Детективы в тогах - Генри Винтерфельд

Муций снова уселся на ящик, подпер голову рукам я и уставился в пустоту.

- Может, тебе все это приснилось? - предположил Антоний. - Мне тоже иногда снятся смешные сны. Вчера мне приснилось, что я пират и что я свалился в воду. Я бы утонул, если бы дельфин не...

Муций вскочил в ярости и сунул мокрый плащ Руфа Антонию прямо в нос.

- Вот! И это тоже приснилось? - завопил он. - А фонарь, который я нашел в банях, забыл?

- Плащ плохо пахнет, - сдавленно проговорил Антоний, чуть не задохнувшись.

- - Тогда не болтай чепуху, - сказал Муций. - Руф невиновен. И это не сон, это правда.

- Но в таком случае кто размалевал храм? - спросил Юлий. - Императору это тоже будет интересно.

- Я не знаю! - закричал Муций вне себя. - Но кто-то наверняка подделал почерк Руфа.

- Но кто? - упрямо повторил Юлий.

- Может, это было привидение, - предположил Антоний.

В этот момент в темном углу пещеры что-то с грохотом рухнуло, и приглушенный голос произнес: "Это был я".

Мальчики подскочили от испуга. Из-за груды старых вещей появился Кай. Он взобрался на перевернутую бочку и, сердито глядя на ребят, сказал:

- Это я написал на стене храма: "Кай-болван".

КСАНТИПП НАХОДИТ ЗАЦЕПКУ

- Ты? - закричали ребята.

- Да, - подтвердил Кай. - Я подделал его почерк.

Мальчики в волнении обступили его.

- Зачем тебе это понадобилось? - решительно потребовал ответа Муций.

- Хотел отплатить ему.

- Так, значит, это ты ворвался в дом Ксантиппа? - воскликнул Флавий.

Кай кивнул.

- А чем ты ударил его по голове? - поинтересовался Антоний.

- Кулаком, - ответил Кай.

- Префекту на Руфа донес тоже ты? - сурово спросил Муций.

- Нет, это был не я, - сказал Кай. - Я только хотел, чтобы Руфу задали взбучку. Даже не думал, что его заберут в тюрьму.

Тут вперед пробился Публий и подозрительно спросил:

- А как тебе удалось так здорово скопировать почерк Руфа?

Кай замялся ровно на секунду, а затем неохотно пробурчал:

- Я налил в восковые бороздки красной краски и прижал табличку к стене храма.

Публий был поражен.

- Хитро придумано, - добавил он.

Остальные также были удивлены, им бы и в голову не пришел такой простой трюк. Только Юлий сидел в задумчивости, нахмурив брови.

- Кай вовсе не такой глупый, как мы думали, - сказал Публий. - Он даже Скрибона обвел вокруг пальца.

- Кай врет, - неожиданно громко и решительно заявил Юлий.

- Нет, не вру, - неуверенно промямлил Кай.

- Врешь, и еще как! - парировал Юлий. - Ты и не думал подделывать почерк Руфа. Если бы ты заполнил бороздки в воске красной краской, а потом прижал табличку к стене, как ты говоришь, то надпись получилась бы перевернутой. Я могу доказать. Смотрите! - велел он остальным и подошел к столу. Взяв кусочек угля, которым Флавий писал письмо императору, Юлий раскрошил его, энергично несколько раз поплевал на крошки и замесил пальцами черную кашицу. Потом он метнулся в угол, откуда принес гладкую дощечку. Обмакнув палец в угольное месиво, Юлий вывел на доске "КАЙ" и с силой прижал дощечку к белой мраморной крышке стола. Затем он отнял дощечку и торжествующе продемонстрировал всем результат. На белом мраморе четко виднелось чуть смазанное слово "NAK".

Муций обернулся и с серьезным видом посмотрел на Кая.

- Объясни, пожалуйста, почему ты солгал? - строго спросил он.

Кай стоял, сжав губы. Вдруг он покраснел и произнес:

- Отведите меня к префекту и скажите, что это я виноват. Тогда Руфа освободят.

- Ага! Так вот откуда ветер дует! - вскричал пренебрежительно Публий.

- Надеюсь, ты жалеешь теперь, что наябедничал на Руфа отцу? - спросил Муций.

Кай кивнул.

- Это из-за меня он в тюрьме, - промямлил он.

- Хорошо, что сам признался, - заметил Юлий уже более дружелюбно.

- Давайте снова с ним дружить, - предложил Флавий. - Он ведь раскаялся.

- Ни в чем я не раскаялся, - упрямо гудел Кай. - Просто я хочу обратно в вашу компанию. Вот и все.

- Нам теперь не до игр, - напомнил Муций.-Мы должны узнать, кто подделал почерк, иначе Руфу несдобровать.

- Знаю, - не поднимая глаз, продолжал бормотать Кай. - Я все слышал. А спрятался я потому, что хотел узнать, что вы станете говорить обо мне. Откуда вы знаете, что кто-то подделал почерк?

- Вот это как раз мы не можем доказать, - признал Муций. - Никто не поверит нам. Люди поверят Скрибону.

