Стражи - Александр Бушков

— Достаточно, — глухо сказал Зимин. — Остановите изображение, — у него вырвался непроизвольный стон, словно от внезапной боли, и поручик притворился, будто ничего не слышал. — Итак, это, несомненно, гигантский метеорит, болид, блуждающий небесный камень… Но откуда он там взялся? Его же там не должно быть…

— Именно что там, господин генерал! — обернувшись к ним, едва ли не крикнул инженер. — А вообще он был, только не там, но именно что в этот день…

У него было примечательное лицо — израненное смесью ужаса и некоего радостного озарения.

— Объясните, — бесстрастно бросил Зимин.

— Тридцатое июля девятьсот восьмого! Это тот самый метеорит, что по правилам должен был упасть в безлюдную сибирскую тайгу! Одни его называют Шантарским, потому что все происходило в Шантарской губернии, другие — Тунгусским, потому что он обрушился близ речки Тунгуски.

— Действительно, — сказал Зимин. — Я просто не вспомнил сразу…

— Никакой ошибки быть не может! — захлебывался словами инженер. — Профессор Чембарский крайне интересовался этим метеором, он долго и обстоятельно наблюдал за местом падения, последний раз не далее как вчера. Есть ведь распоряжение: если у «путешественников» нет срочных дел и наблюдательные залы простаивают без пользы, ученые вправе заниматься любыми наблюдениями без каких бы то ни было…

— Знаю, сам подписывал, — прервал его Зимин. — У вас есть что-то еще?

— Да. Не далее как вчера господин Чембарский показывал мне свои расчеты, и мы сошлись на том, что Природа оказалась к нам крайне благорасположена. По расчетам выходит: если бы метеор вошел в земную атмосферу всего несколькими часами позже, он обрушился бы именно на Петербург. Что мы только что и видели. Тайга была уничтожена и исковеркана на площади в десятки квадратных верст — а теперь это выпало Петербургу… Я не знаю, как выразить свою мысль, но ведь это неправильно, насквозь неправильно, так не должно было быть. Он должен ударить в тайгу, где кочевали немногочисленные инородцы, а не…

— Господа! — вскрикнул поручик звенящим от возбуждения голосом, сам пугаясь своих мыслей. — А ведь однажды уже было такое… Там, в доисторическом прошлом. Я своими глазами видел… Империя Аунокан.[5] Одна из установок альвов все же уцелела, они притянули метеор, даже больший, наверняка, по размерам. И тамошняя цивилизация…

— Достаточно, — сказал Зимин. — Я все прекрасно помню, хотя и не видел своими глазами. Не столь уж маловажное событие, чтобы быстро о нем забыть. Значит, вы полагаете…

— Не знаю, что и полагать, — сказал поручик торопливо. — Но очень уж странное совпадение получается: метеорит… причем наш — насквозь неправильный, то есть он рухнул не в том месте, где ему следовало… Гибель империи… Очень уж подозрительное совпадение, может, и не совпадение вовсе.

Зимин что-то прикидывал в уме, сосредоточенно и напряженно уставясь в потолок, порой шевеля губами, как это делают малограмотные, с трудом читая книгу.

— Вообще-то как версия это, безусловно, годится, — сказал он задумчиво. — Тогда, в Аунокане, альвы попросту смогли подкупить наблюдателей, наверняка и не подозревавших, в какой игре их используют, и за тем участком Вселенной, откуда приближался метеор, никакого надзора не стало. Альвы тем временем с помощью своей установки притянули метеор. Здесь, судя по словам господина инженера, мог иметь место чуточку иной процесс: они на несколько часов притормозили полет метеора так, чтобы он дочиста снес столицу. Я правильно сформулировал ваши мысли?

— Абсолютно, — сказал поручик.

— Версия, безусловно, толковая, — сказал генерал. — Вот только… Практика ее не подтверждает. Вы, Аркадий Петрович, должно быть, невнимательно читали еженедельные бюллетени, а то и не читали вовсе — чем, увы, не вы один грешите… Сразу после вашего возвращения из былого, из Аунокана, наши ученые занялись изучением той установки. Позаимствовали в Аунокане кое-какие идеи и рабочие чертежи. На сегодняшний день существует уже шесть небольших станций наблюдения, наподобие метеорологических — три под Петербургом, три под Москвой. Нам нужно гораздо больше, но дело только начато. Так вот, в грядущем таких станций должно оказаться неизмеримо больше — за четверть века батальон наверняка стал гораздо развитее в техническом отношении. Есть план устройства еще пятидесяти станций, он должен был выполняться и в грядущем. Установка альвов в Аунокане работала не менее двух недель — надо полагать, это не такая уж и простая задача, изменять траектории астероидов… Но почему же тогда те, кто в грядущем придет нам на смену, не засекли ничего подозрительного и не приняли меры? Даже те станции, которыми мы сейчас располагаем, непременно засекли бы излучение в любой точке обращенного к Солнцу полушария планеты, что говорить о тех, кто работает через двадцать пять лет? Если метеор все же рухнул на Петербург, выходит, наши преемники проглядели? Вот уж во что я категорически не поверю.

Понурив голову, поручик честно сознался:

— Я не читал бюллетени за последний месяц. Все время отдавал изучению грядущего, столько нужно было узнать и осмыслить…

— Но вы понимаете ход моих мыслей?

— Да, безусловно, — кивнул Савельев.

— В Аунокане все замыкалось на одного-единственного человека, — сказал Зимин. — Стоило склонить его к измене — и все рухнуло. Мы этот печальный опыт учли. И успели наладить нечто вроде перекрестного контроля — уж о работе нашей внутренней контрразведки вы должны были сразу получить некоторое представление.

— Да, разумеется…

— Как я уже говорил, я не сомневаюсь, что за двадцать пять лет батальон только окреп и стал располагать гораздо большими возможностями. Они просто-напросто не могли упустить и просмотреть…

Цепенея от собственного нахальства, поручик, тем не менее, упрямо продолжал:

— Простите, господин генерал, но ведь это только ваше сугубо личное мнение, такая же версия, а не точные знания об истинном положении дел? Или я неправ?

— Вы совершенно правы, — сказал Зимин без тени раздражения. — Это всего лишь мое мнение… опирающееся, тем не менее, на жизненный опыт, опыт командования батальоном. Я вас правильно понял? Вы считаете, что они там, в грядущем, могли что-то просмотреть?

— Не знаю, — произнес поручик растерянно. — Если случившееся — плоды чьего-то злоумышления, то виновники трагедии могли использовать и что-то другое… Нечто, к чему наши преемники оказались не готовы и попросту не располагали должной аппаратурой. Вот, скажем… Ожидается покушение на некое высокопоставленное лицо, но жандармерия сориентирована только на огнестрельное оружие. Они принимают все возможные меры, обыскивают поголовно всех, к тому же располагают аппаратурой, безошибочно определяющей наличие металла и пороха. А покушавшийся использовал обычный лук, оружие примитивное, но на определенных дистанциях смертоносное. Ни крупицы пороха, ни золотника металла, даже стрела может быть каменной. Лук со снятой тетивой — попросту деревянная палка с зарубками. Все усилия, вся аппараты были нацелены на порох и металл…