Доля секунды - Дэвид Балдаччи

Кинг с Мишель обменялись взглядами, и Кинг сказал:

— Послушайте, доктор Кон, чтобы не вдаваться в длинные объяснения, скажу следующее: недавно мы обнаружили свидетельства в пользу того, что Рамзи был в тот день не один, что в отеле присутствовал другой убийца.

— Я не могу в это поверить. Что еще за новые свидетельства? — опасливо спросил Кон.

— Сейчас мы этого сказать не можем, — ответил Кинг.

Кон вытащил носовой платок, вытер лицо:

— Что ж, полагаю, странности случаются. Взгляните хоть на Кэти Рамзи.

— А что с Кэти? — спросила Мишель.

— Она училась здесь, в Аттикусе. Блестящая студентка, как и ее отец. Могла поступить куда угодно. А поступила сюда.

— Где она сейчас? — спросил Кинг.

— Учится в аспирантуре — Ричмонд, Центр публичной политики Университета содружества Виргинии. Там первоклассный факультет политологии. Однако она пошла в отца. Марши протеста, письма, попытки оказать давление на правительственных и гражданских лидеров — все то же, чем занимался он.

— Вы виделись с Региной после гибели ее мужа? — спросила Мишель.

— Да, виделся.

— Что было причиной ее смерти, вы не помните?

— Передозировка лекарств.

— Замуж она больше не выходила?

Кон слегка побледнел.

— Нет, не выходила. — Он взял себя в руки. — Простите. Для меня все это довольно болезненно.

— Вы не помните еще чего-либо, способного нам помочь? — спросил Кинг.

— В общем-то, нет, — ответил Кон. — Если сказанное вами о другом убийце правда, что он должен был сделать? Продублировать Арнольда, если тот промахнется?

— Не исключено, — ответил Кинг, — что в тот день предстояло погибнуть кому-то еще.

Когда они позвонили в Центр публичной политики УСВ, им сказали, что Кэти отсутствует, однако должна вернуться через несколько дней. Они возвратились в Райтсберг, и Кинг завел машину на парковку дорогого гастронома.

— Думаю, — пояснил он, — что я обязан вам вкусным обедом и бутылкой хорошего вина.

— Ну что ж, все веселее, чем торчать с пистолетом в дверях, пока политик добывает голоса избирателей.

— Вот и умница. Растете прямо на глазах, — сказал Кинг и вдруг уставился в окно, явно задумавшись о чем-то.

— Так, это нам уже знакомо. Что теперь взбрело вам в голову? — осведомилась Мишель.

— Кон сказал, что Аттикусу повезло, когда тот заполучил Рамзи, что выпускники Беркли появляются в Аттикусе не каждый день.

— Правильно. И что же?

— Ну, я видел в кабинете Кона его дипломы. Он учился в хороших заведениях, однако ни одно из них не входит в первую двадцатку.

— И почему же в таком случае доктор философии из Беркли оказался в Аттикусе?

— Вот то-то и оно, — отозвался Кинг. — Полагаю, потому, что у Рамзи имелись в шкафу какие-то скелеты. Может быть, еще с тех дней, когда он участвовал в маршах протеста.

Вернувшись домой, Кинг соорудил салат «цезарь», закуску с крабами, свиную вырезку под грибным и луковым соусом с гарниром из чесночного картофельного пюре. На десерт были поданы шоколадные эклеры. Стол был накрыт на задней террасе.

— Готовить вы явно умеете — на приемах подрабатывать не пробовали? — пошутила Мишель.

— Я дорого стою, — ответил Кинг.

Она подняла бокал:

— Хорошее вино.

— Еще бы. Одна из драгоценнейших моих бутылок. — Кинг глянул в сторону причала. — Как вы насчет того, чтобы потом искупаться? В гостевой есть купальники.

— Шон, существует нечто, чего вы обо мне еще не знаете: я всегда вожу с собой спортивное снаряжение.

На водном мотоцикле Кинг и сидевшая сзади Мишель проплыли около пяти километров. Затем Кинг бросил якорь.

— Недель через шесть примерно тут появятся краски, которые стоит увидеть, — сказал он.

— Ладно, пора немного размяться после всей этой еды.

Мишель сняла спасательный жилет, стянула тренировочные фуфайку и брюки. Под ними оказались лайкровые трусики и лифчик им под цвет.

Кинг обнаружил вдруг, что глазеет на нее, разинув рот, что вид гор его уже больше не занимает.

— Какие-то проблемы? — спросила, взглянув на него, Мишель.

— Никаких, — ответил, быстро отводя взгляд, Кинг.

— Так не тяните.

Она нырнула и тут же появилась на поверхности. Кинг тоже разделся, спрыгнул в воду и оказался рядом с ней.

— Давайте наперегонки, — предложила Мишель.

— Это будет не слишком интересный заплыв.

— Вы о себе слишком высокого мнения?

— Да нет, я о том, что вы легко надерете мне задницу.

— А вдруг вам удастся себя удивить? Раз, два, три, вперед!

