, что гораздо важнее, Михаил слишком многое знает.

Кем бы ни был эмиссар олигарха, в любом случае он рано или поздно объявится около радиомаяка. Тогда-то его и надо будет взять.

Как его только угораздило прилепить маяк к первой попавшейся машине! Впрочем, это не страшно. Отследить радиомаяк будет не трудно. Прибор обнаружения прослушивающих устройств зафиксировал в памяти частоту его сигнала. Остальное — дело техники.

Руслан потянулся и открыл глаза, чувствуя себя бодрым и отдохнувшим, как после глубокого сна. Достав их кармана сотовый телефон, он вызвал из памяти нужный номер.

Представляя ярость начальства, Пабло Монтолио явно недооценил серьезность ситуации, впрочем, в тот момент он еще понятия не имел о взрыве в выставочном павильоне, гибели агента DGSE и исчезновении пешки Канесиро.

Габриэль Карденас не просто пребывал в бешенстве, он был вне себя. К счастью для лейтенанта, ярость полковника в первую очередь была направлена на сотрудников департамента государственной безопасности, которых Карденас уже четверть часа крыл самыми последними словами. Немного "спустив пар", он вонзил гневный взгляд в лицо подчиненного.

Прежде, чем явиться пред начальственные очи, Пабло старательно поработал над своей физиономией, но ни темные очки, ни одолженный у сестры тональный крем не могли скрыть ущерб, нанесенный кулаками Совка.

— Кто это тебя так приложил?

— Совок, — смущенно объяснил лейтенант. — Тот самый, что сбил одним выстрелом два вертолета. Я его почти взял.

— Почти? — брови полковника угрожающе сошлись на переносице.

— Этот тип дрался, как взвод зеленых беретов. Он называл свою манеру боя "УНИБОС, блин". Не представляю, что это такое, но штука зверская.

— Стиль российского спецназа, — пояснил Карденас. — В любом случае ты должен был арестовать этого типа. Почему ты не применил оружие?

— У меня не было оружия. Не забывайте, что я работаю под прикрытием. Было бы странно заявиться с пистолетом в книжный магазин.

— Тоже верно, — согласился полковник. — По легенде тебе оружие не положено. Но драться-то тебя учили! Так какого черта…

— Он был тяжелее меня килограммов на тридцать.

— Плохому танцору яйца мешают, — мрачно произнес Карденас. — Ладно, проиграл, так проиграл, ничего не поделаешь. Просто меня бесит, что DGSE так облажалось.

— И я с ним заодно, — вздохнул лейтенант.

— В любом случае, кое-какие ниточки ты нащупал. В первый же день выяснил, как сбили вертолет с киллером, едва не взял Совка.

— Это вышло случайно. Мне просто повезло.

— Успех в работе спецслужб нередко основывается на случайности. В особенности, когда дело касается русских.

— Почему именно русских?

Полковник подошел к окну и задумчиво посмотрел на легкое, как пух, облачко, зацепившееся за шпиль на холме Тибидабо.

— В юности я был неплохим шахматистом. Я даже выиграл несколько крупных европейских турниров и некоторое время всерьез подумывал о шахматной карьере. Знаешь, с кем мне было труднее всего играть?

Монтолио вопросительно посмотрел на начальника.

— С русскими гроссмейстерами. И знаешь почему?

— Из-за их блестящей техники?

— Не угадал.

— Ну… не знаю… из-за оригинальности тактических решений?

— Если бы! — хмыкнул Карденас. — Хотя с оригинальностью тактических решений ты, пожалуй, попал в точку. Только источником этой оригинальности была водка.

— Вы хотите сказать… — изумился Пабло. — Неужели они специально пили перед партией?

— Они просто пили. Перед партией, после нее, в промежутках между партиями. Большинство русских гроссмейстеров, которых я знал, играли исключительно в пьяном виде, а некоторые были не просто пьяны, а пьяны в доску.

— Но разве алкоголь не ухудшает способность к анализу?

