В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945 - Вальтер Варлимонт

В период между кампаниями в Польше и во Франции никакого прогресса в устранении неопределенности относительно положения ставки Верховного командования и ее обязанностей внутри структуры вермахта достигнуто не было; эти вопросы оставались так же далеки от решения, как и в предвоенные годы. Несомненно, генерал Йодль понимал, что его концепция ОКВ как гитлеровского военного «действующего штаба» полностью оправдана тем, что с начала войны диктатор посвящал большую часть своего времени военным делам, и это демонстрировал факт появления его теперь, как правило, в форме военного образца. Кроме того, всем было ясно видно, что теперь старшие офицеры ОКВ оказались максимально приближены к нему. С другой стороны, такое представление о «действующем штабе» только поощряло склонность Гитлера использовать его, даже в военное время, в качестве своей военной канцелярии, своего рода переговорной трубы, фактически машины, которая составляет проекты приказов и следит за их исполнением. Он считал, что имеет право отдавать приказы в военной сфере так же, как и во всех остальных. Возможно, наиболее яркой иллюстрацией этих странных отношений является то, что в дневниковых записях Йодля того периода едва ли найдешь хотя бы одну за те дни, когда Гитлер по каким-то причинам не появлялся на ежедневном инструктаже.

В этих условиях остальным офицерам штаба оперативного руководства ОКВ, которые не были столь явно зачарованы Верховным главнокомандующим и для которых я, как шеф отдела «Л», был самым старшим начальником, следовало осознать, что их прямой и самой неотложной задачей является укрепление организации и повышение статуса штаба ОКВ, для того чтобы он способен был удовлетворять возрастающим требованиям военного времени. Этого не произошло, и надо признать, что подобную несостоятельность нельзя сваливать ни на разногласия и трения внутри штаба, ни на продолжавшееся противостояние главнокомандований трех видов вооруженных сил. Оглядываясь назад, можно найти некое оправдание в том, что все последующие предложения по оздоровлению обстановки ни к чему не привели из-за абсолютно негативной позиции Йодля.

Таким образом, в период развертывания верховной ставки и думать забыли об организационных планах середины тридцатых годов, в которых зримо просматривалось создание настоящего, действенного Генерального штаба вермахта. Вместо этого обязанности высшего штаба вермахта, круг которых оставался неясным, возникали «на данный случай» без четкого руководства и контроля.

Яркой иллюстрацией к создавшейся ситуации стал упомянутый выше факт, что именно Гитлер, один и без посторонней помощи, принимал решение о начале наступления на западе и определял общие направления предстоявшей операции. Более того, весь последующий порядок действий не был тем, что называется «обычной работой военного штаба». Йодль довольно подробно изложил эту сторону вопроса в своих показаниях перед Международным военным трибуналом, сказав, что «главнокомандующий, в данном случае лично Гитлер, получал данные для выработки решения, карты, сведения о численности личного состава наших вооруженных сил и сил противника, а также разведданные о противнике». На самом деле порядок действий Гитлера был прямо противоположным. Его приказ о начале наступления на западе базировался в первую очередь на собственной интуитивной оценке противника и полностью игнорировал тот факт, что, как только военные действия выйдут за пределы Польши, его свобода действий в политических и военных вопросах будет ограничена. Что касается последующих его решений, в частности нападение на Россию, объявление войны Соединенным Штатам и, не менее важное, давление на Италию по поводу ее вступления в войну, то он буквально находился под гипнозом собственных представлений о политической ситуации и не брал в расчет военные последствия. Это было искаженное приложение классического принципа «дипломатия управляет стратегией». Он имел доступ к исчерпывающим статистическим данным по вооружению иностранных государств, их фортификационным сооружениям, численности личного состава флота и авиации; в общих чертах он был знаком с военной географией. Но все эти факторы суммировались в его голове так, что он принимал желаемое за действительное и, запрашивая затем конкретные военные данные и развединформацию, учитывал их лишь в той степени, в которой они подтверждали уже сформировавшуюся у него оценку. Все остальное, как правило, отбрасывалось и приписывалось «пораженческим настроениям Генерального штаба».

9 октября 1939 года Гитлер написал обширную памятную записку, полностью продукт его собственного творчества, где попытался оправдать свои планы и указания о начале наступательных действий на западе, против которых, как он знал, сильно возражала армия. Йодль заявил в Нюрнберге: «Она была продиктована самим фюрером слово в слово и написана за две ночи». На этом этапе работа штаба оперативного руководства ОКВ состояла в том, чтобы облечь планы и пожелания Гитлера в форму директивы, которая появилась в тот же день под № 6. В ней было восемь коротких параграфов, последний из которых гласил: «Я требую, чтобы главнокомандующие в кратчайший срок представили мне [Гитлеру] свои подробные планы, основывающиеся на данной директиве, и постоянно информировали меня о ходе дел через ОКВ».

Такая формулировка стала обычной для последующих аналогичных директив. Тот, кто несведущ в военных делах, вряд ли заметит, что за ней скрывается одно важное обстоятельство. Разработать реальный план расстановки сил и план военных действий на первом этапе, то есть фактически боевой приказ, должен был именно Генеральный штаб армии, тогда как другие виды вооруженных сил, в частности ВВС, должны были определиться с основными направлениями для собственных детальных планов действий. Штаб оперативного руководства ОКВ не в состоянии был планировать операции. До осени 1944 года не найти ни одного примера, когда бы он этим занимался, хотя, как ни странно, генерал Йодль в показаниях Нюрнбергскому трибуналу заявлял обратное; вероятно, он не упускал из виду военных историков[42]. Подготовительные этапы кампании на западе можно подробно проанализировать на основе выборочных документальных свидетельств. Они достаточно ясно показывают, что генеральные направления так называемой операции начали всплывать только тогда, когда вышел оперативный приказ для сухопутных сил, а директива ОКВ представляла собой не более чем общие указания. Доказательства этому можно найти в фактах, приводимых ниже.

21 октября Кейтель представил Гитлеру «Цели сухопутных сил в операции «Желтый план» (наступление на западе). За два дня до этого они поступили в ОКВ через отдел «Л» из Генерального штаба сухопутных войск в виде проекта оперативного приказа. (В данном случае главнокомандующий сухопутными силами оставил за начальником штаба ОКВ право представить доклад по «сугубо армейским делам»; такого не случалось прежде и больше ни разу не повторилось.) Таким способом он выразил несогласие с основной директивой, уже разосланной Гитлером.