Не верь, не бойся, отпусти! - Марина Крамер

Я вышла в коридор, сунула папку с документами в кейс, проверила в сумке кошелек и документы и присела на пуфик, обуваясь. Светик не вышел даже тогда, когда я открыла дверь и вышла на площадку. Ну, что ж — это твой выбор, дорогой, потом не жалуйся. Я хлопнула дверью и вызвала лифт.

Глава 10

Скорость темной ночи

Любовник может предать, муж может предать, друзья могут предать, не предает только работа…

Руслан не признавал никаких марок машин, кроме «БМВ» — это был его фетиш, его любовь, его коллекция. Сегодня в аэропорт его провожал водитель на последней модели, кажется, пара дней как из салона. Предупредительный мужчина лет тридцати пяти вышел из-за руля, открыл мне дверь и помог сесть, даже не спросив, кто я, — видимо, знал в лицо, хотя я его не помнила.

— Мы сейчас заедем за Русланом Каримовичем к нему на квартиру, это пять минут, — вернувшись на свое место, повернулся он ко мне. — Если хотите курить, то не стесняйтесь, Руслан Каримович разрешил.

Я хмыкнула — «разрешить» мне что-то Руслан не мог, равно как и запретить, не те отношения, но курение в машине он всегда довольно резко пресекал, не желая, чтобы салон пропах дымом. Однако мне, видите ли, даже в новой тачке сделали исключение.

Руслан жил на Якиманке в престижном жилом комплексе. Мы въехали во двор и остановились у подъезда. Водитель вышел из машины, предупредив меня:

— Я сейчас вернусь, только вещи Руслана Каримовича заберу.

Я не отреагировала, думая только о том, как бы сейчас половчее подвести Руслана к тому состоянию, когда он не спросит, куда я влипла, зато предложит решить проблемы. Мне совершенно не хотелось посвящать его в свои дела со «Снежинкой» — не стоит вовлекать в круг слишком много людей, это опасно и для них, и для меня тоже.

Из подъезда показался водитель с кофром на плече, а за ним — Руслан в распахнутой куртке поверх ярко-синей майки-поло и голубых джинсов. Вопреки обычаю, он сел не вперед, а рядом со мной, и пока водитель убирал кофр в багажник, успел поцеловать меня в щеку — вроде как по-приятельски, но вместе с тем довольно интимно. Это мне не очень понравилось, но я сочла за благо промолчать.

— Ты все хорошеешь, Варвара, — оглядев меня, изрек Руслан.

— Приятно слышать, — усмехнулась я, — ты тоже не подурнел с момента нашей последней встречи.

— Разожрался что-то, — со вздохом погладив наметившееся брюшко, посетовал он, — совсем времени на спорт не остается. Дурное это дело — политика, Варенька. Ну, рассказывай, что у тебя.

Я покосилась на водителя, но Руслан только рукой махнул:

— Даже не думай. У него на мои разговоры уши воском залиты.

Я про себя подумала, что напрасно Руслан так уж доверяет своим наемным работникам — ну, время такое, что не стоит слишком уж впускать кого-то в собственную жизнь, но выхода не было — придется говорить.

— Смотри, — я вынула из кармана «прослушку» и протянула Руслану.

Тот взял ее двумя пальцами, повертел и молча уставился мне в лицо.

— Что?

— И откуда у тебя это?

— А ты как думаешь? В кабинете нашла, в ящике стола.

— В домашнем кабинете?

— Ну, слава богу, до этого пока не дошло. — И в самом деле, не дошло, но только потому, что человек Туза раз в неделю, когда нас не было дома, делал обход квартиры и проверял каждый сантиметр на предмет наличия вот таких игрушек.

Руслан снова покрутил «пуговку» перед глазами:

— Хорошая штучка, Варюша, из последних. Не поскупился тот, кто поставил. И что ты хочешь?

— А нельзя как-то выяснить, кто мог? Я понимаю, что основной источник вряд ли возможно вычислить, но попытаться найти того, кто физически осуществил, а? — спросила я, понимая, что и на этот вопрос вполне могу получить отрицательный ответ.

— Ну, милая… ты хватила! Могу попытаться узнать, конечно, но это сложно. Сама думаешь на кого-то?

Ни на кого я не думала — в мой кабинет вхожи были только Нина, Дмитрий и уборщица, которая никогда не оставалась там без присмотра Ниночки. Кого из троих я могла подозревать? Никого — и всех.

Примерно это я и изложила Руслану. Тот нахмурился:

— Ты как маленькая. Неужели ты платишь настолько большие зарплаты своим сотрудникам, что у них нет необходимости подработать на стороне?

