Первая пуля – моя - Сергей Зверев

Из колонии строгого режима Марат вернулся совсем другим человеком – ожесточенным циником. От прежней доброжелательности не осталось и следа. Когда Седой, узнав о его возвращении, позвонил ему и попытался навязаться в гости, то получил такой резкий от ворот поворот, что даже обиделся. Впрочем, хорошенько поразмыслив, понял, что обижаться не стоит. Как-никак, долгие семь лет Марат провел отнюдь не на курорте. Слава богу, что жив остался да еще нашел в себе мужество вернуться в родной город.

Вновь они встретились в начале девяностых, когда Седой окончательно порвал с большим спортом и ударился совсем в другой «бизнес». Встреча произошла в тире и на первый взгляд выглядела случайной. Они выпили бутылку шампанского, побазарили за жизнь и разошлись в разные стороны, пообещав не терять друг друга из поля зрения. Седой не стал делиться с Маратом своими проблемами, а Марат умолчал о своих. Хотя с первого взгляда было понятно, что на этот раз проблем у старого приятеля гораздо меньше, чем у него самого. Марат не был похож на раздавленного жизнью неудачника – добротный костюм, приличная тачка, дорогие часы. Оно и понятно – ведь у старого приятеля теперь имелось свое, пусть небольшое, но доходное дело – спортивно-оздоровительный комплекс.

С тех пор они стали встречаться. Не часто, но с завидной периодичностью. Распивали пару бутылочек марочного вина и вспоминали о прошлом. Марат ни разу не пытался узнать, как Седой зарабатывает на жизнь, и тот был благодарен ему за это. Хотя не сомневался, что Марат с его проницательностью и умением анализировать факты догадывается о его роде занятий. Однако молчит, ни о чем не спрашивает, но, похоже, и не осуждает. Именно поэтому, решая, куда девать кассету с компроматом, Седой сразу подумал о Марате. Нет, он не собирался посвящать друга в грязные подробности этой истории. Он просто хотел оставить у него на хранение «взрывную» кассету и кое-какие личные вещи, потому что хранить их в квартире было небезопасно. Кто знает, чем может закончиться его рискованное мероприятие?..

Подъезжая к дому, где жил Марат, Седой на всякий случай проверился – нет ли за ним «хвоста». Не было, и это немного его успокоило. Он припарковал «Москвич» у подъезда и, прихватив с собой небольшой сверток, вышел из машины.

Поднявшись на второй этаж, перевел дыхание и позвонил в нужную дверь. Ему долго не открывали – видимо, Марат еще спал. Проклиная себя за наглость, Седой снова нажал кнопку звонка. Через минуту послышался звук открываемых замков, и дверь распахнулась. На пороге стоял заспанный Марат.

– Ба, какие люди! – воскликнул он, отступая назад. – Проходи.

– Я на минуту, – предупредил Седой, шагнув в просторную прихожую. – Извини, что без звонка. Так получилось.

– Да ладно тебе… Кофе будешь?

– Нет… Уезжаю в командировку, пришел попрощаться и кое-что оставить на хранение. – Седой протянул Марату сверток, упакованный в серую бумагу. – Пусть пока у тебя полежит. Если через месяц я не вернусь за ним или не пришлю кого-нибудь, уничтожь. Лады?

– Что за вопросы? – Марат внимательно посмотрел ему в глаза. – Что-то ты, брат, неважно выглядишь… С тобой все в порядке?

– В порядке… – Седой тяжело вздохнул. – Ну, ладно, я пошел. У меня самолет через два часа…

Видимо, у него было такое решительное выражение лица, что Марат не стал его задерживать. Они сердечно попрощались, и Седой шагнул за порог. Когда тяжелая металлическая дверь с шумом захлопнулась, ему вдруг показалось, что он никогда больше не увидит Марата.

«Что за бред? – попытался он успокоить себя. – Я сюда обязательно вернусь!.. Закончу с этим делом, отдохну пару недель на море и вернусь…»

Спускаясь по ступенькам, он еще раз прокрутил в голове один из вариантов своего отхода: выстрелив, он выбегает из квартиры, поднимается на чердак, через окно выбирается на крышу и переходит на соседний дом; затем таким же способом (через чердак) спускается в подъезд, который выходит во двор, расположенный на противоположной стороне от дома Заславских. Там рядом – стоянка такси. Вряд ли за такое короткое время таксисты будут оповещены о случившемся.

Если же произойдет что-то непредвиденное, придется отстреливаться. На этот крайний случай у него имеется пистолет, который он, не задумываясь, пустит в ход. Терять ему нечего.

