Убийство вне статистики - Виктор С. Качмарик

— Кому нужна твоя истина? Такие умники, как ты, не живут долго и не умирают своей смертью. Какую смерть ты хочешь? Выбирай! Лучше, чтоб тебе вечером проломили голову кирпичом? Это первый вариант. Второй вариант: у тебя полиция найдёт дома два килограмма наркотиков, а три наркомана на «справедливом» суде подтвердят, что только ты последние десять лет им лично продавал наркотики. Тебя посадят в украинскую тюрьму. Ты там через два года заболеешь туберкулёзом, ибо это бич украинских тюрем. Это тебе не западноевропейские тюрьмы, которые по питанию и режиму напоминают бесплатный санаторий. А ещё через год ты в украинской тюрьме помрёшь от туберкулёза, а именно от лёгочного кровотечения, ведь твои лёгкие будет разрушать палочка туберкулёза.

Я в уме прикинул: два года до заболевания туберкулёзом, а потом умру через год. Три года украинской тюрьмы — какая-никакая, а жизнь. Это лучше, чем внезапная смерть от пролома головы кирпичом.

— Я выбираю второй вариант — три года в украинской тюрьме.

— Хорошо, умник, жди обыска в своей квартире! А дальше над тобой будет «справедливый» суд. Три года украинской тюрьмы для тебя будут адом!

— Лучше три года ада, чем гнить в земле. Хорошо, Вий, я вижу, что ты защищаешь нечистую силу, зло, мракобесие и беззаконие. Таких, как ты, много в современной Украине. Я хочу у тебя, Вий, спросить. Мне недавно снился сон, где я видел Марту Кочубей, лежащей в гробу мёртвой. Скажи мне, почему у неё белое подвенечное платье было в районе низа живота испачкано кровью? Ведь она умерла, согласно постановления полиции, от удушья, от самоубийства.

— Если ты в самом деле умный, то узнаешь это сам!

Булава. Подруги Марты Кочубей

Просыпаюсь я с ужасной навязчивой мыслью, что это не сон, а явь. Но нет, это был ужасный сон. Смотрю на себя в зеркало. Нет, я не поседел больше, чем было, за последнюю ночь. Слава Богу, это был сон! Наверное, нужно отказаться от расследования убийства Марты Кочубей? Ведь я могу отказаться от этого расследования. Я испугался. И почему? Этому виной сон по мотивам мистической повести «Вий». Я хочу жить, как все нормальные люди. Нет, а может, это просто сон? Ведь повесть «Вий» Николай Гоголь написал в 1835 году. А сейчас третье тысячелетие. Но людей ведь и сейчас убивают преступники и сажают в тюрьму несправедливо в современной Украине. Нет, я не буду отказываться от расследования. Я уже взял задаток — булаву. Ох, булава, булава. Стоп, а где моя булава? Ведь в любое время в моём доме может начаться обыск! Сердце моё при воспоминании о булаве остановилось. Она есть за шкафом? Проверяю. Фу, слава Богу, булава на месте. Нужно её перепрятать в другое место и быстрее продать.

Нужно сегодня поговорить с подругами Марты. Наверное, они знают что-то. Так не может быть, что подруги не знают подробностей личной жизни покойной Марты. Многие проблемы людей исходят из личной жизни. Нужно назваться близким родственником Марты, так я смогу объяснить им интерес к подробностям жизни и смерти их близкой подруги. Нахожу в телефоне Марты номера Тани и Наташи. Звоню Тане.

— Алло, добрый день, это Таня?

— Добрый день.

— Я родной дядя вашей подруги Марты Кочубей. Я хотел бы с вами встретиться и поговорить немного о Марте. Я хочу знать, как так случилось, что она рано ушла из жизни.

Минутная пауза.

— К сожалению, я не могу сейчас с вами встретиться, я уже три дня отдыхаю на берегу Чёрного моря в Одессе и приеду домой через десять дней.

— Хорошо, Таня. Я вам позвоню через десять дней. До свидания.

М-да, нужно звонить Наташе, ибо с Таней увижусь не ранее чем через десять дней.

Звоню Наташе.

— Алло, здравствуйте, это Наташа?

— Да, я вас слушаю.

Я произнес в трубку те же слова, что и Тане — про дядю Марты. Здесь пауза растянулась на полминуты. Так мне показалось. Я не спешил и ждал на другом конце.

— Да, — как-то с печалью ответила Наташа. — А вы говорили с отцом Марты?

— Да, но я не хочу его сильно тревожить. Ведь он сейчас тяжело и неизлечимо болен, лежит в больнице.

— Да, я знаю это. А где и когда мы могли бы встретиться?

— Вы можете сегодня вечером?

— Нет, к сожалению, но завтра вечером я свободная.

Я подумал, где же лучше провести встречу. В голове промелькнула мысль — в дорогом и респектабельном ресторане.

— Вы завтра можете в 19:00, в ресторане «Зимняя вишня»?

— Да, смогу, а как вас найти?

— Когда подойдёте к ресторану, наберите мой мобильный. Этот номер, с которого я сейчас звоню. Хорошо? Я там буду до 19:00.

— Хорошо. До свидания.

— До свидания, Наташа.

Теперь нужно позаботиться о продаже булавы. Закрываю дверь комнаты на ключ. Вынимаю из-за шкафа булаву. Делаю три фото. Сверху, сбоку, в моей руке. Отпечатал цветное фото на принтере. Печатаю письмо владельцу заводов, газет, пароходов (как в известном стихе Маяковского) и просто украинскому миллиардеру Ганчуку.

«Здравствуйте, уважаемый господин Ганчук. Я имею честь предложить Вам купить у меня историческую ценность — булаву. Эта булава принадлежала раньше польскому гетману Николаю Потоцкому. Булава имеет в себе серебро, золото, бриллианты и полудрагоценные камни. Посмотреть её, подержать в руках и обсудить цену Вы сможете лично во время нашей встречи. С уважением, Сергей».

Да, фамилию не хочу писать. Думаю, что Ганчук не отделит мою голову от моего туловища. Мне хочется, чтобы моя голова была вместе с туловищем и я был жив. Арсен сказал, что Ганчук порядочный богатый, даже очень богатый человек. Вкладываю в конверт А-4 три фото булавы и отпечатанное письмо. Конверт подписываю: «Лично господину Ганчуку». Решил письмо самостоятельно отвезти в Киев.

Звоню своему секретарю и прошу все запланированные адвокатские встречи перенести на месяц, ибо я беру отпуск по личным обстоятельствах.

Да, мне теперь нужен автомобиль. Поеду в салон и присмотрю себе модель.

В салоне стоят