Чтоб знали! Избранное (сборник) - Михаил Армалинский

– Послушай-ка, – сказал Кен, – ты можешь достать мне девочку?

– Кого? – переспросил официант.

– Женщину, – пояснил Кен.

– О сэр, это очень тяжело, – заулыбавшись, вступил в торговлю служитель отеля.

– Я тебе хорошо заплачу, – пообещал Кен.

– Семьсот рупий, – хватил официант.

– О’кей, только она должна быть красивой и стройной.

– Да, она киноактриса, очень красивая, – зауверял он, видно кляня себя, что так мало запросил.

– И это на ночь.

– Да, да, сэр.

– И в семьсот рупий входят твои чаевые, – сказал Кен твёрдым голосом, как о деле решённом.

– О’кей, – согласился официант и попросил в задаток половину.

– Нет, получишь всё через неё, когда она придёт.

– Хорошо, – легко согласился официант.

Договорились, что она должна появиться в течение часа.

Единственным эффективным средством против мыслей от Натали были другие женщины. Но все они, как болеутоляющее, действовали лишь временно.

«Киноактриса, – усмехнулся Кен, – небось снялась раз в любительском порнофильме. Но цены явно доступные. Что ж, здесь гораздо легче быть, что называется, финансово независимым». Кен называл независимостью наличие таких денег, которые позволяют покупать желаемых женщин, но и не наносить этим ущерб своему бюджету.

Кен стоял у окна и смотрел вниз на подъезжающие к отелю такси. Но одинокие женщины из них не выходили. Кен пытался представить, как снимается сари – нужно ухватиться за край, перекинутый через плечо, и потянуть, и женщина начнёт вращаться вокруг своей оси, разматываясь, словно кокон.

Проезжая утром среди толпы, Кен видел огромное количество статных, красивых индианок с голыми пупками, глазеющими на прохожих. Многие женщины несли на головах различные грузы: кувшины, узлы, а на стройках даже корзины с камнями. И казалось, чем тяжелее груз, тем изящнее он делает несущую его. «Если их помыть, – прикидывал Кен, – прилично одеть и наложить чуть косметики, то каждая из них сошла бы за кинозвезду. Так что официант, быть может, и не солгал».

Час уже давно прошёл, и Кен заметил, что думает о том, что делает сейчас Натали. Эта мысль всегда приходила ему в голову, когда он ждал чего-то, а теперь, на другом конце Земли, вопрос этот казался возмутительно неразрешимым. Фантазия услужливо представила ему Натали, сцепившуюся с мужчиной, и он потянулся за телефонной книгой.

В телефонной книге не оказалось ни массажных заведений, ни эскорта. Отсутствие саун не удивило Кена, принимая во внимание местные климатические условия. Но отсутствие прочих услуг было дурным знаком государственного невежества. Оставались таксисты – люди, наиболее осведомленные о достопримечательностях своего города.

Раздражённый своей первой деловой неудачей в Индии, Кен спустился в холл. Швейцар распахнул перед ним дверь в тёмную улицу. На почтительном расстоянии от входа толпился люд, в основном состоящий из поджидающих шофёров такси. Обыкновенные странники жизни не допускались в оазис гостиницы. Кен отказался от предложения швейцара подать такси и пошёл по улице вдоль стены отеля. Улица вползала на холм, и по ней ехали велорикши, привставая на педалях и виляя задами. Сбоку, на той части улицы, которую едва ли можно было назвать тротуаром, сидели и лежали люди. Улица была их домом. Кен почувствовал, как кто-то сзади дотронулся до его руки. Он оглянулся. Это была красивая девчонка лет пятнадцати с грязным, но упитанным малышом на руках. Она произнесла что-то на своём языке и мимически продублировала, поднеся сложенные щепотью пальцы ко рту. Кен дал ей монету, и девчонка с младенцем пропали в темноте улицы. «Переход греховности зачатия в святость материнства. Переход этот полнится беременностью, которая поначалу, невидимая для посторонних, оправдывает грех только для забеременевшей, а потом, становясь очевидной, вызывает оправдание и в глазах окружающих, ибо она – доказательство подступающего материнства. Что же касается незаконнорожденных… Теперь общество побезразличело к внебрачным детям и не пытается отнимать радость материнства, как бывало». И тут Кен подумал о Натали, которая сделала от него три аборта. Совесть Кена всегда давала о себе знать при этой мысли, и он в какой уж раз старался уговорить себя, что он практически не виноват. Натали не желала принимать таблетки, так как была убеждена, что они очень вредят здоровью. Механические средства она отвергала, так как считала их либо опасными, либо уничтожающими значительную часть ощущений, которыми она не хотела жертвовать, несмотря на то, что Кен великодушно соглашался жертвовать своими. Она считала дни, и ей это казалось надёжным. Первый раз Натали забеременела, потому что она ощутила с Кеном такое яркое наслаждение, что решила отдаться на волю судьбы. Кен, не ведая об этом решении, несколько раз осведомлялся, не хочет ли она, чтобы он предохранялся, но она просила его не волноваться об этом. Кен решил, что она знает, что делает. Но вскоре Натали поведала ему, что у неё задержка, и, когда она призналась, что никак не предохранялась, Кен спросил:

– Почему?

