Мост Верразано - Александр Мирер

— А давайте…

В столовой они уселись за обеденный стол, и Мабен, убедившись, что ни с улицы, ни со двора их не видно, достал свою верительную грамоту — записку от Си-Джи. Умник прочел ее и буркнул:

— Усвоено. Верю вам, как ему самому. Ну так что? Было слышно, как Лойер скулит и царапает дверь черного хода.

— Простите, сэр, а где ваша домоправительница? Умник ткнул пальцем в потолок. Мабен продолжал шепотом;

— Мы бы хотели, сэр, прикомандировать к вам охрану. Так было бы спокойнее.

— Думаете, время наступило?

— Близко к тому.

— В каком составе охрану?

— Пока что — шофер, второй охранник внутри дома и наружное наблюдение,

— Ездить следом?

— Вы мало ездите, сэр. Наблюдение за домом.

— Вот что, — объявил Умник. — Во-первых, бросьте свое величанье, меня зовут Берт. А вас — Жак. Договорились? — Мабен кивнул. — А во-вторых, Жак, эти ваши телохранители мне ни к чему.

Он поднял толстый палец и с симпатией посмотрел на Мабена.

— Да не огорчайся, Жак, дорогуша, Подойдем к теме по-деловому: можно ли уцелеть, если за твою голову назначат миллион зеленых? Знаю твой ответ; очень нелегко, но можно. Во сколько это обойдется простому смертному-не президенту и не бандиту?

— Э-э, миллион-два в год, наверное.

— А если назначат десять миллионов?

— Тогда не знаю, — честно сказал Мабен.

— Вот! А во сколько бы ты оценил мою голову, будь ты президентом «Шелл» или «Мобил»? Мабен пожал плечами.

— Я прикидывал, — сказал Умник. — Видишь ли, это моя профессия — прикидывать. Я бы ассигновал, не колеблясь, половину годовой прибыли. Какая у «Шелл» прибыль, а? Сколько-то там миллиардов, верно?

— То есть, вы хотите сказать, сэр…

— Берт.

— Извини. Хочешь сказать, что охрана не поможет?

— M-м. Выброшенные деньги. Но я еще не все сказал. Слушай, Жак, какая-нибудь подозрительная активность заметна? Держу пари, ты уже присматриваешь за мной, а?

Они улыбнулись друг другу. Мабен признался;

— Мы арендовали секцию в кондоминиуме, что напротив. Сверх того, э-э, дежурство на подъезде к шоссе… кроме ночного времени, правда.

— Результат?

— Пока чисто.

— Ага… Это твоя дамочка забегала к моей скво за солью? Рыжая такая? Маленькая?

— Амалия, — сказал Мабен. — Она из моей команды, из Нью-Йорка. Она одна стоит двух мужчин, ей-богу.

— Да брось, — сказал Умник. — Я почему-то не сомневаюсь в твоей компетентности. Ты раньше работал в секретной службе?

— В ФБР, — сказал Мабен и подумал, что, пожелай этот здоровяк работать в полиции любого сорта, цены бы ему не было. Землю под тобой видит на три фута, — Кстати, Берт, ты слишком беспечен — принял меня по телефонному звонку.

— А что мне было делать? — с интересом спросил Умник. — Отказывать? Ну и явился бы ты за солью, а?

— Тебе нужен охранник.

— Да я сам себе охранник… — Умник расстегнул куртку: за поясом у него был большой плоский пистолет, «люгер», по-видимому.

— Понял. Но ты не профессионал, понимаешь? Ты не поспеешь за профи, Берт, если что.

— Успе-ею, — пропел Умник; он ухмыльнулся очень неприятной усмешкой; усы приподнялись и открыли белые зубы. — Успею раньше двух профи, вот три — уже много… Вот так… — Он бросил пистолет на стол.

— С глушителем, — не удержавшись, отметил Мабен.

— А, забыл свинтить, дружище Жак. Понимаешь, я тренируюсь тут, в подвале, вот и забыл.

Мабен покачал головой, потому что добропорядочному гражданину, имеющему оружие для самозащиты, глушитель ни к чему, И хотя ему был симпатичен этот усач, он забеспокоился и попросил:

— Любопытно было бы взглянуть на твой тир, Берт.

