К барьеру!_03 - Газета Дуэль

Это никак не воспринимается ни умами жителей и соседей Адыгеи (с которыми Ткачев призывает объединиться), ни архитектурным ансамблем заповедного центра города, уже изуродованного бетоностеклом…

А нам бы подошла скульптура Мухиной «Рабочий и колхозница»: разве не Кубань кормит хлебом народ нашей страны?! А наши рабочие не труженики?!

Просим опубликовать материал о В. Мухиной. В каком состоянии ее творение сегодня? Дубль распилен и лежит в парижских подвалах. Киньте клич на выкуп-привоз к нам в город этой статуи или хотя бы ее копии. Н.И. Хот

Тончайшие, всего в полмиллиметра, стальные листы несколько недель сходили с конвейера завода ЦНИИМАШ. Тем временем вырубали деревянные шаблоны, каждый размером с хорошую лодку — изнанка серпа, молота, башмаков, рук, лиц… Эти шаблоны устилались стальными листами — их выколачивали, получая нужную форму. Потом листы сваривали и укрепляли каркасом. И только после этого, осторожно расколов форму, можно было увидеть готовые детали гигантской статуи. На то, чтобы собрать их воедино, понадобилось еще две недели. Труднее всего было приладить десятиметровый кусок шарфа — пять с половиной тонн, висевших в воздухе без опоры. На заводе шарф прозвали «зловредной загогулиной». С ногами колхозницы тоже пришлось помучиться: Мухина с самого начала ошиблась в расчетах, и одна голень оказалась существенно короче другой. Наращивали, наращивали, и все равно разница в 2 метра осталась… Вера Игнатьевна проводила на заводе по 18 часов в сутки, руководила, объясняла, ругалась, перекрикивая страшный грохот. В итоге сорвала голос и два месяца потом говорила только шепотом… Когда работа шла к концу, директор завода написал донос: «В очертаниях складок юбки прочитывается профиль врага народа Троцкого». Сталин лично приезжал на завод, ходил вокруг статуи, пристально вглядываясь в каждую линию, но крамолы не усмотрел. К великому счастью для Веры Мухиной и Бориса Иофана, автора проекта павильона Советского Союза для Парижской выставки.

Собственно, именно ему, Иофану, принадлежала идея водрузить на крышу павильона парную статую рабочего и колхозницы, словно парящих над миром, как античная Ника. Объявили конкурс среди скульпторов, и, казалось, у Мухиной не было шансов его выиграть. Было заранее известно: Иофан всем участникам предпочитает Ивана Шадра признанного и очень талантливого. Но увлекающийся Шадр придумал нечто такое, что технически невозможно было осуществить. Проект же Веры Мухиной оказался чуть проще.

Вообще в то время только в Америке имелась металлическая скульптура, сопоставимая по размеру с тем, что замыслила Мухина, — статуя Свободы. Но знаменитая женщина с факелом проста по очертаниям: конус как конус. А тут сложнейшая форма, к тому же небывалый для скульптуры материал — сталь. Учитывая фамилию главы государства, получалось символично, но пластических свойств стали тогда никто не знал. Словом, риск был велик, но Иофан решил попробовать. Единственное, что он попросил изменить, — это одеть фигуры. Вера Игнатьевна, большая поклонница античности, собиралась изваять рабочего и колхозницу обнаженными, и шарф в изначальном варианте служил необходимой драпировкой. Два года шла работа. И вот, наконец, готовую статую разрезали на 65 кусков, погрузили в 28 вагонов и повезли в Париж.

На Всемирной выставке было лишь два серьезных претендента на лидерство: СССР и Третий рейх. Соревновались в грандиозности и красоте павильонов. Наш оказался ниже немецкого, но когда на крышах смонтировали скульптурные навершия, стало очевидно: победили русские. У немцев это был очень простой орел со свастикой, снизу смотревшийся маленьким и жалким, у нас — грандиозные 25-метровые «Рабочий и колхозница». Немцы от отчаяния подослали диверсанта — подпилить трос монтажного крана с тем расчетом, чтобы рухнувшая стойка испортила статую. К счастью, это вовремя заметили, и на крыше советского павильона французские власти установили круглосуточное дежурство.

