Пандемоний - Дэрил Грегори

4

На расстоянии в полквартала от отеля «Хайатт-Ридженси» машины замерли как вкопанные. Мы были в самом центре города, чуть выше Мичиган-авеню, почти под самой тенью черно-серых стальных и стеклянных башен отеля. Беснующиеся группы протестующих и тех, кто протестовал против них самих, покинули пределы своей очерченной территории, высыпав на тротуар перед отелем. И вот теперь они заполонили проезжую часть, зажав как в тиски полицейских и тех, кто просто пришел поглазеть на необычное сборище. У протестующих имелись с собой транспаранты и мегафоны, чего нельзя было сказать про их противников — у тех по части организованности было гораздо хуже. В отличие от них участники «ДемониКона», в плащах, пижамах, красных, белых, синих спортивных трико, явились сюда скорее развлечения ради.

— Ты, главное, высади меня здесь, — попросил я.

Деваться было некуда, разве что назад, откуда мы только что приехали, либо налево, в реку.

— Погоди, — остановил меня Лью. В ухе у него по-прежнему торчал наушник телефона, и я не сразу понял, к кому он обращается. Брат полдороги без умолку трещал по мобильнику — допрашивал подчиненных, которые не то не могли, не то не хотели что-то там установить, какую-то штуковину под названием «контроллер домена». Я с трудом представлял себе, как Лью, этот растяпа-компьютерщик, может быть у кого-то начальником. И все-таки было видно: то, что он сейчас здесь, а не в офисе, выводило его из себя. — Сейчас сделаю круг, и мы снова выедем отсюда.

Я открыл дверь.

— Просто на минуту открой багажник, и можешь возвращаться на работу.

— Господи, как меня достали эти бездельники. Стоит только зазеваться, как от них можно ждать любую глупость. А тогда выбрасывай к чертовой матери все серверы и начинай все сначала.

Стоит только зазеваться? Я расхохотался.

— Лью, ну ты, я смотрю, начальник. Вот уж никогда бы не подумал.

— Займись делом, бездельник.

Багажник «ауди» мгновенно раскрылся. Я забросил на плечо сумку и едва не рухнул на капот под ее тяжестью. Лью вышел из машины, постаравшись при этом не задеть дверью джип, почти вплотную прижавшийся к нашей тачке.

Он пожал мне руку и похлопал по спине.

— Что касается этого лекаря — позвони мне и скажи, как там обстоят дела. Хорошо или плохо. Договорились? Может, нам с Амрой удастся отменить что-нибудь. Ты приходи к нам, посидим, поужинаем вместе.

— А вот этого не надо. Я серьезно.

Он уже извинился за то, что на сегодняшний вечер у него что-то назначено с приятелями Амры, и даже одно-единственное извинение совершенно не в его духе.

— Закажу себе пиццу, пива, посмотрю в номере порнушку и лягу спать.

Ближайшие к нам машины снова пришли в движение, и теперь сзади раздавался оглушительный вой клаксонов.

— Я позвоню завтра.

С этими словами я вышел на тротуар и проследил взглядом, как какой-то коп жестом велел его «ауди» выехать на противоположную полосу, откуда Лью покатил назад — туда, откуда мы только что с ним приехали.

— Черт! — негромко выругался я себе под нос.

Я снова остался один.

Повернулся и побрел вверх по холму по направлению к отелю. Сумка на плече как будто притягивала к земле. Холодный ветер трепал волосы, проникал под куртку — дешевую нейлоновую ветровку. И хотя мне самому это не было видно, где-то впереди, в нескольких сотнях ярдов от меня, раскинулось озеро.

Как только я дошел до края толпы, навстречу неожиданно выкатил какой-то огромный тип, и я был вынужден выкинуть вперед руку, лишь бы не столкнуться с ним. Он был просто огромен. Его легко можно было принять за Толстяка, если бы не прикид. На нем была широкополая шляпа и черный плащ с погонами, туго перетянутый в поясе. Тип ухмыльнулся мне с высоты своего роста, и его лицо показалось мне размером с луну. Может, в него и не вселилась нечистая сила, но я мог поклясться, что в нем обитает явно не одна личность.

