Квартирант - Золотина

после ее следующих слов: «Машенька, Вы, когда пойдете, внимательно смотрите под ноги – Бегемотик уж очень плотно трется о Ваши ножки. Того и глади об него спотыкнетесь и опять, чего доброго, растянетесь на полу.» Да, уж. Вот что-что, а держать в тонусе рядом находящихся людей Елизавета Марковна умела профессионально. Теперь мне становилось более понятно поведение, с ее слов, многочисленных родственников, которые мало того, что отпустили даму в столь неюном возрасте в длительное путешествие, так еще и в страну, лишенную привычного для старушки комфорта. Да уж. Видать поистрепала нервную систему своих близких наша Елизавета Марковна. Наша? Как-то быстро все здесь присутствующие становились «нашими». Сережа очень быстро перешел из разряда первого встречного следователя в близкого и даже любимого человека, кот вообще без комментариев – просто пришел и начал жить, а вот теперь и Елизавета Марковна – теперь уже наша Елизавета Марковна. Может это я какая-то безвольная и бесхарактерная, или все-таки общая трагедия (в нашем случае убийство неизвестного) настолько сближает людей, что они начинают сбиваться в племена, как неандертальцы, а точнее вот в такие вот странные компании. Я устала. От своих мыслей, от непривычного количества людей и животных в моей квартире, и в первую очередь от себя – я испытывала абсолютно непривычные для меня чувства и эмоции. Дойдя до столовой, я уже очень успешно пожалела себя, и моя трогательность к себе выдавила даже скупую слезу и соплю из носа, которые я утерла, умостилась в кресле и неожиданно для себя уснула. Сквозь сон я периодически отчетливо чувствовала и слышала кота, мягкие осторожные прикосновения Сережи и непривычно тихие и заботливые слова Елизаветы Марковны, полностью лишенные вредности: «А может она температурит? Потрогайте лоб, не горячий ли. Бедная девочка, вымоталась совсем». Забота и любовь окутали меня полностью и передали в руки сну.

Меня разбудило яркое солнце и чье-то несвежее дыхание. Нет, это определенно не Сережа, да и от кота не может так нести псиной, а про утонченную Елизавету Марковну я вообще молчу. Я открыла глаза. Спальня была залита ярким солнечным светом. И в ореоле этого сияния предо мной предстала радостная собачья морда. Именно так выглядит на мой взгляд собака-улыбака. Включив логику и выключив режим сна, я пришла к выводу, что собаку притащил в дом Сережа, вроде у него был охотничий пес, по крайней мере что-то подобное я помню проскальзывало в наших коротких беседах не о чем. Потому что все остальные разговоры у нас были то о бриллиантах, то о преступлении. Да, что-то мало мы говорили о преступлении. Сережа, как-то прикрывался тайной следствия, а сама я была занята, то поиском происхождения бриллиантов, то своими новыми знакомыми (это я о самом Сергее, коте и Елизавете Марковне). Кстати, Елизавета Марковна…

До меня доплыл аромат свежезаваренного кофе. Интересно, а кто сварил напиток. Кота я вычеркиваю сразу, не смотря на его чертовски необычное поведение. Сережа или Елизавета Марковна? Сердцу хотелось, чтобы это был Сережа, но мозг понимал, что это Елизавета Марковна. Часы начали отбивать время. От неожиданности собака упала с кровати, чем не дала мне правильно отсчитать количество ударов. Я поднялась, накинула на себя кем-то заботливо уложенный пеньюар на спинку кровати, и пошлепала в кухню, преследуемая на этот раз не котом, а собакой, которая по дороге очень даже по- кошачьи играла поясом моего халата. На кухне хозяйничала Елизавета Марковна. Она достала из жарочного шкафа свежеиспеченные булочки, чем привела в восторг собаку. Булочки действительно пахли очень вкусно – печеное дрожжевое тесто с маком. А на столе с ароматным кофе уже соседствовал, по-моему, марокканский чай: зеленый чай, мята, лимон и корица с медом. Кот сидел на своем месте на подоконнике, презрительно и как-то снисходительно смотрел на собаку. Та завороженно глядела на булочки. В кресле восседал Сережа, читал прессу и попивал утренний кофе. На Елизавете Марковне была свежая блузка приятного лавандового цвета и бежевая мягкая юбка ниже колен, а поверх был одет мой кухонный фартук. Лицо ее было свежим и бодрым, насколько свежим оно может быть в 102 года. Ну, прям мисс Хадсон и Шерлок Холмс, а вот и я – доктор Вуотсон. Кстати, наш Холмс также был до тошноты прилизан: аккуратно расчесанная борода и усы (в своих описаниях я совсем забыла упомянуть, что Сергей был счастливым обладателем бороды и усов. Почему счастливым? Может потому что ему не нужно теперь было бриться каждый день, а всего лишь раз в 2 недели ходить к брадобрею? А может потому, что и борода, и усы ему очень даже были к лицу.) Так вот. Причесанный, умытый, в свежей рубашке он хрустел как новая купюра. И я. Растрепанная, неумытая, шаркая тапками в нелепо распахнутом пеньюаре, наброшенном на не менее нелепую пижаму. Красавишна. Врядли доктор Вуотсон позволял себе подобный внешний вид.

И тем не менее настроена я была на рабочий лад. Видать будни управдома давали о себе знать – всегда быть на чеку. Просто чекист какой-то получаюсь. Все как будто нарочно не смотрели на меня. Даже кот как то нарочито приветливо и ласково мяукнул и отвернулся. Одна собака была естественной и непринужденной, возможно даже излишне, так как радостно носила в зубах чей-то ботинок, периодически им играя и предлагая поиграть каждому присутствующему на кухне. Одним словом – собака, друг человека. Я с нескрываемым удовольствием выпила кофе (черный со вспененным молоком и без сахара). Для меня это была еда. Поэтому мозг, получив питание, начал интенсивно работать.

«Надо все-таки проанализировать всех жильцов.»

Елизавета Марковна на удивление откликнулась очень даже резво.

«Анализировать будем на предмет чего?»

«Ну, хотя бы на предмет связи с убитым французом. Или на предмет немецко-фашистских артефактов, а именно бриллиантов, которые Сережа нашел в подвале». Сергей, мирно пивший чай с ароматными булочками в прикуску, поперхнулся и удивленно выпучил на нас свои глаза.

«Машенька, вы думаете, что эти два события связаны между собой?»

«А почему бы и нет? Ведь вариантов развития событий с этими двумя происшествиями в комплексе множество, на мой взгляд.»

«Например», – Елизавета Марковна движением бравого фехтовальщика нарисовала в воздухе знак вопроса кухонной лопаточкой, которой до этого снимала булочки с противня.

«Например, француз мог приехать искать кем-то из жильцов или их посетителей припрятанные бриллианты. Хозяин камушков мог проведать об этом и в жарком споре или даже драке убить француза».

«Или наоборот, француз мог прятать камушки и убегая от преследователя …»

«Дамы. А