Избранное - Юрий Коваль

Куцые сведения ещё больше разожгли фантазию, и слухи сделались ещё чудесней и странней.

Жил будто на свете полярник с зелёным сундучком, и был у него песец. Погиб полярник, а песца подобрала Верка Меринова. Вопрос: где теперь сундучок, в котором хранились царские червонцы и почтовые марки Оранжевых островов?

На третьем уроке начала сколачиваться группа изыскателей зелёного сундучка, но тут в дело решительным образом вмешались учителя, вызвали к доске с десяток кладоискателей, и постепенно, под стук мела, под лепет книжных страниц, стали забываться песец и полярник, стрельба и зелёный сундучок. Последний день четверти сделал своё дело.

И только во втором классе о песце не забывали ни на секунду, хотя и здесь был ответственный день, и здесь тройки сыпались, как семечки. Коля, к примеру, Калинин нахватал столько троек, сколько не съесть ему за все праздники пирожков с капустой.

Второклассники волновались, и на втором уроке волнение достигло наивысшей точки. Кто-то видел, как техничка Амбарова бегала в сельсовет, кто-то слышал, что ей наказывал директор, и все поняли, что песца немедленно вернут на ферму.

В конце второго урока Вера разослала по классу секретнейшие записки, и все тридцать три второклассные головы слились в одну большую думающую голову, частично обритую наголо.

«Что делать? – думала эта гигантская голова. – Отдавать песца на ферму? Так ведь там из него воротник сделают!»

«Как чего делать! – решила наконец Вера Меринова. – Надо его так спрятать, чтоб не нашли».

КАША, ЗАВАРЕННАЯ НА БОЛЬШОЙ ПЕРЕМЕНКЕ

Отзвенел валдайский колокольчик, кончился урок. Вынимай бутерброды, баранки, яблоки – началась большая переменка. А большая переменка – это десять минут. За десять минут можно столько каши наварить, что потом и за двадцать не расхлебаешь.

– Как чего делать! – крикнула Вера, как только учитель вышел из класса. – Надо так его спрятать, чтоб не нашли!

Второклассники окаменели. Но ненадолго. Всего лишь на секунду. И за эту секунду сразу поняли, что другого выхода нет.

– Куда?

– Я знаю такое место, – сказал хорошист Миша Чашин. – Только закройте дверь, чтоб никто не слыхал.

Дверь заперли учительским стулом, и весь класс столпился вокруг хорошиста.

– Я знаю такое место, – шептал Миша так, чтоб всем было слышно. – Там его никто не найдёт. А нас всё-таки тридцать три человека – вырастим, воспитаем. Важно только, чтоб среди нас не было предателя.

– Верно, верно! – подхватили второклассники. – Важно, чтоб не было предателя.

Тут все переглянулись и поняли, что предателя среди них нет.

– Ну, давай, давай, не тяни! Что за место? – нетерпеливо спросил Коля Калинин, немного огорчённый тем, что его отодвинули на второй план.

Миша приложил палец к губам, огляделся тревожно – не слышит ли его посторонний. Но посторонних в классе не было, разве только знаменитый химик Менделеев, который выглядывал из рамы над классной доской.

И всё-таки Миша не решался так просто брякнуть, куда надо спрятать песца. Он выдрал листок из тетради по математике и быстро начиркал: 

В баню колдуна Карасёва.

– Место хорошее, – шёпотом решили все. – Там его никто не найдёт!

– Надо поскорей увести песца из школы, – сказала Вера. – А то будет поздно.

– Давайте я сбегу с уроков, – предложил Сашка Самолётов, вылезая неожиданно на первый план.

– Ладно тебе, – сказала Вера, возвращая Самолётова на его место. – Ты лучше двойку по русскому исправь.

– Может, я сбегу? – неуверенно сказал Коля Калинин.

– Не надо никому бегать, – ответила Вера и подошла к окну. – Есть один человек. Он сделает.

Вера стукнула пальцем в стекло, и за окном сразу же появилась круглая голова в офицерской фуражке. Лязгнули шпингалеты, окно распахнулось, и дошкольника Серпокрылова за руки втянули в класс.

Отряхнувши снег с валенок, он прислонился к печке.

– Серпокрылыч, – прошептала Вера, – ты был прав. Тишку надо спрятать. Бери верёвку и, как только начнётся урок, отведи его…

– Стоп! – многозначительно оборвал её Миша Чашин и, таинственно подмигнув, подал дошкольнику записку.

– «Бэ», – напряжённо прочёл Серпокрылов, повертел записку, причитался как следует и добавил: – «А-а… Ба…»

– Да он читать не умеет! – восхищённо загомонили второклассники, а Вера наклонилась к дошкольникову уху и что-то щекотно и горячо зашептала.

