Прошлое не продаётся - Алексей Макеев

– Чего?!! – Тот испуганно огляделся по сторонам. – И ты еще с какими-то делами приперся? Кыш отсюда, фраер!

– Я те дам «фраер»! – сурово насупился Стас, одним движением левой руки скрутив в тугой жгут рубашку на груди носатого. – Ты, мужик, не зарывайся!

Почувствовав недюжинную силу незнакомца, носатый гонора убавил.

– Ну, ладно, братан, чего там… Мы сейчас – «Карат-экстра». И кстати, Плейбошу замели за что? – уже другим тоном заговорил он.

– Плейбошу? – пренебрежительно усмехнулся Стас. – За то, что дурак. Мало ему навара от дела, так он еще и порнушкой взялся приторговывать. Во дебил! Ну так что, столкуемся?

– Вещь с тобой? – поинтересовался носатый, протирая очки.

– Ты что, кореш, и в самом деле меня за лоха держишь? – снисходительно расхохотался Стас. – Кто ж такие ценности возит в кармане, да еще в непроверенную контору? А случись у вас тут шухер? Я такими делами не рискую. Вот прозвонил, что у вас тут чисто, значит, завтра с утречка – как штык. Часов в девять подъеду – устроит?

– Заметано, – кивнул носатый, скрываясь за дверью.

Когда Крячко подъехал к управлению, сотрудники, у которых рабочий день закончился, уже начали расходиться по домам. Увидев Стаса, к нему подошел судмедэксперт Дроздов.

– Здравствуйте, – холодновато поздоровался он. – Это для Гурова. – Достав из портфеля какой-то конверт, он сунул его в руки Крячко.

– Привет! – радушно заулыбался Стас. – Гран мерси! А я тебя, поверишь ли, даже не узнал. Точно! Думал сначала, что генерал Орлов, – такая важная птица!.. Потом присмотрелся – нет. Это, оказывается, всего лишь Дроздов из своего кабинета выпорхнул. «Вы-ы слыхали, как поют дрозды-ы-ы…» – пропел он, убегая вверх по лестнице, сопровождаемый свирепым взглядом эксперта.

Распечатав в кабинете конверт, Стас достал из него результаты трасологической и дактилоскопической экспертизы. Согласно результатам исследований, замок шкафа в библиотеке монастыря Архистратига Михаила был вскрыт проволочной отмычкой. На внутренней стороне дверок были найдены отчетливые отпечатки пальцев Жидких. Тут же лежал и фоторобот неизвестного, который под видом родственника навещал Жидких в монастыре.

Гуров подъехал через полчаса после возвращения Стаса. В отличие от приятеля итоги его поездки были куда скромнее. Найдя в Царицыне нужный дом, Гуров оказался перед неприступной, как отвесная скала, стальной дверью с каким-то навороченным электронным замком. Теперь предстояло только ждать – или тех, кто придет, или тех, кто будет выходить, чтобы, воспользовавшись моментом, зайти в подъезд. Но, как назло, никто почему-то и не приходил, и не уходил. «Что за чепуха? – поглядывая на часы, сердито хмурился Гуров. – Вроде жилой подъезд, а люди – как вымерли…» Неожиданно его кто-то окликнул. Гуров оглянулся.

– Слышь, земляк, тебе туда надо? – заинтересовался потертого вида мужичок в застиранных джинсах и клетчатой рубашке с коротким рукавом. – Могу посодействовать. Только это, на лечение не подбросишь?

– В смысле денег? – спросил Гуров, похлопав себя по карманам.

– Ну да, их, родимых. Бесплатно-то пива никто мне отпустит, – со вздохом развел руками болящий. – Всего-то три зелененьких… Не, не баксы, наши… – пренебрежительно махнул он рукой.

Получив вожделенные бумажки, самозваный доброхот достал из кармана замысловато изогнутую проволочку и, немного поманипулировав ею в щели, с торжествующей улыбкой распахнул дверь настежь.

– Будь здоров, зема! – помахав рукой Гурову, жаждущий пива гражданин побежал к киоску, видневшемуся из-за угла соседнего дома.

Игнорируя лифт, Гуров без натуги, стремительно взбежал на четвертый этаж, нажал на кнопку звонка сто семнадцатой квартиры. Изнутри донеслось мелодичное «динь-дон», но открыть никто не поспешил. Еще пару раз повторив свою попытку, Гуров решил узнать у кого-нибудь из соседей хоть что-то о хозяине сто семнадцатой. В этот момент со щелчком распахнулась дверь справа, обитая черной кожей. Из-за нее показалась блондинка лет тридцати с несколько заспанным лицом и скучающим взглядом.

– Вы к Антошину? – спросила она грубоватым контральто заядлой курильщицы. – Днем его и с собаками не сыскать. Приходите вечером, часов в одиннадцать. Тут будет очень весело…

Слово «весело» она произнесла с изрядной долей иронии.

– Вы имеете в виду «Шумел камыш, деревья гнулись…»? – усмехнулся Гуров. – А так-то вы его хорошо знаете?

