Песнь ветра - Константин Гуляев

– Видимо, вы его создали на основе несознательного человеческого разума – со всеми вытекающими… – саркастически начал было директор, но по интеркому пришел срочный вызов. Левченко извинился и коснулся нужной кнопки.

– Семен Ефимович, из охраны сообщают, что из вашего кабинета нет изображения. У вас все в порядке?

Поймав покаянный жест седовласого, Левченко усмехнулся.

– Да, Светлана, все в порядке – наш гость, как выяснилось, не любит огласки. Успокойте, пожалуйста, охрану…

Гость дождался конца разговора, отхлебнул из чашки и кивнул.

– Благодарю вас. Мы увидели, что хотели – и теперь вам предстоит изъять нашу троицу обратно на флэшку.

– Мне все же интересно – что же вы сами не запустили программы без моего ведома?

– Это нам ни к чему, – отмахнулся визитер. – Вы бы все равно узнали об этом – разве вы не отслеживаете всяких читеров, хакеров и прочих зайцев в своей игре? Проще было прийти к вам.

– И как их теперь изъять? Вы «Газонокосильщика» смотрели?

– Читали, – лукаво улыбнулся седовласый. – Но я понимаю ваши опасения. Именно для того, чтобы программы не затерялись в сети, у них есть якорь, неотделимый от сущности. Вам нужно вставить нашу флэшку и нажать иконку «бредень». Максимум через минуту все три программы вернутся. И если они в игровом персонаже, и даже если где-то в сети. Флешку отдадите моему человеку, он подъедет через час. Всего хорошего, Семен Ефимович, спасибо за сотрудничество.

Проводив гостя, директор подошел к Светлане и повторил распоряжение насчет действий по закрытию проекта. Светлана странно на него взглянула:

– Вернутся обратно? Это он вам так сказал?

– Да, – нахмурился Левченко, – а у вас есть сомнения?

– «Бредень» не возвращает их, а уничтожает.

Возникла пауза. Директор в великом изумлении смотрел на сотрудницу.

– Может быть, вы поделитесь – откуда вам это известно?

Светлана смутилась и отвела взгляд.

– Я показала эти программы независимому программисту.

Она не стала добавлять, что это произошло вчера на дне рождения у подруги. Узнав о проекте, Юлька-егоза весьма изощренно выцыганила у нее вожделенную флешку, чтобы взглянуть всего лишь только одним глазком. Светлана жалела, что поддалась на ее уговоры – не следовало никому показывать служебные материалы. Но сказанного и сделанного не воротишь.

Директор молча сверлил ее напряженным взглядом. Своеволие и нестандартные решения на грани и за гранью дозволенного – человеческий фактор. Стоит ли наказывать сотрудницу за то, что она человек?

– Вставляйте флешку, – обронил директор.

Светлана достала маленький прямоугольник и вставила его в компьютер. Левченко подождал окончания загрузки.

– Запускайте «бредень».

Мгновенье помедлив, Светлана кликнула по нужной иконке. Винчестер загудел, наращивая обороты.

– Через час придет человек, отдадите ему флешку. Я понимаю, Светлана Юрьевна, что все ваши действия продиктованы заботой о процветании и безопасности нашей фирмы. Но не переусердствуйте с инициативами, а то рано или поздно окажете нам медвежью услугу. Спасибо за чай, можете унести поднос…

***

Палыча сегодня отпустили пораньше. И это было чудесно – возник шанс не только в кои-то веки въехать во двор, а даже попробовать найти там свободное место. После восьми у собственного дома на парковках начинал свирепствовать лютый пушной зверек, а после девяти он, полнея, воплощался и вовсе во что-то непотребное. Но сегодня брезжил шанс припарковаться по-человечески, а если повезет – то и под окнами своей квартиры, а не где-то у горизонта – в чужих дворах или прямо на шоссе, как обычно.

Въезжая во двор, Палыч – как впередсмотрящий на марсе – бдительно вытянул шею, и фортуна не замедлила ему улыбнуться – он отыскал-таки свободное место на парковке, да еще недалеко от подъезда. Вечер удался, его вполне можно было счесть за праздничный.

Счастливый водитель, едва не урча от удовольствия, заглушил двигатель и собрался уже выходить, но его внимание привлекло странное свечение, появившееся в районе бардачка. Тревога за родимую ласточку моментально вытеснила весь восторг от фартовой парковки: насторожено вглядываясь в диковинное сизое облако, Палыч на всякий случай украдкой перекрестился – висящая в воздухе светящаяся блямба казалась какой-то сверхъестественной.

И тут облако, помигав и слегка чем-то потрещав, сформировалось в маленького человечка все той же сизо-светящейся формации. Человечек чихнул и с интересом стал в свою очередь приглядываться к водителю, уже беззвучно бормочущему что-то себе под нос, но вскорости растерянно замершему с полуоткрытым ртом.

– Ну, здравствуй, хозяин, – электронным голосом весело заговорило светящееся чудо. – Вот и свиделись.

Хозяин лишь беспомощно лупал глазами и кажись, собирался дать деру, но оставлять собственную малышку наедине с неведомой говорящей шаровой молнией было выше его сил. И тут до Палыча дошел смысл сказанного:

– Я… твой хозяин?..

– Ну машина твоя? А я в ней живу, меня Максиком зовут.

– Каким еще Мамаксиком?.. Ты откуда тут… вообще?

– Уф, – сокрушенно покачал головой человечек. – Ты про фиксиков мультики смотрел?

– Про фиксиков?.. – Испуганно распахнул глаза Палыч, – так ты из них?.. Они что, тоже существуют?

– Они – нет, а я – да. Как видишь. Ну что тебе сказать… машина у тебя – не сахар…

– Че это?!! – все еще не придя в себя, возмутился хозяин, – идеальная машина! Работает, как часики! Летает… ласточкой…

– Естественно, – ехидно кивнул Максик. – Ясен жиклер! Ежели ее постоянно смазывать да настраивать, не разгибаясь, так она и будет летать!

– Так это ты ее?..

– А кто ж еще? Я… чего заявился-то… На меня в «Запчастях» местные Бриксики уже косятся – ты… финансами не богат?

– Ты слышь… деньги-то тебе на что?

– На запчасти, вестимо! Тормозуху с антифризом недавно долил, свечу поменял, кондей подрегулировал; третьего дня, вон – сцепление наточил, это такая тарелочка с пупырышками…

– Я знаю, что такое сцепление! – обозлился Палыч.

– Думаешь, мне кроме прикуривателя и разбираться не в чем?! Не дурней тебя!..

– Так и тем более! – всплеснул руками Максик. – Ты ведь должен понимать сколько все это стоит, да еще плюс запчасти. Думаю, в десяточку мы уложимся.

– Сгинь, ехидна! Десяточку ему…

– Вот она, человеческая благодарность, – всхлипнул Максик. – Я ему тут вчера движок полночи капиталил, надышался, пропитался, – теперь маслица бы хлебнуть, а то фотоны с форсунками горят – а тут «сгинь» вместо оплаты. Не любишь ты свою машину, уйду я от тебя…

У Палыча проступила на лице невыносимая мука работы мозга. Он не то что любил машину – он жил ради нее… а работ этот сияющий моромой наперечислял уже и поболее, чем на десятку. А ну как исчезнет эта змеюка да ласточка его сыпаться начнет, как ей и пора бы