Говорящие с... - Мария Барышева

   - Ваша Волчановская, из редакции, звонила нашему по одному вопросу, ну и сообщила заодно. Она ведь знает, откуда ты, а ее боссу не каждый день пепельницей по макушке стучат, - коллега фыркнула. - Ну, ты даешь! Статью раскритиковал или домогался?

   - И то, и другое, причем одновременно, - буркнула Эша, мысленно постановив себе по возвращении в Москву убить пионерку Волчановскую каким-нибудь страшным способом. Обернулась к знакомой с целью выложить ей нехитрый предлог для визита, скрывавший под собой нечто иное, но тут в вестибюль вышел мужчина, опознанный Эшей, как изрядно располневший за год главный редактор Бобров, и направился прямо к ней.

   - Ба-а, столичные гости! - прогудел он, дохнув кофейно-коньячной смесью. - Рад, рад... Прошу за мной, сударыня Шталь, я вас ждал.

   - Меня? - переспросила Эша, и знакомая рядом с ней удивленно раскрыла глаза. Бобров кивнул и, необычайно вежливо приобняв Эшу за плечи, почти насильно повел ее в коридор. Шталь удивилась еще больше. Бобров терпеть не мог сотрудников "Вестника", так же как ее бывший начальник терпеть не мог телевизионщиков, именуя "Шаю-ТВ" "футуристическим кублом". Впрочем, непримиримый антагонизм начальников нисколько не мешал совместному потреблению алкоголя их подчиненным.

   Заведя Эшу в свой кабинет и предложив ей чашку горячего кофе - конец света! - Бобров усадил ее за свой стол и сделал приглашающий жест на монитор своего компьютера.

   - Я держу файл наготове. Пожалуйста, можете работать. Если что понадобится, я тут.

   После чего скромно сел в креслице для посетителей и принялся просматривать бумаги. Машинально отхлебнув кофе, Эша отодвинула его - после ейщаровского кофе показался просто кошмарным. Посмотрела на файл. Название сообщало, что файл содержит запись открытия новых больничных корпусов, состоявшегося через месяц после ее отъезда. Включила, подергала туда-сюда кнопку перемотки и остановила, увидев знакомое лицо. Вернулась на минуту и злобно пронаблюдала, как мэр Шаи Медынский заканчивает свою торжественную речь и делает широкий жест в сторону, представляя человека, немало поспособствовавшего строительству и закупке оборудования. Представленный, кажущийся не очень довольным, появился в кадре крупным планом, произнес несколько приличествующих случаю фраз, знакомо улыбнулся и как-то грациозно ускользнул за широкую спину мэра, но Эша успела увидеть достаточно. Если человек, нанявший ее, и не был Ейщаровым, то являлся его братом близнецом, либо был бесподобно под него загримирован... но нет, эти мальчишеские огоньки в глазах и улыбку не создашь никаким гримом.

   - Вот мерзавец! - не выдержала она. Да и сюжетец подобрал что надо - всеобщий благодетель! И не стыдно вам, Эша Викторовна?!

   - Что - этот не подходит? - тревожно прогудел со своего места Бобров. - Я могу...

   - Нет-нет, все в порядке, - пробормотала она. Тут в сумочке курлыкнул новенький телефон, Эша вытащила его и сердито открыла пришедшее от Ейщарова сообщение.

   Видите - настоящий. Так что перестаньте валять дурака, займитесь делом.

   Скрипнув зубами, она аккуратно закрыла телефон, сунула его обратно и встала, про себя обзывая работодателя всеми известными ругательными словами, попутно изобретя два десятка новых. Бобров тотчас вырос из кресла, расцветая в улыбке.

   - Уже закончили?

   - Да, спасибо, - проворковала Эша. - Срочная работа, так торопилась, думала приду как раз к звонку Олега Георгиевича. Он сказал, что позвонит в начале первого.

   - Нет, он звонил в половине двенадцатого.

   Я еще на "шкоде" каталась. Ну мерзавец! Вот и шел бы сам в детективы!

   Распрощавшись с Бобровым, который, казалось, вот-вот сделает реверанс, Шталь, кипя от злости, вылетела в вестибюль. Вахтер за стойкой свирепо тряс свой барахлящий приемник, обзывая его "сукиной подлюкой", и это разозлило ее еще больше. Знакомая журналистка снова стояла на улице с сигаретой наготове, и едва Шталь вышла, немедленно закурила, вернее, попыталась это сделать, безуспешно щелкая зажигалкой, никак не загоравшейся на ветру.

   - Ну, и чего Бобер от тебя хотел? - жадно спросила она. Эша неопределенно пожала плечами.

   - Да так, кофейку налил. Ностальгия у него.

   - Иди ты! - изумилась знакомая, раздраженно встряхивая зажигалку. Шталь ехидно посоветовала:

   - А ты ее попроси.

   - Кого? - не поняла та. Эша отмахнулась и кинулась ловить машину.

  * * *

   Закончив укладывать свежекупленную сумку, Шталь, стоя посреди комнаты в одном белье, тщательно сверилась со списком - в отношении дорожных сборов она всегда была очень педантична. Машина Ейщарова с секретаршей на борту должна была заехать за ней в десять утра, отвезти в банк, а оттуда в офис, и думая о предстоящей встрече, Эша каждый раз волновалась - гораздо больше, чем из-за самой поездки - то ли боялась, как бы завтра не брякнуть чего-нибудь, что может все испортить, то ли, что все на деле окажется лишь шуткой, и глупая маленькая Эша - по-прежнему крайне безработный экземпляр. Шталь надела новую кепку, критически осмотрела себя в зеркало и нашла, что экземпляр хоть и безработен, но все так же хорош собой. Нет, надо было, все-таки, пофлиртовать с Ейщаровым! О чем она думала?! Это он задурил ей голову своими оскорбляющимися вещами!

   Вспомнив о вещах, Эша помрачнела и швырнула кепку на диван, а следом плюхнулась сама, вытянув загоревшие в столичном турбосолярии ноги. Обычно поход по магазинам доставлял ей большое удовольствие, но сегодня все было безнадежно испорченно ее повышенным восприятием окружающей действительности. Целый день она, против воли, обращала внимание на то, что раньше считала само собой разумеющимся или просто не замечала. Это было нелепо, и виноват в этом был, конечно же, Олег Георгиевич, чтоб ему провалиться, предварительно выдав ей гонорар!

   Итоги дня.

   В обувном магазине женщина, упорно пытавшаяся натянуть понравившуюся, но слишком узкую туфлю, обозвала ее "гадюкой".

   Девушка, обслуживавшая копировальный отдел, возилась с закапризничавшим ксероксом, беспрерывно говоря ему: "Ах ты, падла! Да что ж ты за падла!"

   Мужчина, которому дверь прищемила палец, совершенно искренне назвал ее сволочью.

   Одна из двух шедших перед Шталь молодых особ сообщила подруге, что муж у нее дебил, и машина у него дебильная, и когда-нибудь эти два дебила - один в другом, перевернутся к чертовой матери, и все увидят, как она была права.

   Продавщица, расхваливавшая вертящейся перед зеркалом покупательнице надетый ею костюм, сладко заверяла: "Отлично на вас сидит. Ни морщинки, смотрите... Он уже вас любит. Прямо как ждал вас!"