– Сделаю, – согласно кивнул дошкольник.

– А записку уничтожь, – добавил Миша.

Дошкольник хотел разорвать записку, но тут зазвенел поддужный колокольчик, загремела дверь, зашатался стул, просунутый в дверную ручку.

Дошкольник прощально помахал запиской и вдруг засунул её в рот. Под огнём шестидесяти шести глаз с тревожным хрустом он сжевал творчество Миши Чашина.

– Дайте чего-нибудь зажевать, – сказал дошкольник, направляясь к окну.

Кто-то кинул ему кособокое яблоко, и со звоном откусил Серпокрылов половину косого бока, вылезая в окно.

Уже будучи ногами на улице, он обернулся, поглядел Вере в глаза и повторил:

– Сделаю.

И ведь сделал, всё сделал дошкольник Серпокрылов, и как раз вовремя.

ИНТЕРЕСНЫЕ ЗАДУМКИ ДИРЕКТОРА ГУБЕРНАТОРОВА

Ни минуты покоя не было сегодня у директора Губернаторова. То набегали в кабинет совещаться учителя, то приставал с какими-то лопатами завхоз, то сам директор торопился навести в пятом классе необходимый порядок.

Особо много хлопот доставили директору двоечники. На третьей переменке директор устроил в своём кабинете настоящее собрание двоечников.

Двоечники выстроились по росту у книжного шкафа, и первую минуту директор просто прохаживался перед ними.

Испачканные мелом двоечники бестолково переминались с ноги на ногу, сильно чем-то напоминая маляров или штукатуров.

Всю эту бригаду возглавляли отпетые Белов и Быкодоров, которых, впрочем, даже нельзя было назвать двоечниками. Не было в школьном словаре такого слова, чтоб обозначить Белова и Быкодорова. И директор нашёл такое слово – «коловики».

С них-то и начал директор и сразу взял Белова и Быкодорова за рога.

– А вы, голуби, – сказал он и ткнул правой рукой в грубую грудь Белова, а левой – в бодрую Быкодорова, – а вы, голуби, доколе позорить будете вашу школу? Вы, наверно, думаете, что я собираюсь хиханьки-хаханьки разводить? Ошибаетесь! Я сделаю из вас настоящих людей! Прямо здесь, в этом кабинете, вы дадите обещание учиться только на «хорошо» и «удовлетворительно».

Припёртые к стенке коловики вяло грянули:

– Прямо здесь, в этом кабинете, даём обещание учиться только на «хорошо» и «удовлетворительно»!

После коловиков директор занялся рядовыми двоечниками. Он буквально перепахал их души и засеял перепаханное разумными семенами. Двоечники, как гуси, вытягивали шеи, уши их загорались от слов директора, а причёски вскулдычивались. Особенно сильное впечатление произвёл на двоечников рассказ о том, как поступали с такими, как они, в старое время. Некоторые двоечники плакали навзрыд.

Отделав двоечников по первое число, директор от-утюжил каждого в отдельности и только после этого распустил их по классам.

Мысли директора побежали по новой дороге и натолкнулись на премию, которая полагалась за чрезвычайного зверя.

«Кто же её получит? – размышлял директор. – Неужели Меринова? Да зачем же второкласснице деньги! К тому же здесь замешан Калинин, потом Павел Сергеич да ещё какой-то дошкольник. А если премию поделить на четверых, что получается? По пятёрке на брата. Ну, это чепуха. Пускай Меринова и Калинин пятёрки на уроках получают!»

В этом месте своих размышлений директор остановился, прервал размышления на минутку и улыбнулся. Ему понравилась собственная шутка, и он повторил её вслух, щёлкнув ногтем по глобусу:

– Да-да, пускай лучше пятёрки на уроках получают.

Повизгивая, крутился глобус, мелькали океаны и материки. Крутящийся глобус навёл директора на мысли глобального масштаба. Он взглядом остановил глобус и продолжил размышления:

«А что, если получить премию и послать её в какой-нибудь город, пострадавший от землетрясения? Вот это интересная задумка!»

Директор Губернаторов заволновался, снова щелканул по глобусу и внимательно теперь разглядывал мелькающие части света, как бы выискивая город, пострадавший от землетрясения.

Директор Губернаторов вообще любил интересные задумки и частенько сам задумывал их.

«Ладно, – решил директор. – Получим премию сами и купим на неё десяток глобусов, а Мериновой и Калинину объявим благодарность. Вот это задумка так задумка! Остаётся дошкольник Серпокрылов. Но тут дело проще пареной репы. На будущий год, когда он поступит в школу, посадим на первую парту – это будет хорошая награда. Да, да! Сегодня же после уроков надо собрать во втором классе собрание и объявить благодарность. Вот настоящая праздничная задумка!!»