В семь тридцать утра Тоня выбралась из такси и, поеживаясь от утренней прохлады, бодро зашагала по направлению к Радищевскому переулку. Она специально попросила водителя остановиться за квартал от дома Заславских, чтобы немного пройтись пешком. Тоня надеялась, что утренняя прогулка снимет нервное напряжение, не отпускавшее ее со вчерашнего вечера. И хотя Валера заверил ее, что сегодняшнее дежурство будет легким (у Заславского не намечалось никаких серьезных мероприятий), она все равно волновалась.

Вчера целый день они обсуждали детали, решали, какой стиль охраны предпочтительнее – мягкий или жесткий. Договорились, что будут охранять Заславского как можно незаметнее. Тоня оденется по-деловому, дабы походить на обыкновенную секретаршу. Валера будет играть роль помощника. Если кто-то из них заметит что-либо подозрительное, то должен произнести условную фразу: «Похоже, намечается дождь». При таком раскладе Валера примет на себя основной удар – непосредственную охрану клиента, а Тоня будет их подстраховывать. Они смоделировали несколько возможных конфликтов и четко распределили обязанности. Кажется, учли все до мелочей, однако Тоня никак не могла избавиться от мысли, что упустила что-то важное.

«Я просто не уверена в себе… И это очень плохо. И еще я боюсь. Страх перед неизвестностью хуже, чем страх перед видимой опасностью. Как только передо мной появится цель, я соберусь. Ведь у меня хорошая реакция, острый ум и прекрасная память. И еще я великолепно стреляю…» Тяжело вздохнув, Тоня ускорила шаг. Впереди показался знакомый подъезд, у которого уже стоял роскошный бронированный «Мерседес». Валера и темноволосый высокий парень, по-видимому, шофер, мирно переговариваясь, курили.

– Опаздываешь, девушка, – укоризненно покачал головой Валера, когда она подошла. – На две минуты.

– И-и-извини, – от волнения Тоня начала заикаться.

Валера посмотрел на нее очень внимательно и снисходительно улыбнулся.

– Выглядишь неплохо… Оружие не забыла?

Тоня хотела было обидеться, но передумала.

– Не забыла.

– Ну что, я звоню нашим? Пусть спускаются. – Вытащив из кармана мобильный телефон, Валера набрал номер и отрывисто бросил в трубку: – Мы готовы.

Шофер, отбросив в сторону окурок, ленивой походкой направился к «Мерседесу». Распахнул заднюю дверцу, ту, что ближе к подъезду, и не без интереса спросил у Тони:

– Как тебя зовут, красавица?

«Нашел время для флирта! – с неодобрением подумала Тоня, оглядывая двор. – Сейчас Заславский спустится вниз, и я должна смотреть в оба… А этот идиот словно первый раз замужем!»

– Красавица, ты не ответила, – не отставал шофер, откровенно строя ей глазки.

– Отцепись! – процедила Тоня сквозь зубы.

– Ого, какая сердитая… Не с той ноги встала?

Шофер явно обиделся, но Тоне было не до того – на какую-то долю секунды ей почудилось, что в злополучном окне двадцать пятого дома мелькнул чей-то силуэт.

«Этого не может быть – ребята же все проверили. Если бы их что-то насторожило, они бы меня предупредили, – Тоня озадаченно нахмурилась. – А может, мне от волнения померещилось?»

В этот момент дверь подъезда распахнулась, и Тоня заставила себя перевести взгляд. В дверном проеме появился Сергей. Он широко улыбался.

– Привет всем.

– Как прошла ночь? – поинтересовался Валера.

– Без происшествий. Гена и клиент уже спускаются… – Сергей широко зевнул. – Черт, устал как собака… – Он прервал фразу на полуслове – из подъезда быстрым шагом вышел Заславский. За его спиной маячила лохматая голова Рыжего. При виде Тони на лице Заславского, до этого хмуром и сосредоточенном, мелькнуло некое подобие улыбки.

– О, Антонина Сергеевна, доброе утро… Вы сегодня прекрасно выглядите.

Прежде, чем Тоня успела ответить, раздался выстрел…

В последнее время Седой научился радоваться банальным вещам, на которые раньше не обращал внимания: солнце выглянуло из-за тучи и озолотило все вокруг, длинноногая девчонка, проходя мимо, сверкнула белозубой улыбкой… Пусть эта улыбка была адресована не ему, пусть солнце выглянуло лишь на миг и тут же скрылось за тучками – он наслаждался этими мгновениями, прекрасно осознавая, что очень скоро эти земные радости будут ему недоступны.

«Э-э-э, старик, да ты совсем расклеился, – пожурил он себя. – Пора приниматься за дело. Время-то поджимает…»

Тяжело вздохнув, Седой заставил себя прильнуть к оптическому прицелу и полностью сосредоточиться на предстоящей работе. Через каких-то пять минут в дверях подъезда покажется тщедушная фигура Заславского. Главное, не пропустить момент, когда объект полностью «откроется», и плавно спустить курок.