Миг запретных ласк - Мэрчент Сьюзен

Анна кивнула и отошла. Джек слышал, как она умылась, почистила зубы и нырнула в палатку. Фонарь на батарейках, который он оставил гореть, отбрасывал ее колеблющуюся тень на брезентовые стенки. Когда все стихло, Джек предположил, что она легла спать.

Он не торопясь собрал вещи, затем подбросил еще дров в костер и смотрел, как они догорают, прислушиваясь к ночным звукам. С наступлением сумерек температура резко упала, и теперь со стороны реки дул пронизывающий ветерок, вызывая дрожь.

Наконец, переделав все дела, Джек осторожно закрыл багажник, поворошил угли в костре и забрался в палатку.

Анна спала, свернувшись калачиком в своем спальном мешке, отвернувшись к стенке палатки. Джек, двигаясь осторожно, поставил свои ботинки рядом с ее ботинками у входа и, не снимая одежды, забрался в свой спальный мешок. Выключил фонарь и лег, заложив руку за голову.

Джек уставился в темноту, прислушиваясь к размеренному дыханию Анны, и еще раз прокрутил в голове события прошедшего дня.

Он никогда никому не рассказывал о том, что видел смерть своего отца, и, хотя разговор был исцеляющим, это истощило его эмоционально. И вдобавок ко всему, сегодня днем он наблюдал, как Анна прошла через ад воспоминаний, хотя уверяла, что с ней все в порядке. Возможно, сейчас она ничего не чувствует, но это защитное оцепенение пройдет, и тогда ее эмоциональная реакция может оказаться неожиданной по своей мощи.

Джек хотел, чтобы она доверилась ему, высказала свои мысли. Ему хотелось сократить небольшое расстояние между ними и обнять ее, чтобы Анна, когда проснется, не чувствовала себя одинокой.

Он знал, что не заснет до утра. Это был долгий день, но ночь обещала быть еще более долгой.

Джек резко открыл глаза. Вокруг абсолютная темнота. И тишина. Он лежал неподвижно. Что-то было не так… В этой тишине что-то было не так.

Он больше не слышал дыхания Анны. Ему даже не нужно было протягивать руку, чтобы прикоснуться к ней, он и так знал, что один в палатке. Анна ушла.

Джек выругался и попытался как можно быстрее выпутаться из спального мешка и одновременно найти фонарь. Как она это сделала? И как он мог так спокойно и крепко спать, что не услышал ни звука?

Он снова выругался, когда нащупал фонарь, но от его неловких движений фонарь откатился куда-то в сторону. Пальцы, неуклюжие от волнения и спешки, нащупали молнию. Наконец, найдя металлический язычок, он потянул за него вверх и отодвинул полы палатки в сторону.

Что-то мягкое преградило ему путь наружу.

— Джек?

Ее голос был подобен удару в грудь.

— Анна? — сдавленно проговорил он. — Я думал, ты ушла. Что, черт возьми, ты делаешь?! — Джек, задыхаясь, схватил ее за плечи.

Анна передернула плечами:

— Я проснулась. Мне нужен был воздух.

Джек закрыл глаза и послал тихую, благодарственную молитву в космос. Стараясь унять охватившую его дрожь, он сомкнул руки вокруг ее предплечий.

— Ты до смерти напугала меня, Анна. Ты… ты в порядке?

Полупрозрачный кусочек луны висел низко в небе, не соперничая со светом звезд. Они мерцали, как осколки хрусталя, брошенные чьей-то гигантской рукой по черному бархату.

— Чувствую себя потерянной. Я не хочу больше ничего знать о своем прошлом. Звучит не очень хорошо. И будущее, которое, как я думала, я хотела, кажется… недосягаемым.

— Эй, — Джек притянул ее к себе, прижав к груди, — вчерашний день был непростым. Утром все будет казаться не таким ужасным. Так всегда бывает.

Джек почувствовал, как ее тело обмякло, — Анна расслабилась, ее дыхание стало более спокойным.

— Посмотри наверх, Анна. Звезды просто невероятные.

Он нуждался в отвлечении так же сильно, как и она. Она тесно прижималась к нему, вызывая реакцию в теле.

— Да, они невероятные. Я и забыла, какие они здесь яркие.

Джек поднял руку, убирая волосы со лба Анны и укладывая ее голову себе на плечо.

Это та самая Анна, напомнил он себе, и ему нужно позаботиться о ней, помочь ей прийти в себя.

