Рыба-одеяло - Константин Золотовский

Из приделанных к рулям автоматов мотоциклисты рассыпали вовсе стороны пулеметные очереди. Стрекоту было много, а попадаемость ни­чтожная: из ста пуль едва ли две достигали цели. С бешеной скоростью мчались гитлеровцы по прямым шоссейным дорогам. Но стоило им по­пасть на пересеченную оврагами или заваленную камнями местность, как пропадал весь воинственный блеск.

Недаром грозная мотопехота потерпела свое первое поражение на одном из скалистых диких островов Балтики. С ней встретились моло­дые водолазы с учебного судна «Устрица», которое потопил вражеский бомбардировщик. Моряки вытащили на берег все, что успели захватить с корабля, и спрятались за обросшие мхом камни.

Блестя рулями, по узкой тропинке, загроможденной множеством ва­лунов, извивалась цепь гитлеровских автоматчиков по направлению к островному маяку. Отступать от неприятеля было некуда. Кок Вере­тенников держал наготове спасенные с судна медный бачок и поварскую чумичку. Когда приблизился первый мотоциклист, кок приподнялся из-за укрытия и огрел его по каске длинной ложкой. Удар был не столько сильным, сколько неожиданным. Гитлеровец упал со своей машины. На него с размаху налетел второй, на второго – третий...

Водолазы колотили гитлеровцев: кто галошей со свинцовой подмет­кой, кто медным шлемом, кто тяжелыми грузами, а некоторые просто накрывали их резиновой водолазной рубахой, лупили камнями и кри­чали: «Бей рыбу-одеяло!»

Этот боевой клич подхватили прибежавшие с маяка гидрографы. Они помогли окончательно разгромить мотоциклистов.

– А что такое рыба-одеяло? – спросили гидрографы.

Молодые водолазы рассмеялись и рассказали историю, которая про­изошла с ними перед Отечественной войной.

На мелководном Лебяжьем рейде появилось непонятное морское чу­довище. Оно искало пищи. Слух о нем дошел и до учеников балаклав­ской водолазной школы, недавно прибывших на Балтику с Черного моря. Они проходили здесь практику на широкобортном судне «Уст­рица».

Водолаз Лошкарев готовился идти под воду, проверить первую ра­боту учеников: прокладку тросов под днищем затонувшего корабля. Лошкарева дружно одевали под командой старого подводника дяди Миши.

– Надеть на водолаза рубаху!

– Есть! – ученики старательно растянули тугой фланец водолаз­ной рубахи.

– Раз, два, три – дернули!

– Водолаза на галоши!

– Есть!

– Надеть нож и манишку!

– Есть!

– Приготовить шлем!

По этой команде в медном водолазном шлеме проснулся корабель­ный пес Кузька. Он отлично знал, что сейчас его вышвырнут за хвост из любимой прохладной медной спальни. Кузька добровольно покинул шлем и ушел досыпать в судовую рубку.

– Есть приготовить шлем! – хором ответили курсанты.

И тут из зеленовато-бутылочной глубины рейда показалось что-то темное. Тотчас над водой началась возня чаек. Сильно рассекая крыль­ями воздух, они с криком бросились вниз и начали клевать зыбкие тем­но-серые бока какого-то непонятного животного.

Острым наметанным глазом старого моряка боцман Калугин вни­мательно вгляделся и сказал ученикам:

– Моряк должен все знать, что бы ему в море ни встретилось. Вы должны научиться отличать щуку от палки. Вот вам волна принесла загадку. Отгадывайте!..

Огромная непонятная темно-серая груда, то расплываясь в лепешку, то собираясь в колючий зеленоватый шар, медленно шла на «Устрицу».

Яркое солнце и мелкая рябь мешали рассмотреть, где у этого чудо­вища пасть, глаза, плавники и жабры; хвоста тоже не было видно, а вместо чешуи торчали какие-то пепельно-серебристые колючки.

Старые моряки – Калугин, дядя Миша, Лошкарев, Гаранин – по­нимающе переглянулись.

– Отставить шлем! – скомандовал дядя Миша.

Кочегар Вострецов вылез из своей кочегарки, поглядел за борт и засмеялся, но под строгим взглядом боцмана курсантам ничего не сказал.

Молодежь внимательно вглядывалась в странное морское жи­вотное.

Кто же это такой? Морской еж? Но у ежа колючки гораздо длиннее и сам он не больше кулака. Это чудовище размером походило на кита, но фонтанов не пускало и хвостом не било: хвоста у него не было. Гребнезубую акулу-людоедку тоже все знали – она юркая, с острым плав­ником и похожа на большое веретено. А это чудовище круглое, без плавников и плывет, будто ничего не весит.

И откуда только оно взялось?

– Родилось под пристанью, – сказал боцман.