— А пошли.

Подвал был, как обычно, на всю площадь дома; там помещались и свалка туристического барахла, и обогреватель-кондиционер, и стиральная машина с сушилкой, да еще оставалось вдоволь свободного места. У задней стенки, действительно, стоял щит из толстенной пластмассы, а перед ним — стрельбищная машинка с тремя мишенями на рычагах. Щит был основательно издырявлен пулями. Ни дать ни взять дуршлаг. Заодно Мабен убедился, что в подвальные окошечки пролезть невозможно, но, отметив это, он подумал, что ни один болван не полезет в подвал, когда на первом этаже полно окон и стеклянная задняя дверь.

— Не желаешь пощелкать? — спросил Умник. — Ты где тренируешься?

— В клубе… когда есть время. Редко.

— Но пушку носишь постоянно, а?

И это заметил, подумал Мабен. Пистолет был у него под мышкой, и так приносился, что никто этого пистолета обычно не замечал.

— Больше по привычке, — честно сказал Жак. — Берт, о наружке мы договорились, верно? Вот телефон моих людей в кондо. Твоя гостиная у них под контролем — конечно, вместе со всем фасадом и подъездной дорожкой. Если что, будут у тебя через сорок секунд, это проверено. Спросить надо Амалию, кто бы ни подошел. Это пароль.

— Она, значит, и примчится через сорок секунд? Нелл говорила, она хорошенькая.

— Что твоя Мата Хари, — с удовольствием сказал Мабен. — Оба примчатся. Ее напарника зовут Джек

— Небось, и тебя норовят называть «Джек», а? Мабен ухмыльнулся всем своим бугристым лицом и пошел к двери.

Амалия Бонфельд торчала у окна — как дура, по собственной оценке. Они с Джеком устроили наблюдательный пост на чердаке арендованного домика, у слухового окна. Дом по-настоящему был не домом, а секцией длинного двухэтажного сооружения под общей крышей, в котором каждая квартира имела свой ход на улицу, свой палисадничек, отгороженный от соседей стенкой из желтого кирпича, а на задах — гараж. Достоинством этого места был. выезд на две стороны, на две улицы. Звукоизоляция от соседей тоже на высоте: кондоминиум строили не на современный лад — из щитов и планочек, — а как в прошлом веке, из настоящего кирпича на настоящей известке. Итак, Амалия сидела в вертящемся кресле у слухового окна и лениво охраняла Умника. Собственно, наружная охрана и вообще оперативная работа «на земле», как говорят профессионалы, была не по ее части. И в ФБР, и у Мабена она работала координатором: подготовка помещений и территорий, расстановка охраны и тому подобное. Но в защите от террористов кое-что смыслила. Мабен посадил ее «на точку» потому, что не хватало людей, надежных — в особенности.

Беда Мабена была в том, что, вопреки прямым указаниям Си-Джи, он экономил; понимаете, если ты вырос в нищей семье, и ты порядочный человек, нипочем не научишься швыряться деньгами…

Со своего поста Амалия видела, как шеф нырнул в серый «навахо» и укатил в сторону глухо гудящей Мэйн-стрит. Дом Эйвона помещался в левом секторе обзора — был виден весь фасад с палисадником, боковая стена и часть заднего двора с гаражом. Это был обыкновенный американский особнячок — тридцать пять футов по фасаду и чуть побольше в глубину, двухэтажный, с чердаком под высокой крышей и крылечком, с огромным окном гостиной, выходящим на улицу, и небольшими боковыми окнами, Любопытно было бы знать, подумала Амалия, кирпичный он, бревенчатый или из пустотелых панелей? Такие панели любая пуля прошивает… Скорее всего, бревенчатый, потому что обшит дранкой, находящей одна на одну, как черепица; очень приятно выглядит, и цвет приятный — кофе с молоком. Типичный такой домик человека из среднего класса. Передний газон аккуратно подстрижен, а по обеим сторонам въездной дорожки стоят, как часовые, гигантские дубы. (Амалия не знала, как называются эти дубы, но стволы у них были похожи на высоченные мачты.) На заднем дворе — тоже огромное дерево, краснолистный клен.