Сердце крестоносца - Эмилия Остен

– Лорд Фонтевро, – Римильда узнала голос Мухаммада ибн-Селима. – Вы верно судите о ситуации, но я не понимаю вашего упорства.

– Я не нарушаю своих клятв, как бы это ни было выгодно для меня, – голос Танкреда был тих и мрачен.

– Похвально, но совершенно непрактично.

– Практичность – качество Востока. А я рыцарь Запада.

– Одно из лучших качеств Востока, смею заметить. – Голос Мухаммада лился, словно горячий мед. – Зачем умирать ради того, во что не веришь? Если можно жить в богатстве и неге, не сражаться за каждую пядь земли, за каждый день жизни.

– Вся жизнь – борьба.

Мухаммад усмехнулся.

– Но ваши владения падут, несравненный Салах ад-Дин одержит победу, именем Аллаха.

– Да, одержит, – согласился лорд Фонтевро.

– И очень скоро.

– Это не имеет никакого значения. – Танкред по-прежнему говорил ровно, если не сказать – равнодушно. – Вы думаете, я этого не понимаю? Я это не просто понимаю, я это отлично знаю. Да, Иерусалим падет, как пал Кесруан. Но я буду защищать его, как защищал бы и Кесруан, если бы успел.

– Как бы там ни было, предложение несравненного Салаха ад-Дина все еще в силе.

– Мой ответ прежний.

– Но я пока не буду передавать его моему господину.

– Как вам будет угодно.

Римильда услышала, как один из мужчин удалился. Судя по бесшумным шагам, это был Мухаммад, обутый в мягчайшие восточные бархатные туфли. Римильда замерла, боясь даже дышать. Кажется, она спряталась – по глупому стечению обстоятельств – прямо у двери покоев Фонтевро. Сейчас занавес отдернется, и она окажется нос к носу с грозным рыцарем. Мгновение, другое… Римильда услышала звук тяжелых шагов, удалявшихся прочь. Слава богу! Вероятно, Фонтевро спешил на пир, поэтому не стал заходить в комнату. Подождав, пока успокоится бешеный стук сердца, Римильда продолжила путь в большой зал.

Итак, она стала свидетельницей очень странного разговора. Саладин, видимо, пытается подкупить Танкреда. Насколько Римильда успела понять, Грот Тирона – неприступная крепость, которую можно взять лишь измором, после многолетней осады, да и то не наверняка. Это не Кесруан, про который она тоже успела кое-что выяснить. И как бы Фонтевро ни отказывался сейчас от денег, он вполне может передумать, потому что не верит в окончательную победу крестоносцев. Совсем наоборот, он уверен в том, что дни рыцарских королевств сочтены. Странная позиция для лорда Грота Тирона, который должен всей душой веровать в победу христиан. То ли Танкред излишне пессимистичен, то ли абсолютно практичен. Но практичный человек принял бы заманчивое предложение Саладина. Или нет? Где заканчивается честь и начинается здравый смысл? И не противоречит ли зачастую этот здравый смысл понятиям о чести?

Невероятно странный человек этот Танкред де Фонтевро.

В большом зале праздник был уже в самом разгаре. Тем не менее все мгновенно обратили внимание на вошедшую Римильду. Сам герцог вскочил с места и приблизился, чтобы проводить леди к столу. Заняв свое место, Римильда поискала взглядом Танкреда. Вот он, сидит неподалеку от герцога Рено, мрачный, как туча. Черный циклос без герба, небрежно заколотый серебряной фибулой, и камиза светлого шелка придавали ему вид грозный и романтичный одновременно. Что ж, стоит помнить о том, что Танкред – грозный. А остальное – неважно.

Римильда не сводила с Фонтевро глаз, пытаясь поймать удобный момент, чтобы переговорить о брате, Кесруане и остальном. Она поймала себя на том, что внимательно разглядывает его – впрочем, Танкред оказался интересным объектом для изучения. Он был, без сомнения, красив, но как-то чересчур мрачен. Говорил мало, больше слушал. Да к нему и обращались нечасто, видимо, собеседников отпугивал его неприступный вид. Среди рыцарей герцогского двора Танкред де Фонтевро слыл нелюдимом. Это разузнала Калев у Хадид-бея, кажется подружившегося с нею и охотно делившегося некоторыми сведениями о своем друге. Римильда видела, что лорд Грота Тирона мало пьет, а ест умеренно. Он не похож на остальных. Нет, совсем не похож.

Возможность поговорить с Танкредом появилась только к концу ужина. Все уже изрядно выпили, кое-кто играл в кости, кто-то горланил песни, а сам герцог мирно дремал, подперев щеку кулаком. На скамье между Римильдой и Танкредом образовалось свободное пространство, чем леди и не замедлила воспользоваться, незаметно для нетрезвых гостей переместившись поближе к лорду Грота Тирона.

– Леди Римильда, – вежливо поклонился Танкред, сделав попытку встать.

Римильда вцепилась в его рукав и прошипела:

– Не надо привлекать внимание!

– Как вам угодно, – пожал плечами Танкред.

– Я пыталась с вами поговорить, но вы исчезли. Исчезли, сказав мне, что мой брат, возможно, погиб.

– Деневульф, граф Мобри, погиб. – Интересно, он когда-либо говорит с другой интонацией или так всем и отвечает всегда – уверенно, холодно, равнодушно? – Как и все в замке Кесруан.

– Я это уже слышала, – Римильда сглотнула комок в горле. – Но я не могу поверить. Я должна убедиться собственными глазами, я должна увидеть могилу.

– Его могилой стал Кесруан. – Упорство этого человека начинало ее раздражать. Ничего, у Римильды тоже достаточно упрямства.

– Все равно я должна убедиться.

– Уезжайте в Англию, – посоветовал Фонтевро. – Здесь вас ждет только смерть.

– Милорд, если мой брат погиб, я должна получить доказательства, иначе король не подтвердит мои права как графини Мобри. Свидетель, могила… Хоть что-то.

Римильда сразу поняла, что взывать к сочувствию бесполезно, а вот логика могла сделать свое дело.

– Ваш брат не оставил наследника? – осведомился Танкред. – Как неосмотрительно.

– Я его наследница. И мой долг – лично убедиться в его гибели.

– Это опасно и бесполезно. Попросите герцога дать вам письмо к королю Генриху.

– Милорд, – Римильда решила, что пора переходить в наступление, иначе все опять окажется в руках постоянно пребывающего в грезах герцога Рено. – Пока что я старалась быть вежливой. Но я могу попросить вас и с настойчивостью.

– Вот как? – Фонтевро поставил на стол кубок, который до сих пор вертел в руках, и внимательно взглянул на Римильду. – И какого сорта настойчивость вы готовы применить?

– Не самого приятного, но вы не оставляете мне выбора. – Римильда уверенно смотрела прямо в его темные глаза. Удивительно, но они были не черные, как казалось на первый взгляд, а темно-фиолетовые, как летняя предрассветная тьма. И оказалось, что у Танкреда пушистые и длинные ресницы, словно у юной девы. Когда Фонтевро слушал собеседника, он слегка наклонял голову вперед. – Я прошу вас проводить меня до Грота Тирона, куда вы, вне всякого сомнения, вскорости отправитесь. Это не такое уж большое одолжение. В качестве жеста доброй воли я забуду и никогда не упомяну о той беседе, что вы имели сегодня с добрейшим Мухаммадом.