Кинг устремился за нею и довольно легко ее нагнал. На берег они выбрались одновременно.

Кинг глотал ртом воздух.

— Да, похоже, я себя удивил! — сообщил он между глотками. Потом взглянул на Мишель. Даже не запыхалась. — Ты — негодяйка, ты даже и не пыталась со мной бороться.

— Ну, надо все-таки было учесть разницу в возрасте.

— Ладно, понял.

Он погнался за Мишель, с визгом ударившейся в бегство. Ее разбирал такой смех, что Кингу не составило труда ее догнать. Он взвалил ее на плечо, по пояс зашел в воду и бесцеремонно сбросил в нее свою ношу. Мишель вынырнула, отплевываясь и продолжая смеяться:

— Это еще что такое?

— Решил показать тебе, что, хоть мне и за сорок, я пока что не умер.

Вернувшись к причалу, Кинг поставил «Си-Ду» на стапели. Затем они возвратились в дом. После того как оба приняли душ и переоделись, Мишель взглянула на часы:

— Поздно уже. Мне пора.

— Послушай, а почему бы тебе не остаться здесь на ночь? В комнате для гостей, — быстро добавил он.

— У меня есть где переночевать. Тебе вовсе не обязательно жалеть меня.

— А я все равно жалею, потому что весь хлам из твоей машины валяется теперь в твоей комнате в мотеле. В нем уже и живность какая-нибудь могла завестись. Оставайся.

Мишель одарила Кинга улыбкой и взглядом, который навел его на малопристойные мысли.

— Спасибо, Шон. Если честно, я совсем вымоталась. Спокойной ночи.

Кинг смотрел, как Мишель поднимается наверх. Длинные, мускулистые, легко ступающие ноги, крепкая попка, а над ними — олимпийские плечи, длинная шея и… Черт! Он отчаянно старался не думать о том, о чем отчаянно думал.

Поднявшись по лестнице, Кинг помешкал, глядя на дверь комнаты для гостей. За ней лежала в постели прекрасная молодая женщина. Если он не впал в серьезное заблуждение, то, открыв эту дверь и войдя внутрь, он, возможно, получит разрешение остаться там на всю ночь. Кинг стоял, размышляя. Ответ, сколько Кинг этому ни противился, возник сам собой. И Кинг поплелся в свою спальню.

7

Из глубокого сна Кинга вырвала ладонь, легшая ему на рот.

Мишель приложила палец к губам и прошептала:

— Я слышала шум. По-моему, кто-то ходит по дому.

Кинг натянул одежду и, вопросительно взглянув на Мишель, указал пальцем на дверь.

— Мне кажется, где-то внизу. В доме есть что-нибудь ценное?

— Пистолет со двора Лоретты. В сейфе, в моем кабинете.

Он снял телефонную трубку и тут же положил ее.

— Можешь не говорить, — прошептала Мишель. — Молчит?

— Где твой сотовый?

— Кажется, оставила в машине.

Они, вслушиваясь, начали сходить вниз. В доме было темно и тихо.

Кинг, взглянув на Мишель, прошептал:

— Нервничаешь?

— Жутковато немного. А что делаешь ты в подобной ситуации?

— Стараюсь разжиться большим, чем у противника, пистолетом.

Снизу донесся какой-то стук.

Мишель взглянула на Кинга:

— Я бы не стала вступать с ними в схватку. Мы не знаем, сколько их и как они вооружены.

— Согласен. Однако пистолет Лоретты добыть надо. Ключи от машины при тебе?

Она показала ему ключи:

— О них я подумала раньше, чем ты.

— Я поведу машину. Как только выберемся отсюда, сразу звоним в полицию.

Кинг, прикрываемый сзади Мишель, скользнул в кабинет и достал пистолет Лоретты. Затем они тихо вышли из дома через переднюю дверь, забрались в «лендкрузер», и Кинг вставил ключ в замок зажигания.

Удар пришелся ему по затылку, голова Кинга упала на клаксон. «Шон!» — закричала Мишель, но ей пришлось быстро замолчать, поскольку ее шею обвила кожаная удавка.

Она попыталась ухватить ее пальцами, однако удавка уже слишком глубоко врезалась в шею. Краешком глаза она видела обмякшего на руле Кинга, кровь текла по его шее. Потом почувствовала, как удавка затянулась туже, и увидела над передним сиденьем руку, которая схватила ржавый пистолет. Задняя дверь машины отворилась и захлопнулась.

Мишель уперлась ногами в приборную доску и попыталась, изогнув тело дугой, оторваться от человека, прилагавшего столько стараний, чтобы прикончить ее. Рев клаксона надрывал уши. Изогнувшись еще раз, она ударила затылком в лицо душителя. Услышала, как тот вскрикнул, удавка ослабла, но не намного. Голова ее была откинута назад, убийца почти перетащил Мишель через спинку сиденья. Она подумала, что сейчас у нее треснет позвоночник, и позволила себе немного обмякнуть. По лицу Мишель текли слезы. Убийца дышал ей прямо в ухо. «Просто умри, и все! — прошипел он. — Просто умри!»