Огонь на поражение (Атомный шантаж) - Михаил Зислис

— Погоди… ты извини, я ж не знал. Извини, парень, все понимаю.

Виктор осторожно снял руку Веретенникова со своего плеча.

— Не понимаешь. Не понимаешь ты ничего. Я сюда больше не вернусь…

— Постой, так не годится. — Борису захотелось успокоить несчастного. — Слезами и аскезой делу не поможешь, ты давай-ка возвращайся и расскажи мне все, я выслушаю. Тебе нужно рассказать кому-нибудь.

— Нет. Не здесь.

— Выйдем.

— Ладна…

И Виктор рассказал. Как познакомился с девушкой удивительной красоты. Как им было хорошо вдвоем, и даже то обстоятельство, что у него были деньги всегда («А кстати, откуда?», спросил Борис. — «Много будешь знать, можешь не успеть состариться», — отрезал Виктор. — «Понял», быстро согласился Борис, про себя усмехаясь), а у нее не было ничего, и никого, кроме родителей-пенсионеров и собаки, которую тоже надо кормить. Она была замужем, но муж ее бросил… пропойца он был и сволочь, непонятно вообще, как за такого можно выйти. Можно, наверное, когда жизни никакой нет… Виктор рассказал, что ему пришлось учить ее радоваться обеспеченной жизни, а она все не хотела привыкать… Боялась, что и он ее оставит?.. Отказывала ему, когда он делал предложение. Три раза, между прочим. За то время, что они были знакомы, ее родители умерли… («Все мы смертны», — сказал Борис. — «Не все от рака крови»,уточнил Виктор, отворачиваясь). Родители умерли, и она очень долго не могла смириться с этой потерей. Потом ему стало некогда, появились неотложные дела. Поедем со мной, сказал он. Она отказалась и осталась в Москве, нашла работу, хотя он дал ей столько денег, что хватило бы на пару лет безбедной жизни… нет, он совсем не хотел ее покупать, куда там. Виктор знал, что любовь не продается. Знал, что больше никого так не полюбит. Впрочем, еще до всего он твердо знал, что любви не бывает… Короче, она осталась, а ему пришлось уехать в «командировочный круиз». На два месяца.

Вернувшись, он застал ситуацию не изменившейся. И сделал четвертое предложение. Она согласилась с настолько больным и бледным выражением лица, что Виктор заподозрил нервный срыв. Он ее, конечно, успокоил, свозил на юг, обещал, что все будет хорошо… Все было хорошо. Они сыграли свадьбу при неимоверном скоплении народа. Сказка, не успев начаться, трагически закончилась еще через полгода — у нее обнаружился рак крови, к которому была предрасположенность. Редкая, смертельная форма рака. Виктор нанял лучших медиков, притащил консультантов из Штатов, Японии, Германии. Не получил в ответ ничего, кроме отрицательного качания головой. В ее последние часы, совершенно обезумев от горя, он был уже готов воспользоваться услугами филиппинских хилеров… но поздно. Да и правда ли то, что о них рассказывают?..

— Похороны… два дня назад были.

Борис молчал. Виктор как-то так рассказал эту историю, что хотелось обнять его, успокоить… как собственного сына. Как странно.

Они дошли до небольшого скверика в глубине квартала и там уселись на скамейке.

— Два дня как в бреду… пока она еще рядом была… даже… неживая. Ничего. А теперь пустота какая-та… что мне эти деньги… что?! Хоть голодающим африканам, хоть кому… плевать…

— Тебе нужно развеяться. Забыться в делах. Мне, наверное, не стоит тебя учить жить, но в такие моменты лучше топиться в быту. Моя мать когда умерла, я тоже думал — конец света. Ничего, живу. Процветаю даже местами.

— Мать — это другое, — зло сказал Виктор. — Ты мне не рассказывай…

— Когда-нибудь ты поймешь, что принципиальной разницы никакой нет. Я чувствую себя глупо, когда произношу банальности, которые ты, парень, и без меня знаешь. Но это важные банальности. Важно понять, что в этом мире следует жить, а не стенать о том, что ты бедный и несчастный.

— Иди к черту…

— Ладно… но ты так не напрягайся. — Борис поднялся, чтобы уйти. И почувствовал, что уходить ему стыдно. Ему? Стыдно?

— Эй, Борис, — сказал Виктор ему в спину. — Ты про теорию Игрыл в курсе?

— Нет. А что это? — он был почти рад, что Виктор вновь заговорил. Что за ерунда такая?

— Если обещаешь меня напоить до беспамятства, расскажу.

Борис улыбнулся.

— Ты хороший парень, Виктор. Договорились… рассказывай.

— По дороге и расскажу. Надо в какой-нибудь приличный бар зайти, а то в этом долбаном казино сплошные коктэйли и брэнди… тьфу, хоть бы водкой кто удивил.

