Два с половиной человека (СИ) - Дибривская Екатерина Александровна

И наряду с трогательностью и хрупкостью, она невероятно сексуальна. Если бы не мой страх, я не смог бы слезть с неё, занимаясь любовью сутками напролёт. Ещё раз окидываю взглядом Ритку, бесстыдно восседающую на полке в откровенной позе. Я действительно сказал сутками? Забудьте! Я хочу, чтобы это продолжалось всю мою жизнь!

Ступаю внутрь, плотно прикрывая за собой дверь, и подхожу к своей… Кто она мне? Женщина, подруга, любовница, душа..? Сам я уже определился и жизнь готов отдать, и полцарства впридачу. А что думает сама Рита – это очередная загадка, которую мне необходимо разгадать.

И это расследование, в отличие от основного, связанного с ней, невероятно приходится мне по вкусу. А потому с блуждающей улыбкой я нависаю над ней, упираясь руками в верхнюю полку, заглядываю ей прямо в глаза и спрашиваю в последний раз:

– Точно уверена? Не передумала? Ничего не болит?

– Какой же вы занудный, папочка! – Ритка закатывает глаза. – Повторю ещё раз для особо недоходчивых: я беременна, и это не болезнь. У меня есть точно такие же физиологические потребности, как и у тебя. Возможно, даже больше, потому что чёртов гормональный всплеск и все дела....

Если её не остановить, то это болтание не закончится до утра, и я целую её губы. Сначала медленно и поверхностно, потом – углубляю поцелуй. Дыхание девушки сбивается, а её руки резким движением оголяют меня, развязывая узел из кончиков простыни на моих бёдрах.

Этого я и боялся! Но Рита, не испытывая ни капли смущения или сомнений, пробегается пальцами до самого основания, оттягивая мою напряжённую плоть от живота ближе к себе.

– М-м-м, – что-то мурлычет в мой рот, но я больше не хочу и не могу останавливаться.

Мои руки устремляются к самым вершинам её груди, и Рита всхлипывает и стонет от каждого поглаживания острых камушков кончиками пальцев, а стоит мне лишь немного сжать и прокрутить их между пальцами, и она подаётся вперёд, усиливая хватку своей руки. Она на пределе. Гормоны, словно мои союзники в этой невидимой борьбе, ускоряют процесс.

– Сейчас, Рит, сейчас, – шепчу ей в губы, едва отрываясь и отстраняясь.

Убираю ладошку со своего тела, испытывая боль и тяжесть от этого, и опускаюсь на пол. Меж её широко раздвинутых ног. Чертовски привлекательный вид завораживает меня. Я провожу пальцем по влажным складочкам, ныряю в увлажнённый вход, делаю несколько ритмичных толчков, глядя на лицо девушки, убеждаясь, что всё в порядке, и только потом накрываю своим ртом.

Жар и сладость – всё, что я ощущаю. Всё, что я хочу ощущать. Расслабленно ублажать её языком и не думать о нависших проблемах. Ритка запускает пальцы в мои волосы, притягивая ближе к своему пульсирующему центру, словно я собираюсь сбежать и оставить её ни с чем! Словно я и сам не испытываю удовольствия, подводя её к самому краю пропасти и отправляя парить где-то за пределами этой вселенной, когда она с громкими стонами извивается от моих поцелуев, истекая влагой.

Я замедляюсь, давая ей время прийти в себя, и собираюсь сбежать, чтобы справиться с собственным возбуждением подальше от разомлевшего от сокрушительного оргазма тела девушки, сводящей меня с ума. Но, стоит мне только начать двигаться в заданном мозгом направлении, Рита цепляется за мою руку.

– А ты?

– Всё нормально, Рит. Твои гормоны угомонились на некоторое время, а я справлюсь, – говорю ей с лёгкой улыбкой.

– Ничего нормального, Яр, – сощуривается она. – Ты… не хочешь меня?

– Шутишь? – от нелепости её предположения я издаю несдержанный смешок. – А то сама не видишь!

– Почему же тогда уходишь?

Туманова, кряхтя, поднимается на ноги и подходит ко мне, вставая на цыпочки.

– Помнится, мне был обещан безудержный секс и круглосуточная защита, Ярослав, – она обиженно надувает губы, но тут же звонко смеётся. – Хочу тебя. Внутри.

– Рит… – выдыхаю я, пятясь назад, – давай не сейчас, ладно?

– Мущщина, вообще-то, это звучит обидно!

