Записки чекиста - Дмитрий Смирнов

Янкин приказал окружить дом и осмотреть его от подвала до чердака. Подошли с двух сторон, с улицы и со двора. Обе двери оказались запертыми изнутри. Постучались несколько раз, но на стук никто не ответил.

— Какие негостеприимные хозяева, — недобро усмехнулся Яков Фёдорович, — не хотят пускать, а? Придётся нарушить правила вежливости. Ломайте дверь!

Дверь слетела с петель после двух-трех ударов прикладами. Вошли в сени и открыли ещё одни двери, которые вели в хату. Но ни в сенях, ни в избе, ни в глубоком подвале мы не нашли ни души. Хотя по остаткам еды на столе и наполовину опорожнённой бутылке самогона нетрудно было догадаться, что хозяева или исчезли через какой-нибудь потайной ход, или спрятались где-то в доме перед самым нашим приходом.

Что же делать?

— Давай, Митя, на чердак, — распорядился Янкин, — не там ли изволит почивать после еды хозяин.

Передав товарищу винтовку, я только с наганом на боку вскочил на сундук, который стоял возле стены в сенях и, ухватившись руками за перекладину, подтянулся к чердачному лазу. Поглядел по сторонам — никого не видно. Но едва забросил ногу на край лаза, как из угла, из темноты, грянул винтовочный выстрел. Руки сами разжались от неожиданности и от испуга, и я рухнул прямо на наших ребят.

К счастью, нервы у бандита не выдержали, а может, не сумел поточнее прицелиться в чердачном полумраке: пуля прошила лишь брюки-галифе, не задев, даже не оцарапав меня.

Зато антоновец был обнаружен.

Однако он не собирался складывать оружие. Предложили сдаться — в ответ загремели выстрелы. Пригрозили для острастки, что подожжём дом, сгорит вместе с домом, — притих. И вдруг выпрыгнул из слухового окна. Отстреливаясь и петляя из стороны в сторону, зигзагами помчался к соседнему дому. Но добежать не успел: выстрел, другой, и бандит, раскинув руки, рухнул на землю.

Не ушёл…

Весть о том, что чекисты убили бандита, который долго держал в страхе односельчан, мигом облетела все село. Люди сбегались со всех сторон. И хотя видно было, что они рады наступившему избавлению, почему-то никто не решался открыто проявлять эту радость. Только после того как в другом доме взяли живым родного брата убитого бандита, стало понятно, что пугало и сковывало березовских крестьян: матёрые громилы беспощадно расправлялись с каждым, кто осмеливался сказать хоть слово против них.

Так и жили все это время чекисты и красноармейцы в Уварове: день за днём в непрерывном и изматывающем силы напряжении. Что ни день — срочные оперативные выезды в окрестные населённые пункты. Что ни неделя — ожесточённые схватки с антоновцами. Спали урывками, не раздеваясь и не выпуская из рук оружия. А нередко по нескольку суток подряд не смыкали глаз.

Постепенно, далеко не сразу, в борьбе с кулацко-эсеровскими мятежниками стал намечаться перелом. Чекистские группы, действовавшие в уездах, накапливали опыт, увеличивали свои боевые силы, разъясняли беднякам и середнякам преступную сущность так называемого «антоновского движения». Крестьянские массы начали понимать лживое содержание «лозунгов» и обещаний эсеров, а в злодеяниях бандитских шаек убеждались на собственном опыте.

В антоновских «армиях» началось расслоение, все более ощущавшееся с тех пор, как к охваченным мятежом районам стали подтягиваться регулярные части Красной Армии.

В это время, в самом конце года, Якова Фёдоровича Янкина назначили заместителем председателя Тамбовской губчека. Вскоре и меня отозвали туда же на должность оперативного комиссара. Но и в Тамбове было не легче: срочные выезды и неожиданные командировки следовали одна за другой.

Особенно запомнилась одна поездка — в село Инжавино Кирсановского уезда, где и зародилось «антоновское движение». Мятежники все ещё чувствовали себя здесь, как в надёжной крепости. Даже сам их главарь Антонов, когда ему приходилось особенно туго, возвращался в Инжавинскую волость, чтобы отсидеться там, собрать новые силы для разбоя.

Председателем выездной сессии губчека в Инжавине был тогда Артур Вольдемарович Зегель, с которым мы вместе работали в Липецкой Чрезвычайной Комиссии.

Сын латышского крестьянина с хутора Паперзе Валкского уезда Лифляндской губернии, Артур Зегель успел закончить до революции только среднее учебное заведение и в 1915 году, восемнадцатилетним юношей, был призван в царскую армию. Зачислили его как будто в привилегированный лейб-гвардейский Преображенский полк. Но и в этом полку солдатская служба была такой же тяжёлой и бесправной. А.В.Зегель понял, что виновником бедствий народных был прогнивший насквозь самодержавный строй. Неудивительно, что в первые же дни Великой Октябрьской социалистической революции наиболее передовая часть гвардейцев, а с ними и Зегель, с оружием в руках перешли на сторону восставшего народа. Они участвовали в штурме Зимнего дворца, позднее. Артур в рядах латышских стрелков сражался против немецких оккупантов, громил орды белогвардейских генералов Юденича и Краснова.

В июле 1918 года Артур Зегель уже был членом РКП(б), а через год его направили на работу в органы ВЧК следователем транспортной Чрезвычайной Комиссии на железнодорожную станцию Тамбов.

Вот где молодому чекисту пригодился опыт, накопленный в дни революции и в кровопролитных сражениях с врагами Советской власти. Человек кристальной честности и жгучей непримиримости к врагам, он проявил себя на новой работе с самой лучшей стороны и в апреле 1920 года был переведён на руководящий пост к нам, в Липецкую ЧК. Тут мы впервые и встретились. Артура Вольдемаровича любили все. В этом не было ничего удивительного: красивый, крепко сбитый двадцатитрехлетний латыш с первых же минут расположил к себе чекистов.

Закончив дела в Инжавине, наша группа выехала на бронелетучке назад в Тамбов. А в следующую ночь, в последнюю ночь перед новым 1921 годом, село захватила большая банда Антонова. Артур Вольдемарович Зегель и сотрудники выездной сессии губчека с боем прорвались к стоявшей на отшибе мельнице и забаррикадировались в ней. Отражая атаки бандитов, они надеялись, что из Кирсанова подоспеет помощь.

Предотвратить несчастье, однако, не удалось.

Несколько часов продолжался неравный бой маленькой группы чекистов с сотнями наседавших со всех сторон головорезов. Вокруг мельницы валялись бандитские трупы.

Поняв, что живыми чекистов не взять, антоновцы обложили мельницу сеном и подожгли её. Деревянное строение быстро охватило пламенем, и скоро все было кончено. Лишь одному сотруднику выездной сессии, Ивану Ивановичу Вавилову, удалось незаметно выбраться из деревни и босиком по снегу добраться до Кирсанова.