– Потому, что я люблю, – сказала она, не глядя на него.

Это был первый раз, когда она ему сказала это слово. Кен подумал, что она хочет его разжалобить этим и получить согласие на ребёнка. Но Натали читала его мысли. Посмотрев Кену в глаза, она сказала:

– Я знаю, что ты не хочешь от меня ребёнка, не волнуйся – я сделаю аборт.

Кену стало неловко от её прозорливости, и он лишь сказал, что возьмёт все расходы на себя.

– Хорошо, – согласилась она. – Деньги – это по твоей специальности.

С тех пор она стала считать дни и продержалась полгода, пока не сбилась со счёта. В третий раз они были настолько пьяны, что были неспособны к каким-либо вычислениям. Они вдвоём встречали Новый год в доме Кена, настроение у обоих было тусклое в точном предчувствии близкой разлуки, и они выпили бутылку шампанского, бутылку коньяка, а потом ещё чего-то. За первые два раза Кен признавал свою вину наполовину. Но что-то у него внутри не принимало этой логики. Когда он вспоминал её провалившееся лицо, с которым она вышла от гинеколога, Кену становилось не по себе. Он и сейчас чётко слышал её стон от боли – анестезия почему-то не подействовала, и возникли эти страшные звуки. Кен сидел в приёмной и клялся себе, что теперь-то уж он обязательно расстанется с Натали – это единственное, что он может сделать, чтоб не быть причиной её боли впредь. И жутко было ему, слыша Натали, замечать, что боль вызывает стон, так похожий на стон наслаждения.

Кен высматривал таксиста поприличнее, но все они были чрезвычайно похожи друг на друга – чёрные жирные волосы, смуглые лица мелких мошенников и грязная одежда. «Один чёрт», – подумал Кен и подошёл к тому, что стоял поближе. Тот жевал какую-то жвачку, и зубы у него были покрыты чёрным налётом.

– Куда ехать, сэр? – подался к нему таксист.

– Ты можешь достать мне красивую девочку? – поинтересовался Кен.

Шофёр заулыбался и, с трудом подбирая английские слова, сказал, что для этого нужно куда-то ехать, где много женщин, там Кен выберет ту, что понравится, и её можно будет привезти обратно в отель.

– Сколько времени туда ехать? – спросил Кен.

– Двадцать минут, – пообещал таксист.

«Значит, все сорок», – прикинул Кен.

– Послушай-ка, я не хочу никуда ехать, ты привези девушку сюда.

Тут Кен заметил, что другие таксисты обступают их и обмениваются мнениями на своём тарабарском наречии. Шофёр стал что-то обсуждать со своими коллегами. Кену начинала надоедать вся эта кутерьма.

– Так что, можешь привезти сюда девушку или нет? – прервал их Кен.

Таксист повернулся к Кену, как раз закончив совещаться.

– О’кей, четыреста рупий.

– На сколько времени?

– На всю ночь, – заулыбался таксист.

«Работают только по полной программе», – подумал Кен и сказал вслух своё заклинание:

– Только она должна быть стройной и красивой.

– Да, сэр, очень красивая, – заверил таксист.

Договорились, что через полчаса он позвонит Кену в номер, чтобы Кен вышел и принял товар, так как одинокие индийские женщины не допускаются в отель.

Кен вернулся в номер и не раздеваясь лёг в постель. Надежду он запрятал поглубже, зная, что всю свою силу она израсходует на саму себя, чтобы оставаться прекрасной. Он не заметил, как заснул, и обнаружил это, услышав резкий телефонный звонок. Таксист оповещал, что он ждёт внизу. Кен, полусонный, спустился в холл, но там никого, кроме служителей отеля, не было. Он вышел на улицу и увидел таксиста, манящего его рукой. Женщиной и не пахло. Таксист двинулся к своей машине, стоявшей рядом, продолжая делать зазывные жесты. Кен подошёл и увидел девушку, сидящую в машине. В темноте трудно было разглядеть её, но одно было ясно, что она не красавица.

– О’кей? – с надеждой спросил таксист.

– О’кей, о’кей, – сказал Кен устало и подумал, что доступность в какой-то мере восполняет недостаток красоты.