— Извините, — произнес я и шагнул в сторону, пытаясь протиснуться между подростком с рожками (Уж не Дудочник ли?) и каким-то ковбоем в кожаных наколенниках.

Сумку я передвинул на грудь и теперь использовал ее на манер тарана, чтобы прокладывать путь сквозь толпу ряженых. Кого только я не заметил в этой толпе! Был здесь и Король-Пират, и парочка кудрявых Ангелочков в белых ночных рубашках, и Джонни Дымовая Труба в полосатом комбинезоне, с полдюжины Капитанов со щитами, два Правдолюба, Нищий, у которого карманы оттопыривались от фишек для игры в монопольку, и Камикадзе в летчицких очках, и Король Джунглей с голой грудью.

Этих было куда больше, нежели протестующих верующих, зато последние компенсировали свою малочисленность шумом, который производили. Они сбились в тесные ряды позади козел для пилки дров и осыпали проклятиями участников «ДемониКона», распевали религиозные гимны, размахивали транспарантами.

ДА НЕ БУДЕШЬ ТЫ ЗНАТЬ ИНОГО БОГА КРОМЕ МЕНЯ!

ОТКРОЙТЕ СЕРДЦА ИИСУСУ, А НЕ САТАНЕ!

СИМОН СКАЗАЛ: НЕТ АМЕРИКАНЦАМ-ИДОЛОПОКЛОННИКАМ!

НЕ ПОЗВОЛЬТЕ ДЬЯВОЛУ ОДУРАЧИТЬ СЕБЯ!

Протестующие, по всей видимости, представляли самые разные религиозные течения, от католиков до мормонов, однако их лозунги явно несли на себе отпечаток фундаментализма. Для тех, кто воспринимал Писание буквально, ряженые были одержимы нечистой силой. Большая часть анабаптистов включает одержимость в проповедуемую ими доктрину, и было немало тех, кто поспешил использовать это массовое расстройство в своих целях. Дьявол способен завладеть вашим сердцем, но то же самое может сделать и Иисус. «Впусти Иисуса в свое сердце!» — не просто пустые слова. Он действительно проникал к вам в душу. В отличие от анабаптистов пятидесятники отдавали предпочтение не столько Иисусу, сколько духовной составляющей Троицы. По их мнению, время от времени в истинно верующих вселялся Святой Дух, овладевал голосовыми связками, вызывая у них глоссолалию, после чего покидал их тела, и те, лишившись духовной опоры, без чувств падали среди церковных скамей.

Странновато одетая женщина с огромными серьгами-кольцами в ушах — вот уж кого я бы никогда не заподозрил в склонности к фундаментализму — держала в руках транспарант, который гласил: «Ваше тело — это храм божий». Я про себя улыбнулся пунктуации. Женщина восприняла мою улыбку за проявление интереса и перевернула транспарант — «А не игровое поле для дьявола». На ней была брошь в виде двух христианских рыбок, которые, накладываясь друг на друга, образовывали подобие глаза:

Я кивнул — мол, да-да, очень мило, но мне нужно дальше — и шагнул в сторону. Брошь выдавала в женщине экстатика — возможно, они все здесь экстатики. Что ж, тогда неудивительно, что они собрались здесь. Экстатики видели в одержимости знак приближения Судного дня, столь ярко и образно описанного в Откровении Иоанна. В отличие от других сект фракция довела идею одержимости до ее логического завершения. Армагеддон уже наступил, идет сражение между ангелами и демонами, и полем этой битвы стали человеческие тела. Для экстатика участники «ДемониКона» были не просто заблудшими душами, они являли собой участки вражеской территории, которую следовало всеми правдами и неправдами вернуть себе.