Имя Мухиной не сходило со страниц парижских газет. Писали, что горизонталь летящего шарфа перечеркнула и затмила красотой вертикаль Эйфелевой башни! А ведь когда-то именно здесь, в Париже, Мухину уговаривали бросить занятие скульптурой за неимением таланта…

И. ЛЫКОВА

ОСОБОЕ СОВЕЩАНИЕ ПРИ НКВД СССР

Особое совещание («Особое совещание при Коллегии ГПУ», позже — «Особое совещание при Коллегии ОГПУ», «Особое Совещание при НКВД СССР», «Особое Совещание при МГБ СССР»; ОСО) в СССР в 1922–1953 годы — внесудебный орган, имевший полномочия рассматривать уголовные дела по обвинениям в деяниях, угрожающих советскому строю (контрреволюционная деятельность, антисоветская пропаганда и агитация, измена Родине, дезертирство в военное время, вредительство и т. д.), и выносить приговоры по результатам расследования, а также пересматривать решения Военной коллегии Верховного суда. Особое совещание имело право выносить приговоры о тюремном заключении, ссылке или высылке обвиняемых, а также о применении других мер наказания. В 1941-45 годах могло приговаривать к смертной казни. ОСО не следует путать с «Особыми тройками НКВД».

Особое совещание было сформировано соответствующим постановлением ЦИК СССР. В состав его входили:

* заместители наркома внутренних дел,

* уполномоченный НКВД по РСФСР,

* начальник Главного Управления рабоче-крестьянской милиции,

* народный комиссар союзной республики, на территории которой возникло дело.

Особое совещание не входило в судебную систему. Приговоры особым совещанием выносились во внесудебном порядке — «по результатам расследования». Совещание не было связано процессуальными нормами, рассмотрение дела велось без соблюдения принципа состязательности и беспристрастности, обвиняемому не полагался адвокат. Допускалось рассмотрение дела и вынесение приговора в отсутствие обвиняемого (на практике абсолютное большинство дел рассматривались заочно).

Орган, который можно считать прообразом Особого совещания, появился во времена царствования Петра I. Реформы управленческого аппарата России, затеянные Петром, породили в громадных размерах взяточничество и казнокрадство. Поняв, что обычными полицейскими мерами и судом с коррупцией бороться невозможно, Пётр создал так называемые «Особые комиссии по расследованию». Каждая такая комиссия состояла из трёх офицеров гвардии — майора, капитана и поручика. Комиссия имела право требовать объяснений от любых чинов государственной администрации, привлекать их к суду, принимать решение о виновности и выносить приговор. Комиссиям предписывалось «вершить суд согласно здравому смыслу и справедливости», то есть без требования соблюдения закона и судебных формальностей.

Особое совещание в том виде, которое оно имело позже в СССР, появилось в Российской империи в XIX веке. Этот орган именовался «Особое совещание при Министерстве внутренних дел», его создание было утверждено императором Александром III в 1881 году. Согласно статье 34 Положения о государственной охране, Особое совещание могло приговаривать к ссылке «в отдалённые места империи» на срок до 5 лет. Многие известные русские революционные деятели, в том числе Ленин, Сталин, Дзержинский, ссылались по его решению. Особое совещание существовало до 1917 года, пока не было уничтожено вместе со многими государственными учреждениями.

* В 1922 году было создано «Особое совещание при Коллегии ГПУ» (ОСО). Оно имело право приговаривать к ссылке или высылке из пределов РСФСР на срок до 2 лет «за антисоветскую деятельность, причастность к шпионажу, бандитизм и контрреволюцию».

* В 1924 году ОСО получило право приговаривать к заключению в лагерь на срок до 3-х лет.

* «Особое Совещание при НКВД СССР» было создано постановлением ЦИК и СНК СССР от 5 ноября 1934 года после упразднения Судебной коллегии ОГПУ и существовало до 1 сентября 1953 года.

В период Большого террора ОСО играло вспомогательную роль. ОСО давало лагерные сроки, иногда — приговаривало к ссылке или высылке («минус»). Максимальный срок ссылки или заключения, который могло присудить ОСО, — сначала 5, а с апреля 1937 года — до 8 лет. Приговаривать к большим срокам (и, тем более, к расстрелу) ОСО в этот период права не имело. Дела высокопоставленных репрессируемых проводились, как правило, через суды.

За первую половину 1934 года было осуждено Коллегией ОГПУ 21 234 человека. За вторую половину 1934 года было осуждено 1 057 человек; в 1935 году — 33 823 человека и тройками УНКВД, созданными в мае 1935 года, — 122 726 человек. В 1936 году Особое совещание рассмотрело дела на 21 222 человека в тот же период тройки рассмотрели дела на 148 411 человек. [http://www.fsb.ru/history/read/1999/plotnikova.html Н.С. Плотникова о деятельности Особого совещания при НКВД СССР]]