— Ты помнишь историю о том, как образовался Млечный Путь?

Джек почувствовал, как она повернула голову, ища на небе дорожку из мириад звезд.

— Жила-была девушка, которая хотела, чтобы был свет, чтобы люди могли найти дорогу домой… — Анна пошевелилась, устраиваясь удобнее в его объятиях. — Она подбросила пепел от костра своей матери в воздух, и пепел превратился в звезды Млечного Пути.

Джек кивнул.

— Когда завтра взойдет солнце, ты почувствуешь себя лучше. Ты будешь знать, чего хочешь.

— Я всегда знала, чего я хочу, Джек.

Он думал, что знает, чего она хочет: настоящий дом и семья, чтобы компенсировать то, чего у нее никогда не было раньше. Настоящий дом из кирпича и извести, а не скопище крытых соломой хижин. Муж. И дети.

Он мог бы дать ей все это. Но много лет назад он поклялся держаться подальше от обязательств, семьи и всего, что напоминало… любовь. Джеку было трудно заставить себя даже мысленно сформулировать это слово у себя в голове.

Его мать, должно быть, любила его отца, раз смирилась с годами лишений и пренебрежения, которые перенесла, и в итоге не получила ничего. Единственная любовь, свидетелем которой он был, стала разрушительной, и в конечном счете, это привело к потере. Ему не хотелось испытать это снова.

Джек вспомнил, как одиннадцать лет назад разрушил мечты Анны. Он возложил вину за то, что отправил ее прочь, на охотников, которые кружили вокруг нее, как гиены вокруг газели. Но он также не мог доверять самому себе, хотя ему потребовалось много времени, чтобы признать это. Ему пришлось отослать ее отсюда. Он имел это в виду, когда сказал, что никогда не хотел иметь жену. Это не означало, что он не хотел ее.

Соблазнительный аромат волос Анны вторгся в его обоняние, внося хаос в разум и чувства. Джек попытался отстраниться от нее, встревоженный внезапной остротой ощущений, нарастающих в теле. Он сопротивлялся им раньше и мог сделать это снова.

Джек втянул в легкие прохладный ночной воздух и поднял голову.

— Я могу предложить тебе что-нибудь, что поможет уснуть? Чего бы ты хотела?

Анна откинула голову назад, открывая его взгляду шею и нежную округлость щеки. Звездный свет отразился в ее глазах.

— Что мне действительно нужно, Джек, так это чтобы ты поцеловал меня.

Джеку показалось, что мир вокруг них замер. Он мог бы поступить разумно, отстраниться и сказать, что не нужно этого делать. Или он мог полностью отказаться от здравого смысла и делать то, чего они оба хотели, в чем отчаянно нуждались больше всего на свете.

Он поднял руку и осторожно провел большим пальцем по ее щеке.

— Анна, я не знаю…

— Пожалуйста, Джек. — Она подняла руку и обхватила его затылок, зарываясь пальцами в волосы. — Джек, я знаю, что мы не должны. Я знаю, ты пытаешься быть благоразумным. Но я нуждаюсь в тебе. Сейчас.

Анна подняла голову, и он почувствовал легкое как перышко прикосновение ее губ к его подбородку.

Джек выдохнул, и его губы нашли ее губы. У них был вкус сладкой мяты, и он мог поклясться, что в них все еще чувствовался привкус того персика, что она ела ранее. Он старался, чтобы поцелуй был нежным и легким, в таком случае еще был бы путь назад. Но Анна распорядилась иначе, притянув его за плечи и углубляя поцелуй. Желание расплавленной лавой разлилось по его телу.

Анна застонала, и Джеку показалось, что это приглушенное «да». Он провел языком по ее губам, а затем скользнул в ее рот. Анна ахнула и повернулась, прижимаясь всем телом к нему. Джек усадил ее к себе на колени. Анна обвила руками его шею и плечи, и Джек почувствовал, как ее груди прижались к его груди. Он положил руку ей на талию, затем скользнул ладонью под край толстовки…

Анна напряглась, когда ощутила его прикосновение, а затем резко выдохнула, когда его пальцы стали поглаживать ее гладкую горячую кожу. Ее дыхание стало быстрым и неглубоким, когда он передвинул руку вверх, наконец обхватив выпуклость ее груди под кружевом бюстгальтера, прежде чем его большой палец начал поглаживать ее сосок.