– Рит, ну не могу я. Как представлю, что могу тебе навредить…

– Ты, конечно, весьма и весьма крупный… там… Но я сомневаюсь, что ты можешь причинить мне вред. Ты же уже делал это, помнишь? Я осталась жива, – шутливо заканчивает она.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Конфетка, мы можем немного подождать, а когда ребёнок родится…

– Ярослав, я не могу ждать! Во-первых, это три месяца. Во-вторых, бандиты или полиция могут схватить меня в любой момент. И уж лучше я займусь сексом с тем, в кого влюблена, чем со мной будут делать всякие вещички какие-то другие люди.

Я не хочу думать, что за вещички она имеет в виду, поэтому думаю о другом. Она влюблена!

– Влюбилась, матрёшка?

– Эй! – возмущается она. – Не вырывайте фразы из контекста, мущщина.

– Хорошо, не буду. – снова подхожу к ней. – Что ты там ещё болтала?

Рита обольстительно улыбается:

– Займись со мной любовью, Ярослав.

– Я правда не хочу тебе навредить.

– Ты не можешь, – отрезает она, толкая меня к банной полке. – Если мне будет больно, некомфортно или противно, я обязательно тебе скажу.

– Противно – это навряд ли, конфетка, – я сажусь на полку, разворачиваю Ритку к себе спиной и, обхватив бёдра, тяну на себя вниз.

– Вот и я так подумала, – хихикает она, но тут же охает, когда я медленно наполняю её собой.

И нам становится совсем не до разговоров.

После своей маленькой акции протеста Ритка ведёт себя чрезвычайно тихо весь остаток нашего загородного отдыха. Как по мне, так слишком тихо. Я даже начинаю переживать, что мои опасения не были напрасными и я навредил ей, несмотря на всю бережность и аккуратность.

Но девушка только фыркает в ответ на высказанные мной опасения:

– Ярослав, мышцы тянет от вчерашней физкультуры, не беспокойся.

И я, конечно, не отключаю беспокойство и не прекращаю присматриваться к Рите, но опускаю тумблер паники, насколько это возможно.

Я всё ещё не знаю, как поступлю, когда придёт время родов. Хватит ли мне трёх месяцев, чтобы распутать дело? И что делать, если не хватит? Отвезти рожающую Ритку в больницу равно сдать её властям. И ведь есть кто-то ещё, кто хочет её заполучить. И мне нужно как можно скорее выйти на его след.

Уверен, во всех её несчастьях повинен именно этот неведомый некто.

Поэтому я даже рад возвращению в город. На завтра у меня намечено несколько встреч, и я надеюсь, что неясные моменты начнут проясняться.

Выдвигаем с дачи глубоко затемно. Лишние глаза мне не нужны. Конечно, у майора Власова может быть личная жизнь, но мне хочется сохранить её в секрете от коллег по понятным причинам.

И это решение – двигаться по темну – оказывается судьбоносным в какой-то степени.

Сразу на подъезде к городу к нам пристраивается хвост. Номера замазаны грязью, тачка тёмная, ничем не примечательная. Но то, что ведут именно нас, я не сомневаюсь. Делаю пару кругов по улицам, снова покидаю черту города, набираю скорость, заслышав сигнал на переезде.

Если успею проскочить, оторвусь от преследования, поэтому мчу на всех парах под мерное посапывание Ритки. В глубине души я даже рад, что её сон безмятежен и крепок. Лишние стрессы ей ни к чему.

В последний момент вылетаю на железнодорожное полотно под закрывающийся шлагбаум и, не сбавляя скорости, уезжаю как можно дальше, прежде чем свернуть на просёлочную дорогу, скрыться в лесу, погасив свет фар и габариты.

Движение не сильно оживлённое, поэтому я сразу вижу ту самую тачку, пытающуюся нагнать нас по дороге. Надеюсь, они не скоро обнаружат, что нас на ней нет.

Тихим ходом возвращаюсь к трассе, не включая огни, и осматриваюсь по сторонам. Чисто.

Теперь я втапливаю педаль газа в пол, чтобы вернуться в город, присматриваясь к любому движению поблизости. А дома загоняю тачку в гараж и только потом подхватываю Ритку на руки и заношу сразу в спальню. Стягиваю с неё пальто и сапоги.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Уже приехали? – сонно спрашивает девушка.

– Ага.

– Так быстро!

Я усмехаюсь себе под нос: