Авиатор: назад в СССР 11 (СИ) - Дорин Михаил

— Твоему коллеге стоит сначала на русском языке вернуть возможность говорить. А он с арабского начал, — улыбнулась Вера и тоже налила себе кофе.

Поставив передо мной чай и выставив на середину тарелку с конфетами и вафлями, Верочка села рядом со мной, сурово посмотрев на Морозова.

— Хороший кофе, — сказал Николай. — Спасибо, ребят, что не выгнали. Я вам не помешал?

— Конечно, нееет! — хором ответили мы с Верой.

— Понятно, — расстроено посмотрел в сторону Морозов.

— Может, уже расскажешь, чем обязаны такому визиту? — спросил я.

— С женой поругался… опять, — ответил Коля.

— Бывает, Николай. А почему мириться не пошёл? — спросила Вера.

— Пошёл, а меня не пустили домой. Чуть было милицию не вызвала. А ты же понимаешь, Серый, если все соседи узнают о скандалах в семье, не будет мне хорошего места после школы.

— А если ты будешь ко всем заваливаться пьяным, то это тебе поможет, так что ли? — спросил я и Морозов покачал головой.

— Причину не расскажешь? — ласковым голосом спросила Вера. — Вы из-за чего поссорились?

Как любую нормальную женщину, её в первую очередь, интересуют семейные скандалы, интриги и разоблачения. Только Морозов мне не самый лучший друг. Точнее, совсем не друг. Ещё и считает, что мы с ним якобы соревнуемся за пальму первенства в школе испытателей. Лично я с ним точно не соревнуюсь.

— Вер, ну не лезь человеку в душу. Может ему неприятно об этом говорить, — заметил я.

— Ой, мальчики! Вы вот думаете, что про женщин всё знаете. А я знаю о них всё, — улыбнулась Вера.

— Откуда ты знаешь? — уточнил Николай, который продолжал быть потерянным, словно он в кроличью нору свалился.

— Всё просто, Коль. Она — женщина, вот и знает, — ответил я. — Рассказывай, в чём причина.

— Да нечего рассказывать. У моей жены, папа — заместитель командующего Черноморским флотом. Постоянно с ним ссоримся, а супруга на его стороне. Вот и случаются подобные эксцессы.

— И на почве чего ссоры? Что его в тебе может не устраивать? — спросила Вера.

Если честно, в Морозове только один заносчивый характер чего стоит.

— Ему, видите ли, хочется чтобы я генералом был. В морской авиации служил. Заодно и дочка его рядом будет. А я хочу в испытатели! — стукнул Николай по столу.

— Это и всё? — спросил я. — Маловато для таких скандалов.

Морозов допил кофе, но на вопрос отвечать не стал.

— Спасибо, что приняли, но я лучше пойду, — сказал Коля и пошёл, шатаясь из стороны в сторону в направлении коридора.

— И куда он? Останови его, Серёжа. Нельзя человека вот так на мороз. Ещё и с помытой головой, — шепнула мне Вера.

— А ты предлагаешь ему на коврике постелить? — спросил я.

— В нашем доме есть ещё Швабрин. Что он своему коллеге не поможет?

— Думаю, что Морозову не поможет, — сказал я, и Вера толкнула меня в плечо.

— Быстро реши вопрос! — зашипела на меня жена. — Или я больше… больше Ваню кормить не буду. Пусть только придёт он к нам на ужин!

Серьёзная угроза от моей супруги! Швабрин иногда приходил к нам, поскольку сам не особо любил готовить. Или не умел.

Ваня, всё же, близкий мне человек. Он точно расстроится, если его лишат доступа к вкусняшкам.

В коридоре все силы вновь покинули Николая, и он устроился на всё том же коврике. Стоит ли говорить, что теперь его одежда была как из «одного места». Надев свитер, я поднял Морозова и вывел его из квартиры.

— Может, тебе надо было ещё кофе налить, — рассуждал я вслух, спускаясь на первый этаж.

— Водку я уже сегодня пил. Давай коньяк, — промычал Николай.

— Обойдёшься, — ответил я, когда мы остановились у квартиры Швабрина.

Позвонил в звонок и прислонил к стене Морозова. На часах уже достаточно поздно и Ваня «сильно обрадуется», когда увидит нас.

— Серёга, случилось чего? — спросил Иван, открывая дверь.

В этот момент из-за угла показался Морозов, который встал, шатаясь, между нами.

— И ты чего-то долго ходишь, — сказал Коля, занёс ногу, чтобы переступить порог и опять полетел лицом вперёд.

