Сон в красном тереме. Том 2 - Цао Сюэцинь

долго, но придумать ничего не мог. «Надо бы посоветоваться с сестрой Бао-чай, – решил он, – но как бы она не сказала, что все это вздор. Лучше пойти к сестрице Дай-юй».

Бао-юй спрятал письмо в рукав и отправился искать Дай-юй. Миновав «беседку Струящихся ароматов», он увидел Сю-янь, робкой и нерешительной походкой приближающуюся к нему.

– Куда ты, сестра? – спросил Бао-юй.

– К Мяо-юй, – ответила та, – хочу с ней поговорить!

Ее слова изумили Бао-юя.

– Ведь она такая странная и нелюдимая, никого из нас даже близко не подпускает! Видимо, ты пользуешься у нее особым уважением!

– Может быть, она и не очень уважает меня, – возразила Сю-янь, – но мы с нею давно знакомы, потому что почти десять лет были соседями, когда она жила в кумирне Пань-сянсы. Мы в то время были бедны, собственного дома не имели и арендовали дом, принадлежавший этой кумирне. Я часто ходила к Мяо-юй и иероглифы, которые я знаю, выучила только благодаря ей. Она была для меня подругой в нужде и в то же время учителем. Потом мы переехали к родственникам и вскоре узнали, что она тоже покинула кумирню и переехала сюда. Таким образом судьба вновь нас соединила. Чувство дружбы у нас осталось неизменным; более того, Мяо-юй относится ко мне ласковее, чем прежде.

Для Бао-юя ее слова прозвучали словно гром среди ясного неба.

– Теперь я не удивляюсь, почему твои речи и манеры непринужденны, как у дикого аиста, плывущего в облаках! – воскликнул он радостно. – Оказывается, вот где кроется причина! А Мяо-юй поставила меня в затруднительное положение, и я хотел с кем-нибудь посоветоваться! Нас свела сама судьба! Прошу тебя, сестра, научи, как лучше поступить!

Он вытащил из рукава поздравление, присланное Мяо-юй, и дал его Сю-янь прочесть.

– Характер ее не изменился, – сказала Сю-янь, прочитав письмо, – уж такая у нее привычка молоть всякий вздор. Никогда мне не приходилось видеть, чтобы на поздравительных письмах кто-нибудь именовал себя каким-либо прозвищем. Она, как говорит пословица: «Монах не монах, мирянин не мирянин, ни женщина, ни мужчина». Даже не пойму, что она собой представляет.

– Не только ты, сестра! – заметил Бао-юй. – Она принадлежит к числу необычных людей, и многие ее не понимают. Думая, что я смогу ее понять, она прислала мне это письмо. А я не знаю, какое слово употребить по отношению к себе в ответе, и отправился к сестрице Линь Дай-юй спросить совета. Я очень рад, что ты повстречалась мне!

Сю-янь внимательно оглядела юношу, немного подумала и с улыбкой сказала:

– Недаром пословица гласит: «Лучше увидеть человека в лицо, чем знать о нем понаслышке». Теперь меня не удивляет, почему она прислала тебе такое письмо и почему в прошлом году позволила тебе наломать цветов сливы. Но раз она к тебе так благосклонна, я могу рассказать тебе истинную причину этого. Мяо-юй часто говорит: «Наши предки, начиная с династий Хань, Цзинь, Тан и кончая периодом Пяти династий и династией Сун, не создали выдающихся стихов. Из всего, что ими написано, самыми удачными являются две фразы:

Себя охраняя, на тысячу лет

    ты строишь железный порог;

В конце же концов ты получишь в удел

    лишь холмик могильный один.

Вот почему она и сказала, что стоит вне этого порога. Из прозаических произведений ей больше всего нравится Чжуан-цзы, поэтому она иногда называет себя «неземным человеком». Если бы она назвала себя так в письме, ты мог бы именовать себя «мирским человеком». Она не считает себя «мирским человеком» потому, что отказалась от мира, и ей доставило бы удовольствие, если б ты скромно назвал себя мирским человеком, то есть человеком, пользующимся мирскими благами. Говоря о себе как о «стоящей вне порога», она хочет подчеркнуть, что не переступала порога мирской суеты. Поэтому, чтобы сделать ей приятное, ты должен назвать себя «огражденный порогом».

Объяснения Сю-янь сразу же раскрыли глаза Бао-юю, и он воскликнул:

– Так вот почему наша кумирня называется «кумирней Железного порога»! Извини меня, сестра, я сейчас же бегу домой и пишу письмо Мяо-юй!

Сю-янь отправилась в «кумирню Бирюзовой решетки», а Бао-юй направился домой.

Вернувшись к себе, Бао-юй написал письмо, начав его со слов «Человек, огражденный порогом, вымыв руки, прежде чем взяться за кисть, почтительно приветствует вас». Закончив писать, он побежал к «кумирне Бирюзовой решетки» и бросил письмо в дверную щель.

После обеда все должны были прийти к Пин-эр. Так как в «саду Благоуханных роз» было слишком жарко, она решила устроить празднество в «зале Тенистого вяза», где накрыли несколько столов, на которых расставили вино и самые изысканные закуски.

Все были рады повеселиться. Госпожа Ю пришла вместе с наложницами Пэй-фын и Се-луань.

Эти наложницы, как и остальные девушки, были юны и шаловливы. Им не часто приходилось попадать в сад и, повстречавшись с Сян-юнь, Сян-лин, Фан-гуань, Жуй-гуань и другими, они почувствовали себя словно птицы, вырвавшиеся из клетки. Известно, что «родственные натуры сближаются», и вскоре, позабыв о присутствии госпожи Ю, всецело оставленной на попечение служанок, наложницы весело шутили и смеялись с девушками.

Но не будем увлекаться посторонними описаниями, а расскажем о том, что происходило в «зале Тенистого вяза».

Здесь шел пир горой, и все веселились под звуки музыки. Пин-эр сорвала цветок гортензии, и за столом началась игра в передачу цветка. Поднялся шум, смех.

– Из семьи Чжэнь прислали подарки! – неожиданно доложила появившаяся на пороге служанка.

Тань-чунь и Ли Вань вместе с госпожой Ю вышли в гостиную, чтобы принять подарки. Пэй-фын и Се-луань воспользовались этим и убежали, решив покачаться на качелях.

Бао-юй вышел следом за ними и, когда они сели на качели, предложил:

– Давайте я вас покачаю!..

– Нет, нет, не надо! – воскликнула Пэй-фын. – Еще скандал будет!

В это время из восточного дворца Нинго прибежали служанки и взволнованно сообщили:

– Старый господин Цзя Цзин скончался!..

Все онемели от страха.

– Отчего он мог умереть? Ведь он не болел!

– Старый господин все время совершенствовался и познавал истину, – ответила служанка, – и когда его добродетели достигли предела, он вознесся к бессмертным!

Цзя Чжэня и Цзя Жуна не было дома, Цзя Лянь тоже уехал. Госпожа Ю растерялась, так как помощи ждать было не от кого. Сняв с себя украшения, она приказала людям отправиться в «монастырь Первоначальной истины» и посадить под замок всех находившихся там даосских монахов до приезда Цзя Чжэня, чтобы он мог допросить их. Сама она села в коляску и в сопровождении жены Лай Шэна и нескольких других служанок отправилась за город в