— Разумеется, ухудшает. Именно поэтому пьяного гроссмейстера практически невозможно просчитать и предсказать. Вместо того, чтобы анализировать, он просто ставит фигуры куда ему взбредет в голову, но остается при этом блестящим игроком. Его игра сбивает с толку своей непредсказуемостью, а в непредсказуемой ситуации случайность может оказаться как твоим лучшим союзником, так и худшим противником. Имея дело с русскими, я вспоминаю об игре с пьяными гроссмейстерами. Логика и анализ прекрасно работают, но только не в отношении русских. Разве мог ли наш аналитический отдел предположить, что некий русский с пьяных глаз пальнет между двух вертолетов?

— Не мог.

— Вот именно. Не мог. А русские палили, палят и будут палить в белый свет как в копеечку, вопреки всякой логике и доводам рассудка. Приняв это как данность, ты в конце концов вообще перестанешь чему-либо удивляться.

— У меня нет опыта работы с русскими и, возможно, мой вопрос покажется вам наивным. Очевидно, что CESID имеет своих информаторов в среде русских эмигрантов. Неужели нельзя получить необходимую информацию через них?

Лицо полковника перекосилось, как от зубной боли. Было очевидно, что вопрос подчиненого затронул в его душе болезненную струну.

— Информаторы, — яростно процедил сквозь зубы Карденас. — Русские информаторы! Лучше не напоминай мне о них!

— Неужели русские столь неподкупны, что категорически отказываются сотрудничать со спецслужбами?

Полковник посмотрел на Пабло с выражением гинеколога, разъясняющего старой деве, что поцелуй не может стать причиной беременности.

— Неподкупны? Русские? О чем ты говоришь? Да их упрашивать не надо, сами рвутся в стукачи.

— Тогда в чем же дело?

Карденас покачал головой.

— Сразу заметно, что ты не работал по странам восточного блока. Дело в том, что деньги русские берут, но взамен выдают такую брехню, что ты готов заплатить вдвое больше, лишь бы никогда не иметь с ними дела. Помнишь скандал с метеорологическими зондами? Тогда еще начальник отдела по борьбе с наркотиками с треском слетел со своего поста?

— Слышал об этом, но всей подоплеки не представляю.

— Спецслужбы получили от русских информаторов сообщение о готовящейся заброске в страну крупной партии героина при помощи метеорологических зондов. Зонды сбили, а они оказались французскими, к тому же начиненными супердорогой экспериментальной аппаратурой. Героина там, естественно, не было и в помине. Скандал еле замяли. Более того, чужие метеорологические зонды посбивали и в других европейских странах, причем всюду информация исходила от русских эмигрантов.

В полицейских отчетах эта история была названа "массированной кампанией дезинформации, спланированной и осуществленной русской мафией в непонятных пока целях". Но я-то в отличие от полиции отлично понимаю, для чего русские это сделали.

— Для чего же? — не удержался от вопроса Пабло.

— Боюсь, что в испанском языке нет подходящего эквивалента для адекватного перевода русского термина. Тебе известно значение слова при-ко-лоть-ся?

— В общих чертах, — кивнул Монтолио. — Насколько я понимаю, это возвратная форма глагола "приколоть", означающая, что объект действия прикалывает себя к чему-то.

Полковник вздохнул.

— Ладно, оставим это. Лингвистическими изысканиями ты будешь заниматься в свободное от работы время. Значит, так. О русских информаторах забудь. Все придется делать самому. Отправляйся к Ебанькам и смотри в оба. Один бог знает, что ты можешь там услышать и на кого наткнуться. Возьми на всякий случай пистолет, но использовать оружие будешь лишь в случае крайней необходимости.

— Я понял.

— Заодно узнаешь у своих русских приятелей значение слова "приколоться", — мрачно ухмыльнулся полковник.

Ночью, предшествовавшей вышеизложенному разговору полковника Карденаса с лейтенантом Монтолио, на западной оконечности африканского континента происходили события, которые могли бы заинтересовать не только CESID и DGSE, но и спецслужбы многих других государств…

Раскатившийся над африканской саванной львиный рык насторожил вышедшего на охоту щиткового сцинка. Тонкий черный язычок мелькнул и спрятался в пасти. Гладкое серебристое тело, сверкнув чешуйками в бледном свете луны, ввинтилось в землю и исчезло.

Мужчину, сидящего на корточках с зажатой в губах незажженной сигаретой, рычание не обеспокоило. Люди, назначившие ему встречу в верховьях реки Гбеа, протекающей вдоль границы Сьерра-Леоне и Либерии, были намного опаснее львов.