— Бар не годится. Ненавижу эти ваши тусовки. У меня есть квартира… для сына покупал. Он, правда, не особо там появляется. Сейчас такси возьмем, и водочки твоей любимой по дороге… — внезапно Веретенников вспомнил об охотниках. Хм… А что они могут сделать? Двое выпивающих мужиков — это даже меньше, чем хулиганство. А Кормчий умеет увести и из-под более серьезной ответственности, чем за хулиганство. Так что охотники идут на. Тем более, что чувство опасности как-то затаилось.

…Пока они ехали к центру, говорил Виктор. Он шутил не особенно разнообразно, и видно было, что неискренне. Но вот теория Игрыл в его исполнении Борису очень понравилась.

— Основная проблема, ясен перец, в нашей привычке пить… только мы не рассчитываем ни количества, ни качества… всегда говорят: «Сколько водки не бери, все равно еще три раза бегать». Ну а раз так, нужна кукая-то система для подсчета… а то ведь и спиться недого… Система такая: собираются N человек… или M человек, без разницы, и начинают усиленно думать, сколько и чего брать. По теории Игрыл, надо, чтобы на каждого человека приходилось по восемь игрыл, в среднем… ну, или десять, для особо закаленных ветеранов, так? Так вот — если взять и умножить количество литров на количество градусов, а потом поделить на количество рыл, то получатся как раз эти самые игрылы на одного человека. Так что, слышь командир, — он тронул такстиста за плечо, — когда к тебе десять друзей придут на день варенья, ты им два с половиной литра водки — и порядок.

— Что-то не то… — с сомнением протянул Борис.

— А чего? А, вспомнил!.. Вспомнил. Теория Игрыл закуску не учитывает. Так что реально надо брать больше. Ну и естественно, ерши всякие, смеси, их надо отдельно считать, там своя формула есть, только я ее не помню уже. Черт… — Виктор вспомнил о похоронах, это ясно читалось не его лице. Он прислонился лбом к стеклу и в таком положении просидел до конца поездки, а Веретенников решил его не трогать, обдумывая новую теорию. Наверняка какой-нибудь шутник придумал. Да и закуска не учитывается — плохо. Вообще говоря, Веретенников почти не пил, но сегодня сам Кормчий велел ему заниматься чем угодно, но только не обычными делами. С разрешением Кормчего можно и расслабиться.

Выйдя из такси, Борис первым делом огляделся по сторонам. Никаких подозрительных микроавтобусов, вроде бы, нет. «А ладно. Не моя забота, в конце концов…»

— Виктор, идешь?

— Иду…

У Бориса на поясе завибрировал пэйджер, и пока он поднимался по лестнице. Ведя за собой Виктора, он прочитал сообщение.

Возможно, если бы Виктор видел, как сузились глаза нового знакомого, он решил бы, что не стоит ему сегодня пить и вообще ходить в гости. Но Виктор был погружен в невеселые думы.

9.

— Почему ничего не слышно? — спросил следователь.

Они уже с час слушали эфир, ожидая, что зазвучит голос Гека, и он сообщит, что происходит. Однако, приемник молчал, как будто был сломан.

— Скорее всего, здесь у него тоже глушилка — он очень осторожный… был… этот Веретенников. — Если через еще час он не появится, тогда пойдем туда…

— Куда?

— Шестьдесят вторая квартира. — Пояснил Тимур. — Гек передал псевдокодом, прежде чем войти.

— Все точно нормально? — обеспокоенно поинтересовался Татаринов. Ему не сиделось на месте. До срока, когда из него начнут вытрясать душу по этому делу, оставалось всего несколько дней, а этой короткой ночью ему приснился прокурор Ильясов, который крутил в руках неизменную трубку и спрашивал. Спрашивал, почему такой молодец, как Владимир Татаринов, не смог разобраться с таким простеньким делом… Следователь проснулся в холодном поту, когда уже светало и пора было отправляться на операцию. Дежурная машина отловила Веретенникова, который направлялся в казино… Либо хозяин «Путей» что-то понял, либо его кто-то предупредил — Марк Полонский говорил, что Борис никуда особенно не ездит, его либо возят, либо он находится у себя в кабинете или дома. Тимур, впрочем, успокоил Татаринова. Он сказал, что все идет по плану, и совершенно теперь неважно, куда и зачем ходил Веретенников. Сейчас Гек разжалобит его до такой степени, что Борис не отстанет от парня, пока не возьмет его на работу, хотя богатому мальчику, усиленно изображаемому Геком, работа эта не нужна абсолютно. Сейчас, по идее, Виктор и Борис пили напропалую, но только Борис пьянел существенно быстрее. Гек только делал вид, что пьянеет — незаметно для собутыльника он должен был проглотить таблетку спорамина… Так это или нет, сказать было нельзя — радиосвязь отсутствовала, а прибегать к помощи лазерного микрофона Тимур не хотел. Скорее всего, на этих окнах тоже вибрационные закладки.