Капитан (СИ) - Ахрем

— Вначале мне необходимо изучить все бумаги… И все же думаю, что решение будет положительным. России нужны герои, а вы дали стране прекрасный пример!

Старк оказался так любезен, что велел подать шампанского. Вместе с прибывшими адмиралами Витгефтом, Ухтомским, Лощинским, Моласом, начальником порта Греве и Иссеном, получившим контр-адмирала, пока «Наследник» находился в Корее, они долго расспрашивали его о минувших событиях, делая акцент на том, как проходил бой. Действия Храброва их интересовали буквально по минутам. Витгефт и Ухтомский разложили на столе карты, лоции и сверяясь с нарисованным Януковским планом сражения, пытались детально его воссоздать.

— Толково у вас получилось, Евгений Петрович, ничего не скажешь, — добродушно улыбаясь заметил Витгефт. — И главное, не побоялись полезть на всю эскадру Уриу! Вы прямо свою фамилию оправдываете-с.

— Думаю, ваши решительные действия войдут в морские учебники, — констатировал Ухтомский. — Вот что значит грамотное использование скоростного маневренного крейсера: блестящий выход к точке вероятного нахождения противника, моментальный анализ ситуации, стремительный удар, разворот, еще удар и благополучный отход! Такое ощущение, что вы заранее знали, где будут японцы и что вам требуется делать.

— Точно не знал, Павел Петрович, но со своим старшим офицером Харитоновым мы несколько часов ломали голову над этой задачкой, исходя из того, что японцы обязательно высадят десант в Чемульпо. А раз так, то на какое-то время они останутся в гавани, обеспечивая прикрытие своей пехоте с моря. Возвращаясь к Чемульпо, мы твердо знали, что встретим врага, но рассчитывали на то, что нас не ждут, а значит, атака имеет прекрасные шансы на успех.

— И тихоходного «Корейца» вы с собой не взяли, чтобы не попасть в ловушку, — констатировал Молас.

— Верно, он мог испортить весь план операции. Но хочу отметить, что капитан Беляев рвался в бой, он с немалым огорчением подчинился моему приказу оставаться на месте.

— Да-с, признаться, после пощечины, что мы получили от японцев в Артуре, ваша победа подняла настроение всему флоту. Да и перед пехотой мы теперь не будем смотреться мальчиками для битья, — высокий и крупный Лощинский степенно огладил бороду. — А то, знаете, обидно было.

Некоторое время беседа продолжалась, а затем Старк взглянул на часы и сказал, что пора отправляться на прием к Наместнику.

— Придется вам повторить свой рассказ, Евгений Петрович, тут уж ничего не поделаешь, — сказал он Храброву. — Хотя я уверен, вам подобное будет приятно.

— Безусловно, — не стал отпираться капитан. Любому человеку лестно говорить о своих успехах.

Разговор с Наместником затянулся, более того, Алексеев пригласил их на праздничный обед, во время которого шампанское текло рекой и тосты за непобедимых русских моряков следовали один за другими.

Присутствующие капитаны долго поздравляли его с победой, неизменно отмечая тот совет, что он им дал. Особую благодарность выразили Григорович и Эссен.

— Да, Женя, а ведь твоя предусмотрительность спасла немало судов, — уважительно заметил капитан «Цесаревича». — А мы, грешным делом, сомневались.

— Передавай благодарность «другу из Штаба», — вторил ему Эссен. — Подобная оперативность дорогого стоит!

Находившийся там же Стессель сухо поздравил Храброва с победой, но по лицу генерала каждый мог бы прочитать, что успехам моряков тот не особенно рад. Вел генерал себя так, словно все они не делали общее дело, не служили одной стране, а являлись конкурирующими организациями. Никитин вообще не посчитал нужным отметить успех моряков, демонстративно налегая на спиртное. Зато Кондратенко и Белый повели себя иначе, искренне радуясь успехам флотских.

Обильное застолье затянулось до вечера. Покидая Наместника, Храбров чувствовал, как земля качается под ногами, а в голове играет легкий мотив. Но день еще не окончился, теперь за него всерьез и надолго взялись командиры с других кораблей. Капитаны устроили общее собрание в Штабе и долго расспрашивали о всех, даже самых незначительных, действиях в бою. Судя по вниманию публики и интересу со сторону прессы, сражение получило широкий общественный резонанс.

Следующим утром прошла печальная церемония отпевания и похорон павших. Судовой священник иеромонах отец Августин проводил в последний путь погибших с «Наследника». Стоявшие с непокрытыми головами моряки крестились и вспоминали ушедших добрым словом. На щуплого и маленького отца Августина они посматривали уважительно — во время минувшего боя тот отважно помогал санитарам с ранеными, а также принимал участие в тушении пожаров, чем приобрел непоколебимый авторитет среди команды.

Через день Наместник в своем дворце торжественно вручил Храброву Орден Святой Анны третьей степени и золотую саблю «За храбрость». Награды достались Харитонову, Бахиреву, Долгобородову и прочим. Нижние чины получили двадцать Георгиевских крестов. Поздравительные телеграммы прислало больше двадцати человек, в основном родственники и друзья. Среди них отметился Макаров, Вирениус, Главный начальник флота и Морского ведомства генерал-адмирал великий князь Романов и сам Государь.

Награду Храбров успешно и основательно отметил в «Варьете». Счастливая, получившая корейские подарки Юся наслаждалась нахождением в обществе «нашего героя», как писали газеты. Женщина дарила ему свою любовь и пылко скрашивала серые будни.

Между тем, дел было много, начиная от ремонта «Наследника» до различных административных и финансовых забот. Много времени и нервов заняла перекраска «белоснежного лебедя» в неприметный серо-зеленый цвет. Боевая окраска выглядела грязно, особенно вблизи, некогда гордый красавец крейсер превратился в невзрачную посудину, но необходимость подобных мер понимали все. Благодаря новому цвету корабли Тихоокеанской эскадры сливались с горизонтом и давали врагу меньше шансов на попадание. Это была общая практика всех флотов всех стран мира.

В свободное время Храбров наслаждался всеобщим вниманием и обществом Юси. Несмотря на то, что они давно жили порознь, жена прислала письмо, в котором поздравляла с успехом. Находившиеся при ней дети писали, что соскучились. Роману скоро должно было исполниться шестнадцать лет. Он был уже достаточно взрослым и твердо решил в этом году по примеру отца держать экзамен в Морской кадетский корпус.

С началом войны во всех газетах опубликовали манифест Николая II о воззвании к стране. На Квантунский полуостров начали спешно перекидывать пехотные бригады. Учитывая небольшую пропускную способность Транссиба и ветки КВЖД от Читы до Харбина и Мукдена, темп операции выглядел достаточно медленным.

Еще 1 февраля пришла телеграмма, что новым командующим Тихоокеанской эскадры назначается адмирал Макаров. Старку же предписывалось исполнять обязанности до того дня, как Макаров прибудет в Порт-Артур. Старку не удалось удержаться на посту, но те три недели, что новый командующий ехал на поезде по бескрайним российским просторам, он ничего не делал, активности не проявлял и просто ждал, когда уже можно будет покинуть город. Эскадра под его командованием вела себя безынициативно, предпочитая отсиживаться в гавани и лишь изредка выбираясь на внешний рейд и окрестности Артура. Хорошо хоть, что надежно перекрыли минами подходы к Дальнему — это уже можно было считать успехом.

Японцы так же