Короли старшей школы - Меган Брэнди

это, Кэп останавливается в нескольких футах от капота.

Парни открывают дверцы и выходят.

Голова Зоуи вертится из стороны в сторону, и она сильнее прижимается к шее Кэпа, но не пугается. Может быть, немного нервничает, но только опускает подбородок на плечо отца и наблюдает за ними.

Оба останавливаются прямо перед ней, и она смотрит на Кэптена.

Я ловлю себя на том, что смеюсь. Могу поспорить, что малышка Зоуи покраснела.

Ройс подходит к ней первым и поднимает руку, чтобы дать пять.

Зоуи улыбается, но вместо того, чтобы дать пять, она выставляет вперед костяшки пальцев, заставляя всех братьев засмеяться.

Зоуи пинает Кэптена, и он опускает ее на землю. Ее маленькие губки шевелятся, и она показывает на кукольный домик.

Кэп кивает и начинает идти, но Зоуи протягивает руку, и он предлагает ей свою, но она хочет еще и руки Ройса и Мэддока. Она пытается удержать их всех, но не понимает, почему у нее не получается, и хмуро смотрит на Кэптена.

Он смеется и пожимает плечами, глядя на нее, но Зоуи улыбается, хватает руки Ройса и Кэптена, сцепляя их вместе.

Я смеюсь, двигаясь ближе к окну на своем сиденье, затаив дыхание, когда она тянется к руке Мэддока. Она может сжать только два его пальца, другой рукой крепко держась за своего отца, и, черт возьми, в этот момент я бы хотела, чтобы у меня был телефон. Потрясающая картинка.

Кэп и Ройс держатся за руки, Зоуи держит Кэпа левой рукой, а Мэддока – правой. Одна маленькая светловолосая малышка, ведущая всех троих туда, куда она хочет.

Взгляд Кэптена возвращается к внедорожнику, и я замираю. Мгновение он смотрит, и я знаю, о чем он думает – не хочу ли я встретиться с ней. Я ненавижу сомнение, которое в нем появляется, но когда он смотрит на Мэддока, я понимаю, что и без моих слов он осознает причину.

Дело не в том, что я не хочу с ней встречаться, а в том, что это только их момент – племянницы и ее дядей.

Движение на крыльце привлекает мое внимание.

Мария отходит подальше, выуживая телефон из кармана, я хватаюсь за дверную ручку, быстро выскакиваю и несусь прямо к ней.

Она поднимает голову, глаза расширяются от изумления.

– Ты.

– Я.

Я иду вперед.

Она опять смотрит на свой телефон, а потом снова на меня.

– Не делай этого. Я не хочу бить тебе морду на глазах твоей охраны, – предупреждаю я, протягивая ладонь.

Она медлит секунду, но потом бросает мне на руку телефон.

– Кстати, это охрана социального работника, а?

– Охрана маленькой девочки, которую я защищаю днем и ночью.

– Когда не выдаешь себя за социального работника и не вытаскиваешь других девочек из их домов и не приводишь в новые?

Ее глаза сужаются.

– Некоторые сказали бы, что я привела тебя домой, а не вытащила из твоего дома.

Не могу с этим поспорить. Они – мой дом, больше, чем что-либо другое в моей жизни.

– Тогда некоторые были бы правы, не так ли?

Она явно хочет что-то спросить, поэтому я держу зрительный контакт до тех пор, пока она этого не делает.

– С чего бы ему… зачем им понадобилось привозить тебя сюда? Почему они позволили тебе приблизиться к ней?

– Разве это не очевидно?

Она хмуро смотрит им вслед, потом издает глубокий вздох.

– Я беспокоилась, что это может произойти. Когда я прочитала твое досье, я подумала о таком исходе, но в тот день, когда я тебя встретила… – Она замолкает и хмурится. – В школе, где директор явно заботился о тебе, даже несмотря на то, что ты была непростым ребенком, и то, как Равина говорила о тебе и как ты справлялась с ней. – Я напрягаюсь при упоминании имени моей матери. – Твой настрой и выражение глаз, когда ты говорила со мной. Все в тебе было… освежающим. Я чуяла это нутром. Я предупреждала его, что ты станешь всем, чего они никогда не знали. Это делало тебя опасной для них, для этого мира. – Она смотрит на меня. – Но, в конце концов, мы все хотим того, чего не можем иметь.

Я изо всех сил стараюсь не нахмуриться.

Что, черт возьми, это значит?

Выражение ее лица немного смягчается, когда она спрашивает:

– Который из них?

– Как будто ты не знаешь.

– Я… – Она обрывает себя, но решает продолжать. – Я не знаю, – признается она.

Мои брови приподнимаются от ее смущенного тона.

– Это было в моем контракте. – Она громко сглатывает. – В обмен на заботу о ней мне не разрешалось искать или спрашивать что-либо о них или их жизни.

– Ты хотела заботиться о ней?

– Я бы не доверила это никому другому. – Она смотрит на меня в упор.

Я смотрю на нее с подозрением.

– Ты можешь пытаться прочесть мои мысли, но я уже говорила тебе, что когда-то я была как ты. Я могу скрывать то, что хочу, от кого хочу.

– И все же ты стоишь здесь и выдаешь больше, чем осознаешь.

– Кто сказал, что я не осознаю? – протягивает она.

Я усмехаюсь. Верно.

Я смотрю на парней.

Зоуи пытается втолкнуть Ройса в кукольный домик, но он падает на траву, и Зоуи смеется над ним.

Она наклоняется и ударяет его в грудь ладонями, а потом забирается прямо по нему внутрь домика, где уже, должно быть, сидят другие два.

– Кому ты собиралась звонить? – спрашиваю я, предполагая, что она не ответит.

Но она отвечает:

– Ролланду.

– Тоже согласно контракту?

Она отворачивается и идет к внутреннему дворику, где может скрыться от глаз, но все равно смотрит на девочку. Я следую за ней и сажусь на стул.

– Ты не должна судить о том, чего не знаешь.

– Я сужу о том, что знаю, и я знаю, что дочь Кэптена здесь с тобой, а не дома с ним, где ей место.

Игривое рычание привлекает наше внимание, и мы оглядываемся.

Кэптен держит Зоуи на плечах, когда гоняется за Ройсом, а Мэддок в это время с улыбкой стоит, прислонившись к маленькому домику. С настоящей улыбкой.

Не ухмылкой, не гримасой. Взгляд открытый и любящий, устремленный на племянницу.

Как всегда, он чувствует, что я смотрю на него, и его внимание переключается на меня.

Раздумья омрачают его черты, гнев и, похоже, боль.

Улыбка мгновенно исчезает, но уголок его губ слегка приподнимается.

Это вынужденно.

То же самое болезненное выражение на лице Ройса, но в тот момент, когда мои глаза встречаются с