Ученики не поверили. Дно этого рейда за время своей практики они узнали хорошо; доставая из грунта то корабельные якоря, то баржу, то затонувшие части землечерпалки, они обыскали здесь каждый камешек, каждую ямку и даже принесли боцману оброненный им когда-то с борта костяной портсигар. В единственно укромном месте – темном трюме старого затонувшего корабля, под который они подводили тросы, – на­ходились только сгнившие доски с ржавыми гвоздями да россыпь ка­менного угля. У берега, под старой заброшенной пристанью, между сваями, в густых бледно-зеленых водорослях, с месяц назад ученики видали табуны рыб и огромные кучи икры; теперь под пристанью было пусто, рыба ушла в залив, а икра куда-то исчезла. Нет, на этом рейде никаких чудовищ не водилось.

Может быть, оно пришло из других морей? Есть в тропиках ковро­вая акула – курсанты еще в своей балаклавской школе, на Черном море, много наслышались о ней от старых моряков. Она очень живо­писная, как красивый комнатный ковер, прячется в разноцветных водорослях и злая: сразу подпрыгнет, если водолаз нечаянно на нее насту­пит. Но это чудовище было сплошь серое, без рисунков. На осьминога оно - не похоже – щупальцев незаметно. Рыба-собака? Она водится в Черном море и тоже маленькая, но если ее почесать возле жабр, она сильно раздувается и стоит на одном месте, и плавать не может, пока не придет в прежний маленький вид. Ученики на Черном море сами ее чесали не раз. Электрический скат – гнюс? Но он похож на мрамор, имеет кошачий хвост, усеянный шипами, как у чайной розы. Мор­ской кот? У кота тоже есть на хвосте очень крепкая колючка. Он рыбу сечет на куски и невод портит, рыбаки не рады, когда он по­падается.

Может быть, это мурена? Но она черная, блестящая, как начищен­ный сапог, с острыми ядовитыми зубами. Тюлень? Не похож. Да он ведь известен всем. Рак-отшельник с домом? Вовсе не похож. Крокодил-аллигатор? Он житель Африки, очень длинный и скорее похож на бревно. Морской огурец? Тут их сотни три поместится. Морская свинья? Жирная сельдевая акула? Рыба-павлин? Нет, все это было не то.

И тут ученый медик Толя Цветков, долговязый курсант фельдшер­ской школы, заменявший корабельного врача, съехавшего на берег, сказал:

– Я сейчас определю, что это за вид морского млекопитающего.

Толя Цветков не столько лечил, сколько носился по палубе с учеб­ником гидробиологии, надев для важности очки доктора, забытые в ка­юте. Толя считал себя знатоком морских и сухопутных зверей и раз даже принес курсантам сгнившую лошадиную голову, которую по не­вежеству принял за голову древнего ихтиозавра.

Тут чудовище дрогнуло и выбросило вперед длинный мелкозубча­тый отросток, похожий на пилу-одноручку.

– Рыба-пила! – крикнул Толя Цветков.

– Ну, хватил! – сказал водолазный старшина дядя Миша, много лет работавший на Севере. – Пила-рыба узкая и вся не больше метра. Правда, страху она нагоняет под водой немало, от нее сам кит, хоть и с дом величиной, места в море не находит.

Чудовище втянуло обратно свою зубчатую руку или ногу, и от него в этом месте потянулись по воде длинные бледно-зеленые волосы.

– Морская, капуста? – гадали ученики. – Сифонофора? Живая ги­гантская водоросль микрокита пиритера? Или простая водоросль – морская борода?

– Может быть, это русалка? У них ведь длинные волосы, – сказал водолазный сигнальщик, тоже курсант.

Все засмеялись.

– Это не волосы, а просто водоросли на него налипли, – объяснил водолаз Гаранин.

Чудовище, то замедляя ход и округляясь в огромный шар, то вытя­гиваясь точно дирижабль и при этом из серо-зеленого превращаясь в пе­пельно-серебристое, продолжало наплывать на судно. Иногда оно вдруг останавливалось, точно задумывалось, шевелилось и распускало во все стороны какие-то зубчатые грязно-лиловые махры.

А вдруг это не живое существо, а бочка, обросшая мхом, опухший утопленник, подводная лодка в тине?

– Любопытно, где у этого организма рот? – спросил боцмана Толя Цветков.

– У него много ртов, – ответил боцман. – Тысяча, а может быть, и больше; я не считал.

– А какой у него скелет?

– У него нет скелета.

– Значит, оно беспозвоночное? Простейшее? – спросил Толя,

– Уж чего проще, – усмехнулся боцман.

И тут дядя Миша вспомнил, как он на Севере молодым водолазом испугался под водой черт знает чего, пустяка. Видит, прет на него и все увеличивается вот такая же темно-серая груда, подумал, что это кит-кашалот, и дал тревогу. А на баркасе ему объяснили, что это из коче­гарки с другого борта золу скинули. Наверное, и это чудовище зола или тина.