За свободу Испании - Михаил Ботин

— Мигель, ту эрэс каси эспаньол (ты уж почти испанец).

Завышенная оценка успехов в овладении испанским языком тем не менее была приятна.

Дела на зенитной батарее налаживались. Мы провели учебно-боевую стрельбу, выявили недостатки в огневой подготовке зенитчиков и постепенно устраняли их. Зенитчики впервые почувствовали, что такое боевой выстрел, залп. Вспомнился подмосковный зенитный лагерь, родимая 12-я батарея... Эх, сюда бы ее!

Во второй половине декабря испанская зенитная батарея получила свое первое боевое крещение. Ее наблюдательные пункты сообщили о приближении с северо-запада четырех фашистских самолетов «Капрони-101». Они шли на высоте 2000 метров. Цель вошла в зону огня, батарея изготовилась. Определены высота и скорость, наводчики прибора управления огнем держат головной самолет врага в перекрестьях оптических визиров, подается последняя команда:

— Точнее наводку! Дружнее залп! Батарея, огонь! Одновременный залп шестиорудийной батареи сотрясает окрестность, разрывы зенитных снарядов появляются в районе цели. Самолеты противника быстро набирают высоту, меняют курс полета, увеличивают скорость и спешат освободиться от смертельного груза, боясь подорваться на своих бомбах, которые падают далеко от города и аэродрома, взрываясь на маисовом поле. Разгрузившись, фашистские бомбардировщики выходят из зоны зенитного огня и берут курс на свои аэродромы.

Зенитчики обрадованы первыми результатами боевой стрельбы по реальной воздушной цели. Они почувствовали уверенность в силе своего оружия. Одолевающие их чувства бойцы выражают тем, что подбрасывают командира батареи и меня в воздух.

В Альбасете буквально с порога меня приветливо встретили друзья. Цюрупа доволен:

— Сегодня наши зенитчики впервые не дали фашистам возможности сбросить бомбы на город, отогнали от аэродрома...

— Так держать, Ботя! — басит Николай Герасимов, тиская меня в своих медвежьих объятиях. — Бей по пехоте, что на самолете, крой фашистских летчиков смертельным зенитным огнем!

В течение недели над Альбасете дважды появлялись фашистские разведчики. Второй налет обошелся им дорого: при входе в зону зенитного огня двух самолетов один из них был сбит батареей Эрнандеса на высоте свыше 3000 метров. Падая стремительно вниз, самолет оставил за собой огненно-дымный след. Это уже была настоящая победа альбасетской зенитной батареи — на ее боевом счету появился первый сбитый самолет фашистов.

Готовя интернациональные бригады, наши советские инструкторы — пехотинцы, танкисты, артиллеристы и летчики вкладывали в свою работу всю душу. В них антифашисты, прибывшие из других стран, видели образец самоотверженности и боевого мастерства. В Альбасете закончилась подготовка 12-й интербригады под командованием генерала Лукача (Мате Залки). Днем и ночью в ее батальонах имени Тельмана, Гарибальди и франко-бельгийском шла напряженная работа группы советских инструкторов-добровольцев, возглавляемой Павлом Ивановичем Батовым. Александр Родимцев был старшим в группе советников в составе: Иван Татаринов, Михаил Алексеев и Николай Герасимов. Нельзя было не восхищаться умением и мастерством этих людей, их величайшим трудолюбием. Равняясь на Родимцева, группа инструкторов-пехотинцев при подготовке бойцов интербригады широко применяла метод показа.

— Камарадас, мира! (товарищи, смотрите!) — инструктор показывает, как надо ползти на поле боя, прикрываясь от ружейного и пулеметного огня врага местными предметами (ров, каменная стена, воронка от снаряда), на открытом месте делает стремительную перебежку, падает, ползет к очередному укрытию, изготавливается к стрельбе, стреляет, сближаясь вплотную с врагом, ведет штыковой бой, и так на глубину всего учебного поля.

Способ обучения по методу Родимцева, о котором уже упоминалось ранее, приносил высокие результаты: обучаемые видели как сами приемы ведения боя, так и обильный пот своих инструкторов. Беря с них наглядный пример, интербригадовцы быстро усваивали школу огневого и тактического мастерства, становились полноценными бойцами.

Вся работа наших инструкторов-пехотинцев велась на пределе человеческих возможностей. До крайности усталые, потные, перепачканные грязью, обсыпанные песком и пылью, они еле тащили ноги, возвращаясь поздно вечером с учебного поля для короткого отдыха ночью. А на рассвете следующего дня их ждала такая же работа, такая же степень физической нагрузки.

В делах инструкторов всегда чувствовалась рука опытного руководителя — Павла Ивановича Батова. До поездки в Испанию он командовал стрелковым полком и хорошо знал качества служивших под его командованием командиров стрелковых рот Михаила Алексеева, Николая Герасимова и Ивана Татаринова. В свою очередь они так же хорошо знали своего командира — лучшего во всей дивизии методиста по организации боевой подготовки стрелковых подразделений.

В Альмансе под руководством видного артиллериста Николая Николаевича Воронова форсировалась подготовка к отправке на фронт заканчивавших обучение частей республиканской артиллерии. Советские инструкторы Николай Гурьев и Яков Извеков не уступали инструкторам-пехотинцам в работе по обучению многонационального состава артиллеристов, ранее не соприкасавшихся с новой военной специальностью. После окончания боевой учебы в Альмансе предполагалась переброска Якова Извекова в район Хаэна, где республиканцы вели ожесточенные бои с фашистами, а Николай Гурьев должен был уехать на Центральный (Мадридский) фронт, где остро ощущалась нехватка артиллерии республиканцев.

Нам было известно, что под руководством опытного советского авиационного начальника Якова Владимировича Смушкевича, известного в Испании под именем генерала Дугласа, успешно шло формирование и обучение интернациональных авиационных частей Испанской республики. Ядро их составляли наши летчики, подававшие примеры бесстрашия, мужества и летного мастерства.

Мы также знали, что в Арчене заканчивается формирование и обучение нашими добровольцами подразделений интернациональной танковой бригады.

Со многими добровольцами-инструкторами у меня возникнет впоследствии тесная фронтовая дружба. Но я не представлял себе, что встречусь на фронте — под Мадридом, Гвадалахарой и Брунете с советскими военачальниками высшего звена: К. А. Мерецковым, Р. Я. Малиновским, В. Я. Колпакчи, Г. М. Штерном и Я. В. Смушкевичем, познакомлюсь в Мадриде и затем подружусь с уже тогда известным молодым кинооператором Романом Карменом. О встречах с этими людьми я расскажу позже. Они — как негаснущий свет в моей памяти.