- Наверное, здесь какой-то фокус, - сказал Кай, почесывая за ухом, при этом он выглядел не очень сообразительным.

- Или волшебство, - заключил Антоний.

При слове "фокус" Юлий вскинулся и хитро поглядел на Кая.

- А как ты смог сочинить эту историю с краской и бороздками в воске? спросил он. - Сам додумался?

- Когда-то я видел, как наш повар выпекает печенье, - рассказал Кай. - В виде букв. Хотя это было давно, я хорошо запомнил. У повара были деревянные формочки - буквы. Он клал их на бронзовое блюдо, потом заполнял формочки тестом и ставил блюдо в печь. Когда через некоторое время он вытаскивал блюдо и снимал формочки, получались съедобные буквы. Он давал мне их, чтобы я учился читать, а я только ел.

- Боги всевышние! Помогите! - забормотал потрясенный Юлий. - Кажется, я знаю.

- Что знаешь?

- Ну, конечно, как это было сделано. Единственно возможный способ, стонал Юлий.

- Он сошел с ума, - решил Флавий.

- В него вселился злой дух, - заключил Антоний.

- Дайте ему сказать!-прикрикнул на них Муций.

- Я знаю, как скопировали почерк Руфа, - заявил Юлий. - Кто-то прорезал насквозь буквы на его восковой табличке, затем прижал табличку к стене и обвел буквы кисточкой, обмакнув ее в красную краску. Таким образом на стене появилась надпись "Кай - болван" в том виде, как ее сделал Руф.

Прошло несколько минут, прежде чем все поняли, что Юлий имел в виду, но потом друзья устроили ему громкую овацию. Юлий разгадал тайну! Флавий и Антоний пустились в радостный пляс. Муций похлопал Юлия по плечу.

- Ты - гений! - похвалил он.

Один только Кай ни слова не понял из объяснения, впрочем, никто и не думал, что он поймет. Даже Публию не к чему было придраться на этот раз.

- Я предполагал что-то похожее, - с улыбкой сказал он.

- Давайте сюда письмо, - велел Муций. - Нужно добавить это объяснение. Руфа, наверное, освободят сегодня же.

Флавию снова пришлось сесть за стол, а Юлий с Муцием принялись диктовать ему постскриптум о подделке почерка. Но не успел Флавий дописать последнее предложение, как ребята услышали знакомый голос у входа: "Наконец-то я вас нашел, бездельники!" - и в пещеру вошел Ксантипп, вовсю хромая и опираясь на палку.

Мальчики лишились дара речи. Ксантипп собственной персоной! Что заставило его рыскать по пещерам? Конечно, ничего хорошего. К тому же Ксантипп был далеко не в лучшем расположении духа.

- Если бы Ромп не сказал мне, что вы наверняка сидите в своей пещере, я бы ни за что вас не нашел, - забрюзжал он. - Хорошенькие же истории мне пришлось выслушать!

Застонав, он заковылял к ребятам, остановился и поискал глазами, куда сесть. Муций поспешно схватил ящик и предложил его учителю. Ксантипп с величайшей осторожностью опустился на ящик и огляделся вокруг с явным неудовольствием, так как пещера не являла собой образец аккуратности. Затем он продолжил:

- Ко мне приходили мать Руфа и Ромп. Они думали, что вы в школе, но, конечно, вашего следа там не было! Ливия рассказала мне о печальном происшествии с Руфом - ужасное несчастье, ужасное. Я мало что могу, ведь я не римлянин, но я заверил ее в своей помощи. Нога у меня до сих пор зверски болит, но я отправился разыскивать вас. Пришлось нанять паланкин с двумя носильщиками. Они ждут снаружи, и каждая минута стоит денег, поэтому поживей. Что сказал Лукос?

Ребята пристыженно молчали. Наконец Юлий прошептал:

- Лукос почему-то не захотел воспользоваться своим даром для нас.

- Но мы сами обнаружили, что Руф невиновен, - с гордостью доложил Муций.

- Так, значит, сами? - проскрипел Ксантипп. - Могли бы побеспокоиться и сообщить об этом Ливни. Так долго оставлять бедную женщину в неведении - разве хорошо?

- Мы решили сначала написать письмо императору, - объяснил за всех Юлий.

Ксантипп вздернул мохнатые брови.

- Вы написали письмо императору?

- Мы хотели рассказать, что Руф совершенно не виноват, и попросить для него пощады, - сказал Муций.

- Где же ваше замечательное творение?

- Здесь. - Муций вручил учителю свиток, на котором Флавий написал письмо.

Ксантипп придвинулся поближе к огню, развернул пергамент и начал читать:

- "Доколе же ты, Катилина, будешь злоупотребить нашим терпением? Как долго еще ты, в своем бешенстве, будешь издеваться над нами? До каких пределов ты будешь кичиться своей дерзостью, не знающей узды?"19 - Он замолчал, в изумлении уставился на своих учеников, а потом спросил: - Что это значит? Зачем вы приплели сюда речь Цицерона?

- У нас случайно оказался сборник его трудов, - пояснил Муций. - Наше письмо на обороте.