– Слушай, зайди, тут поговорим. – Женщина по-простецки махнула рукой, с трудом удержавшись от зевка.

Гуров прошел внутрь богато обставленной квартиры. Захлопнув за ним дверь, женщина проводила его в залу и поинтересовалась:

– Вина, коньячку, водочки? Только не надо говорить, что ты на работе, что тебе не позволяет язва…

– Ну… – Сев в кресло, Гуров согласно кивнул. – Ладно, можно чуть-чуть коньячку. Так сказать, для связки речи.

– Вот и молодец, – одобрительно улыбнулась хозяйка, открывая холодильник-бар.

Отхлебнув содержимое рюмки, Гуров про себя отметил, что этот напиток явно не из рядового винно-водочного «шопа» на соседнем углу.

– Хорош коньячок. – Одобрительно кивнув, он взял с блюдца дольку лимона. – Так, говорите, по вечерам у вас тут весело?

– Слушай, давай на «ты». – Опрокинув свой фужер, хозяйка квартиры тоже потянулась за лимоном. – Меня Валентиной зовут. А тебя?

– Лев Иванович.

– Значит, Лева. Ты в каком звании-то? Майор? – хитро усмехнувшись, неожиданно спросила она.

– Полковник, – внутренне дивясь ее интуиции, ответил Гуров. – А что, чувствуется, что не гражданский?

– Конечно. – Валентина пожала плечами. – Как говорится, глаз-алмаз. Я в «глазок» всего раз глянула, когда ты в ту дверь звонил, сразу поняла – мужик из органов, и не из сволочей. Правильный то есть. Будь здесь какая-нибудь зараза, я бы и при генеральских погонах хрен бы отперла. А что касается соседа, то это козел высшей марки. Ты отчего, думаешь, я такая заспанная? А-а… С одиннадцати как врубит музон, так до трех ночи и гоняет. А еще у него там компания галдит, человек с десяток бывает. Со своими деловыми соплячек себе привезут и кутят с ними, и галдят, и визжат…

– Ну а почему к участковому не обращались?

– Не будь наивным, Лева! – Валентина рассмеялась. – У него и в вашей конторе все схвачено. Один дедок, душа простая, живет этажом ниже нас, пошел пожаловался. К нему тут же два ломовика заявилась, дед с перепугу чуть богу душу не отдал… Чем сосед занимается, никто не знает. Коммерция не коммерция… Хрен поймешь. Что-то без конца приносят, что-то, глядишь, уносят. Все запаковано. А что под упаковкой – как узнать? Давай еще по одной? Может, что вспомню…

Не спеша, но и не смакуя, выпив следующую порцию коньяка, Гуров почувствовал, как по его телу загуляло обжигающее тепло и появилось чувство легкого, приятного головокружения. Он посмотрел на Валентину и, наткнувшись на ее откровенно вызывающий взгляд, внутренне несколько напрягся. Этот неожиданный фуршет начинал приобретать непредсказуемый оборот.

– Лева, ты что, меня испугался? – расхохоталась Валентина, закуривая сигарету и протягивая пачку Гурову. – Не бойся, приставать не буду. По глазам вижу, что ты из этих чудиков, которые хранят верность своим бабам. Дай бог, чтобы и твоя тебе была так же верна. Это хуже нет, когда мужик себя держит в ежовых рукавицах, а его подруга жизни слаба на передок. Или наоборот. Я по жизни не гулена. По мне, так: если есть мужик – все, других не замечаю. Если бы и мой охламон думал точно так же!

– Ты замужем?

– Замужем… – Валентина горько усмехнулась. – Если это можно так назвать. Ну да, на паперти не побираюсь – бабки есть и на икру, и на барахло… Но жизнь-то разве в том заключается, чтобы только брюхо набить да навертеть на него дорогих тряпок? Вот ты видишь, что в доме ни ребенка, ни котенка, ни собачонка?! Мой суперзанятый бизнесмен не хочет, чтобы в его позолоченной конуре было хоть что-то живое. Мы уже лет восемь живем. Знакомые нам завидуют: ах, какая пара! Ах, как у них все хорошо устроено – ни скандалов, ни разводов… Ну да, все так и есть. Ни того, ни другого, ни третьего. В смысле радости жизни. Мне уже тридцать четыре, скоро я даже родить не смогу. А он не соглашается. Да, похоже, уже и сам не имеет возможности ребенка сотворить.

– Ушла бы к другому, – заметил Гуров, отхлебывая из чашечки уже остывший кофе.

– К кому другому? Кому я сейчас нужна? – досадливо отмахнулась Валентина. – Когда-то, дура, упустила свое счастье… За мной мент один ухаживал, потеха. Он в ментовку из армии перешел, когда их часть расформировали. Парень здоровый, симпатичный, но был у него один большой недостаток: правильный уж очень оказался. Совестливый. За что его всего через год выжили с работы. Как он уговаривал меня уехать с ним в Горький! Нет, отказалась, пошла за этот мешок с деньгами, теперь вот локти кусаю.