Странная цивилизация - Цаплин Владимир

На моих книжных полках «книги по истории» представлены достаточно случайным набором названий: «История военных потерь» Бориса Урланиса, «История крестовых походов» Бернгарда Куглера, «История исхода» Жака Дерожи, «История тайных союзов» Георга Шустера, «Этапы (история?) развития социологической мысли» Раймона Арона, «История государства Российского» Карамзина и «Русская история» Кастомарова, дальше идут Освальд Шпенглер со своим «Закатом Европы», «Постижение истории» Арнольда Тойнби, «Правильно ли мы понимаем историю» Носовского и Фоменко, математиков московского Университета, «История западной философии» Бертрана Рассела и т.д., не считая многочисленных упоминаний «истории» в менее специализированных источниках. А разве биографии людей, внесших заметный вклад в развитие человеческой цивилизации - не история? «Историй» много и приходишь к выводу, что все эти частные истории и составляют общую ИСТОРИЮ человеческой цивилизации и наиболее уместным будет ставить акцент на общих аспектах становления человечества, которые ничем принципиально не отличаются от обучения и взросления каждого отдельного человека, характеризующегося, пожалуй, несколько более утилитарной направленностью. История - это биография человечества. Столь же динамичная, как и биография любого отдельного человека на разных этапах его взросления, обучения, общения с другими людьми и обогащения опытом, и столь же случайная. Норберт Винер писал: 0бучение индивида - это процесс, который протекает на протяжении его жизни, … человеческий род в целом обучается в какой-то мере так же, как это делает индивид.

Одним из главных выводов при изучении процесса становления цивилизации является утверждение, что природа обрекла людей на продолжающееся уже тысячелетия самообучение и постепенное взросление. Это неизбежное следствие того, что природа не наделила мозг, способный к мышлению, ни одним байтом информации ни о самом мышлении, ни о его «хозяине» - человеке, ни об окружающем мире. Поэтому история цивилизации, которая началась с осознания целесообразности социальных взаимоотношений, сопровождалась хаотическим накоплением практических знаний о природе, фантастическими представлениями и поиском форм сосуществования. Это школа, в которой не было всеведущих учителей, не было программы и расписания, но зато было бесчисленное число сменяющих друг друга учеников, каждый из которых делал свои ошибки, извлекал свои уроки, успевал чему-то научиться за время жизни, что-то узнать ранее не известное и научить части этих знаний своих детей. Дети, благодаря этому, способны были начинать со все более «старших классов» и, в свою очередь, передавали уже несколько больший объем знаний очередному поколению «школьников». Поэтому история выливалась в последовательность событий, форм и представлений, рождающихся в результате проб и ошибок, попыток их исправить, т.е. на появление новых ошибок и новые попытки их исправления. Эта хаотическая цепь драматических движений, сопровождалась приспособлением окружающего мира и столкновениями между индивидуумами и сообществами, потому что до сегодняшнего дня основные проблемы решались, в основном, за счет ближних и соседей. Поиски решения, в конечном счете, приводили ко все большей социальности, но отнюдь не на предопределенную, закономерную последовательность поступков и событий, которую по недоразумению пытаются искать в этом хаотическом процессе. Вспомните притчу о Буридановом осле, который, следуй он законам неживой природы, обязательно сдох бы от голода, просто ввиду невозможности сделать обоснованный (законный, логичный!) выбор в пользу одной из одинаковых охапок сена, находясь точно посередине между ними. Но ни Буриданов осел, ни все остальные ослы (во всех смыслах этого слова-понятия) за все время существования жизни на Земле не закончили свое существование в голодных судорогах, раздумывая с чего начать трапезу, просто потому, что способны на нелогичные, т.е. случайные, не вытекающие из определенного закона, поступки. В результате незакономерного «тыканья» из стороны в сторону, осел обязательно наткнется на одну из охапок сена. Подобным же образом развивались и человеческие сообщества - методом «тыка». Но хаотичность этого процесса привела к тому, что в последние десятки лет обстановка в мире стала напоминать пороховой погреб, где любопытные дети рассеивают темноту горящим факелом.

