Возрождение - 2 - Олег Иосифович Говда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Прекрати, — ворчу скорее машинально. — Нормальная девчонка. Не повезло только красивой родиться.
Параллельно сгребаю лут с покойников. Ничего особенного. Немного опыта и какая-то мелочь. Даже задание типа «Коллекционер» не активировалось.
В этот момент рывком распахивается дверь, и я с трудом удерживаюсь, чтобы не всадить несколько пуль в необъятные телеса Фаины.
— Что у вас тут происходит? — чуть побледнев при виде пистолета, грозно спрашивает она. — Я полицию вызову!
— Хотел бы задать тот же вопрос. В комнату, за которую, замечу, заплачены неплохие деньги, как к себе домой входит банда вооруженных грабителей, — пинаю окровавленный нож Бороды, так что он с лязгом летит через всю комнату, — а хозяйка собирается вызывать полицию к постояльцам, которые защищали свою жизнь? Вам действительно нужен этот скандал?
— Ну… вообще-то… если никто не будет поднимать шум… — идет на попятную хозяйка. — Можно и по тихому все решить.
— Они, — киваю на трупы, — точно промолчат. А нас, считай, здесь уже нет.
— Хорошо, — кивает Фаина и охает, от приставленного к животу пистолета.
— Верни две монеты! — тоном, не обещающим ничего хорошего, произносит Сашка. Это именно в ее руке пистолет, который упирается в бок женщины. — Попытка ограбления и изнасилования в цену ночлега не входили.
— Да-да, конечно… — рука хозяйки меблированных комнат ныряет в необъятное декольте, и спустя минуту возвращается с парой серебряных кредитов. — Вот…
Сашка одну монету прячет, а вторую бросает на кровать.
— Это за уборку…
Потом поворачивается ко мне.
— Леня! Пошли! Не забыл? Нам еще Ленку искать!
Глава 8
Я уже приготовился высаживать дверь или бить витрину, но Сашка руководясь, каким-то своим чутьем, просто нажала на ручку, и створка открылась. В другой раз, возможно, я бы насторожился и, прежде чем войти, хорошо подумал, но сейчас я был очень зол. С детства терпеть ненавижу, когда без спроса трогают мои вещи. Девушка, конечно, не вещь, но моя.
Небольшой коридорчик, торговая зала… Темно, хоть глаз выколи. Свет, только тот, что просачивается снаружи сквозь глухие жалюзи. А на улице всего пара газовых фонарей пытается разогнать предрассветную серость. И пусто… В магазине, в смысле. Вообще никого. Так бы и ушли, если б не голоса, неожиданно донесшиеся откуда-то из угла, огражденного прилавком. Вернее, один голос — мужской. Вторил ему приглушенный, болезненный стон.
— Что, сучонка белобрысая, не нравится настоящее мужское обхождение? Привыкла, что с тобой все носятся, как с фарфоровой вазой? Получи!
Хлесткий звук удара и опять стон.
— Здесь дверь, — указывает Сашка. Видимо, она лучше видит в темноте. Тьфу! Вот же я тормоз. Быстро надеваю прибор ночного видения, включаю. О! Совсем другое дело. В мире стало слишком много серого и зеленого, зато теперь я не слепой.
Дверь хорошо замаскирована, сразу и не заметишь, если не знать, где искать. Даже не представляю, как Сашка разглядеть умудрилась.
Осторожно нажимаю, и створка подается. В комнате горит керосиновая лампа, так что ПНВ больше не нужен. И без него все отлично видно.
Похоже, это комната Керима. Стены достаточно просторного помещения всплошную завешаны коврами, а на них целая коллекция холодного оружия. Сабли, мечи, кинжалы… Чтобы всякому сразу было понятно — это логово настоящего джигита. Кровать тоже заменяет несколько толстых ковров, стопкой уложенных один на другой. По большому счету, в комнате, вообще нет мебели. Только массивное, обитое черной кожей кресло, в котором сейчас эффектно белеет обнаженное женское тело. Девушка стоит коленями на сидении, оттопырив попу и обхватив спинку кресла связанными руками. Голова ее бессильно свисает вниз, доставая до пола роскошными золотистыми волосами.
Сам джигит возвышается рядом, поигрывая широким поясным ремнем. И, судя по красных полосах на ягодицах девушки, взял он его в руки не только что.
— Больно? — почти рычит Керим, не замечая меня. — Не выдумывай. Всего лишь легкий массаж, чтобы попка стала более упругой. Резиновый шланг, плетка, бамбуковые палки — вот это действительно больно. А поскольку ты, как я уже понял, девчонка строптивая, думаю, что и с ними ты еще не раз познакомишься, прежде чем станешь покорной рабыней. И, знаешь что? Упрямься как можно дольше. Обожаю превращать таких непослушных принцесс в шелковых и покорных шлюх. Не пройдет и пары дней, как ты будешь мне ноги лизать…
Ремень взлетает вверх и с хлестким шлепком падает на ягодицы девушки. От обжигающей боли та мотает головой, но по прежнему издает лишь приглушенное мычание.
Прыгаю вперед, хватаю Керима за вновь поднятую руку, дергаю на себя, подставляю плечо, рывок… и в комнате сперва раздается хруст ломающейся кости, а потом оглушающий рык боли. Выскальзываю из-под нависшей надо мной туши. Керим в шоке, еще ничего не соображает, лишь тянется здоровой рукой к месту перелома, — а я уже захожу сбоку и со всей силы обрушиваю ступню на его колено. В этот раз хруст громче, а мужчина, упав на колени, а потом завалившись на бок, уже даже не орет — воет.
— Ну, извини… — произношу негромко. — Долг платежом красен. И это я пока только за девчонок отплатил. А наши с тобой расчеты еще впереди.
Нападение произошло так стремительно, что Керим только сейчас начинает понимать, что происходит. Разглядев мое лицо, он становится белым, как мел. Пытается что-то сказать, но горло перехвачено спазмом страха, и изо рта вылетает лишь хрипение.
Поворачиваюсь к Сашке, сказать, чтобы занялась Леной, но та уже сама метнулась к подруге и, присев рядом, развязывает блондинку.
— Поговорим?
Керим молчит, только баюкает сломанную руку и пытается усидеть на здоровой ноге.
— Больно? — ехидно уточняю я, копируя его же недавние интонации. — Да ладно… Не выдумывай. Всего лишь небольшой массаж. Вот когда я прострелю тебе коленные чашечки и локтевые суставы, вот это действительно будет больно.
— Что ты хочешь? — скрипит зубами Керим.
— А зачем я вообще сюда приходил? — пожимаю плечами. — Забыл? Но, теперь, как я понимаю, документов не будет? Значит, верни деньги.
— У меня их нет… пожимает плечами сапожник и болезненно морщится. — Можешь не верить, но я на самом деле заказал вам документы и заплатил за их изготовление.
— Ты прав, не поверю. Потому