Ваня даже и не подумал его ловить. Просто сделал шаг в сторону. Николай так и пролетел мимо Швабрина, рухнув на деревянный пол.

— Ты чего его не поймал? — возмутился я.

— А надо было? Он не просил, — ответил Ваня с серьёзным выражением лица.

— Железная логика!

Глава 9

Иван возмущаться не стал, и всё прекрасно понял. У него, как раз был дома ещё один диван, на который мы и уложили Морозова.

— Тазик я ему не дам, а эта штука подойдёт, — сказал Ваня, поставив рядом с уснувшим Николаем металлическое ведро.

— Думаешь, понадобиться?

— Не знаю, но содержимое его желудка я на ковре видеть не хочу. Он же потом отмывать не будет, а свалит домой.

— Ладно. Сам понимаешь, у себя дома его оставлять…

— Серый, никаких вопросов.

— У тебя с ним проблем не возникнет? — спросил я, выходя в коридор.

— Не переживай. Друг друга не поубиваем, — улыбнулся Ваня. — Я ему ещё рассольчик дам утром.

— Это хорошо, — сказал я и пошёл к выходу из квартиры.

В голову пришёл вопрос, который у меня возник ещё вчера. В пылу потасовки, Морозов выкрикнул что-то о пристрастии Ивана к алкоголю.

— Вань, ты меня извини, но я должен спросить, — сказал я, повернувшись к Швабрину. — Что имел в виду Николай, когда говорил в классе о твоём пагубном недуге?

Как бы мне хотелось, чтобы Иван сейчас мило улыбнулся и сказал, что Морозов ерунду говорил. Я был бы не против, если бы Швабрин просто мне сказал идти спать. Пускай бы даже затаил обиду, но…

— Чаю хочешь?

— Поздно пить… чай, Ваня. Говори.

— Ты всегда был в чём-то даже взрослее меня, Сергей. Ещё курсантом ты такие вещи говорил, что я себя младшим братом ощущал…

— Не тяни, Иван. В чём дело? — перебил я Швабрина.

— Употребляю я… периодически, Серёжа. Не так, как раньше.

— Но сопоставимыми дозами, верно? — спросил я.

И как это всё прошло мимо меня⁈ Не заметил, что Ваня опять периодически «на кочерге». Главное, чтобы он не пристрастился к чему-то более страшному, чем алкоголь. Сколько же хороших, талантливых и умных людей пострадало от этой заразы⁈

— Верно, — расстроено выдохнул Швабрин и повернулся в сторону засопевшего Морозова.

Николай что-то бормотал во сне. Мне показалось, что он будто вспоминает, как его награждали орденом Ленина. Я посмотрел на Швабрина и бросил взгляд на кухню.

— Чего молчишь, Серёга? — спросил Иван, посмотрев на меня.

— Иди сюда.

Войдя со Швабриным на кухню, я обшарил каждый угол в поисках залежей спиртного. Набралось достаточно, чтобы свадьбу отметить.

— Итого десять бутылок «Столичной», три пузыря «Советского» и несколько флаконов «Анапы» и «Кавказа». Оптом где-то закупал? — уточнил я, выстроив длинную шеренгу спиртных напитков на кухонном столе.

— Держу неприкосновенный запас у себя, — ответил Швабрин.

— Держал, Ваня. Открывай и уничтожай, — сказал я и сел на табуретку.

Иван вопросительно на меня посмотрел и полез в холодильник. Он меня не так понял, что ли?

— Серый, ты меня извини, но без закуски такой объём не вылакать…

— Издеваешься⁈ Алкоголь можно не только внутрь принимать. Открывай и выливай в раковину, так понятнее тебе будет?

Минут пять Швабрин огрызался. Бил себя в грудь, что больше ни капли не выпьет, но я был неумолим.

— Я Вере всё расскажу, и она тебя кормить не будет, — сказал я и на удивление подействовало.

— С козырей зашёл. Лучше я от выпивки откажусь, чем от вкусного ужина, — ответил Иван и откупорил первую бутылку «Столичной».

Сложно это было ему сделать, но к середине «казни» алкогольных напитков Швабрин свыкся. Правильным ли был мой поступок, покажет время, но сейчас ничего другого мне в голову не пришло.

— Закончил, — проворчал Швабрин, убирая последнюю пустую бутылку под раковину.

— Я тебе только добра желаю, Вань. Просто посмотри на Морозова. В один из дней ты можешь тоже ко мне завалиться, и я тебя умою ледяной водой. Как потом будешь себя чувствовать?