Это еще не значит, что в истории не связанных между собой человеческих сообществ не было ничего общего. Общее, разумеется, и было и есть. Но связано это не с неким внешним фактором - историей, а с биологическим и интеллектуальным подобием людей вообще. Естественно, что это подобие порождало общие мотивы и бытовые детали, а случайность и разнообразие природных условий - несущественные различия, которые назвали «национальной культурой» и «историей национального развития».

Резюмируя, можно констатировать, что, создав живое существо, природа обрекла его на эволюцию, а создав разум у живого существа, природа обрекла его на историю.

«ЗАКОНОМЕРНОСТИ» ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ

Авторы утверждений о закономерности и повторяемости исторических событий пытались найти какие-то общие характеристики в разновременных реалиях (Гегель, Маркс, Шпенглер, Тойнби), имея ввиду повторение в главном одних и тех же фаз, периодов и т.д., и пытаясь на этом основании прогнозировать дальнейшие события. Различия между авторами носят скорее терминологический характер и принципиально точку зрения на наличие повторяемости периодов истории не меняют.

Другие приходят к выводу, сделанному Бертраном Расселом: …Те обобщения (исторического процесса), которые были предложены, исключая сферу экономики, по большей части настолько необоснованы, что не стоят даже опровержения. И далее Рассел пишет: Я ценю историю за то знание, которое она дает о людях в обстоятельствах, весьма отличных от наших собственных, (это) главным образом, не аналитическое научное знание, но тот вид знания, которым обладает любитель собак по отношению к своей собаке.

Подобный взгляд на «философию истории» высказан и в юбилейном издании, посвященном 50-летию Бахметьевского фонда[1]. Рассуждая о закономерности и случайности в истории, Бахметьев привел свой разговор со знаменитым историком античности М.И. Ростовцевым. Ростовцев говорил на основании своего 50-летнего опыта изучения истории: …В ней нет ничего неизбежного. Большинство событий совершенно случайны.

Автор разделяет точки зрения Рассела и Ростовцева, но необходимо более четко определить, что именно неприемлемо у сторонников «исторических закономерностей».

Многие понимали под социокультурной цикличностью просто чередование этапов взлетов и падений, расцвета и увядания, ускорения и торможения. При этом процесс рассматривается как двухфазный. Однако нередко встречается и разбиение цикла на большее число фаз - от трех до полутора десятков. Длительность изучаемых циклов заключена в пределах от нескольких лет до нескольких столетий. В своем главном труде «Закат Европы» Освальд Шпенглер (1880-1936) выделяет в мировой истории восемь культур[2]: египетскую, индийскую, вавилонскую, китайскую, греко-римскую, византийско-арабскую, майя и западноевропейскую. Каждая культура трактуется как организм, обособленный от других культур. Время жизни культуры порядка тысячи лет. Умирая, культура перерождается в «цивилизацию», у которой отпадает нужда в художественном творчестве.

Под влиянием Шпенглера английский историк и социолог А.Дж. Тойнби (1889-1975) разработал свою концепцию всемирной истории, говоря уже о тринадцати относительно замкнутых цивилизациях. Каждая цивилизация в своем развитии проходит четыре стадии: возникновение, рост, надлом и разложение. Тойнби пытался вывести эмпирические законы повторяемости явлений общественного развития, оставаясь предельно субъективным в своих оценках. Маркс также говорил о закономерной смене общественно-экономических формаций, высшей стадией которых должен быть коммунизм. Уильям Штраус и Нил Хоу - авторы популярных бестселлеров «Поколения» и «Четвертый виток», вышедших в начале XXI века, тоже посвятили свои книги цикличности истории. Согласно их идее в истории можно выделить 4 витка, которые постоянно повторяются друг за другом. В 2005 г. заканчивается очередной виток, названный авторами «распутывающейся эпохой» - он длился 21 год, который всегда знаменуется гибелью устоявшихся традиций и ценностей, а также изменениями, ведущими к кризису. Плоды этих изменений общество будет пожинать в следующий 22-летний виток, имя которому «эра кризиса». Это время жесточайших войн и радикальных перемен в политике, после которых народы принимают более традиционный стиль жизни и устанавливают общие ценности, которых они будут придерживаться до очередной «распутывающейся эпохи».