— То есть понятие «порядочность» ты вообще исключаешь? — иронично улыбнулась я, но Руслан шутку не принял:

— Ни о какой порядочности, когда речь о деньгах, вообще думать не стоит, дорогая моя.

— Фу… как ты живешь-то с такой теорией? Домработницу каждый вечер на детектор загоняешь?

Тут Руслан расхохотался:

— Моя домработница — дальняя родственница, так что тут без сюрпризов.

— Ну, конечно! По статистике, самые опасные в плане воровства из квартир — как раз домработницы из «близких людей». От зависти, между прочим, что угодно люди готовы сделать.

— Ладно, Варвара, поржали — и хорошо, — подытожил он. — Я эту штучку заберу у тебя, посмотрим отпечатки — там же не только твои и мои теперь, правда? Кто-то еще ее лапал. Вдруг поможет. Ну, и вот сюда напиши-ка мне фамилии своих сотрудников. — Он порылся в кейсе и протянул мне блокнот и ручку. — Вернусь — все проверю.

— Спасибо и на этом.

— Из аэропорта тебя отвезут, куда скажешь.

— Не нужно, — отказалась я, — за мной водитель приедет, мы с ним договорились.

— Ну, как хочешь.

Остаток пути до Внуково мы проболтали о всякой ерунде, и я немного расслабилась. Руслан в общении был удивительно легок и интересен, мог увлечь разговором на любую тему. Людей с такой эрудицией я встречала довольно мало, а потому общалась с ним всегда с удовольствием.

На парковке я вышла, попрощалась с Русланом, договорившись, что он позвонит мне сразу, как что-то выяснит, и направилась к своей машине, моргнувшей фарами, едва мы въехали на парковку. Володя вышел, открыл мне дверь:

— Я подругу вашу отвез, все нормально.

— Володя, вы извините, что пришлось вас ночью выдернуть.

— Ничего страшного, Варвара Валерьевна, завтра ведь выходной, отосплюсь.

Мы ехали по не слишком хорошо освещенной дороге, я начала клевать носом, и вдруг машина резко вильнула сперва вправо, потом влево и, вылетев на обочину, резко остановилась. Я, не успев как-то собраться, ударилась лбом в спинку переднего сиденья.

— В чем дело?!

— А черт его знает, — злобно сказал водитель, — такое впечатление, что колесо пробил.

Он взялся за ручку, собираясь выйти, но я заорала:

— Не сметь! — и он, растерявшись, повернулся ко мне:

— Да вы что, Варвара Валерьевна? Я ж колесо глянуть — может, запаску надо ставить…

— Не выходите из машины, Володя, я вас очень прошу, — лихорадочно заговорила я, высунувшись между сидений и схватив водителя за руку. — Давайте подождем.

— Да чего ждать-то? — недоумевал водитель, никогда не видевший меня в состоянии крайней паники и испуга. — Ночь на дворе, машин нет. Я только посмотрю…

— Не надо ничего смотреть! Понимаете — просто не надо! — почти орала я, все сильнее сжимая руку Володи.

Я не могла объяснить ему, почему запрещаю выходить из машины, но мой внутренний голос вопил о том, что салон покидать нельзя, и то, что мы не видим машин, не означает, что их нет. Мне казалось, что совсем рядом с нами, выключив фары и заглушив двигатель, есть еще одна машина, в которой находятся люди, способные причинить нам вред. Я хорошо помнила момент, когда меня увезли прямо с набережной, сунув в машину на глазах у Мельникова, и этот ужас никак не покидал меня.

— Варвара Валерьевна, успокойтесь, — поглаживая меня по руке, пытался воззвать к голосу разума совершенно обескураженный водитель, — ну, что может случиться? Я колесо поменяю, и сразу поедем, вы даже из машины можете не выходить. Ну, не ночевать же нам тут, на трассе?

В словах водителя был резон — ночевка на пустой трассе казалась мероприятием не особенно приятным, и Володе придется менять колесо, иначе нам не выбраться. Но что я буду делать, если мои опасения оправдаются и есть еще машина? Что, если… Голова разрывалась, мысли путались и перескакивали с одного на другое.

— Варвара Валерьевна, — донесся до меня голос водителя, — вы в порядке?

— Нет, Володя, я не в порядке, но сейчас это никак невозможно изменить.

— Так мне-то что делать? Менять колесо? Или тут заночуем?

В этот момент я почувствовала себя человеком, призванным решать чужую судьбу — что, если водитель выйдет из машины, а в него выстрелят, например? Кто будет виноват в этом? И что я могу сделать, чтобы предотвратить это? Ничего — разве что заставить его ночевать тут, со мной, прямо на дороге. Хотя и это мало что изменит, если кому-то будет нужно. Замогильным голосом я выдавила:

— Меняйте, — и зажмурилась.