Картинка в волшебном фонаре - Цитому Минаками

— В сторону Эдогавы? Вы не ошиблись?

— Нет-нет! Я еще удивился: с чего этот человек, на ночь глядя, идет к эдогавской плотине — там и людей в это время нет, а ведь спешил, видно, по делу, иначе зачем бы ему брать такси на такое короткое расстояние. В той стороне — шлюз, а если по дороге и встречаются редкие дома, то к реке они все стоят задворками.

— Какого он возраста — не обратили внимания? — спросил Сакатани, глядя, как таксист наливает себе чай.

— Года двадцать два-двадцать три… Еще запомнил, что на нем был темный пиджак.

— А в руках он нес что-нибудь?

— Вроде бы под мышкой у него был портфель.

— Портфель?

— Да, черный портфель.

— А этот пассажир с вами о чем-нибудь говорил?

— Нет. Когда садился в такси, только сказал: "В Кокуфудай", а дальше за всю дорогу — ни слова. Я обратил внимание на его длинное лицо и чуть визгливый голос.

— Когда он пошел в сторону реки Эдогава, вы ничего особенно не заметили?

— Нет, уже стемнело. Помню, он шел быстро, чуть приподняв плечи, будто сердился на кого-то. — Таксист умолк, с любопытством разглядывая детектива.

— Благодарю.

Сакатани бегом вылетел из конторы, сообщил по телефону начальству о разговоре с таксистом и направился в управление пожарной охраны. Среди сослуживцев он пользовался репутацией сообразительного и скорого на решения работника. Поэтому немудрено, что он сразу обратил внимание на пожарную каланчу, возвышавшуюся у моста через реку Симма.

"Неисключено, что дежурный на каланче видел, в каком направлении шел тот мужчина", — подумал он.

Войдя в контору, он поинтересовался, здесь ли пожарник, дежуривший накануне с шести вечера.

— Здесь. Он как раз сменяется в семь часов. Значит, и вчера дежурил до семи.

— Нельзя ли с ним повидаться?

— Сейчас вызовем. — Сотрудник управления снял телефонную трубку.

— Мне бы хотелось самому подняться на каланчу — ни разу не был, — остановил его Сакатани.

Сотрудник улыбнулся и сообщил по телефону дежурному пожарнику, что сейчас к нему поднимается гость.

— С той стороны есть винтовая лестница, — объяснил он детективу.

Сакатани вышел наружу и стал взбираться по винтовой лестнице. Высота каланчи была метров пятьдесят. Около сорока метров над землей, на специально оборудованной застекленной площадке дежурил пожарник — мужчина лет сорока, краснолицый, плотного сложения. Он осматривал местность с узкой — всего в шаг шириной — галереи, опоясывающей площадку..

С трудом переведя дыхание, Сакатани спросил:

— Извините, что беспокою вас во время работы. Меня интересует, вы случайно не заметили вчера вечером мужчину лет тридцати в темном пиджаке, направляющегося в сторону плотины?

— В котором часу?

— В половине седьмого — так сказал таксист, который его привез.

— Ага, он был среди тех молодчиков. — Пожарный подвел его к стороне галереи, откуда была видна река Эдога-ва. — Взгляните, там шлюз, а дальше — плотина. За плотиной к северу виднеется дом с красной черепичной крышей, позади него — лодочная станция.

— Ага, вижу. — Сакатани поглядел вниз. С этой точки открывался широкий обзор от итикавского берега реки Эдогава, до подвесного моста, по которому ходили электрички. Все было отчетливо, но мелко, как на картине, наблюдаемой с птичьего полета. Однако в эту минуту Сакатани не привлекал прекрасный вид, открывшийся перед его глазами. Его заинтересовали слова пожарника, сказавшего "те молодчики".

— Этот мужчина с кем-то встретился на плотине?

— Он ли или кто другой — не знаю. Только эта троица вела себя странно.

— Их было трое?! — Сакатани глядел на пожарника так внимательно, словно собирался просверлить дыры на его лице.

— Я обратил на них внимание, наверное, после шести. Время запомнил потому, что готовился сдавать смену, — начал свой рассказ пожарник. — Не знаю, откуда они пришли, но вижу — двое поднимаются с берега на плотину. Оба в белых куртках, а у одного — еще ибелый колпак на голове. Видите, в той стороне труба — там хлебозавод компании

Ямасина. Я и решил: не иначе, эти ребята с хлебозавода. Так вот, они вдвоем тащили здоровенный мешок. Знаете, такие бывают с пшеничной мукой — должно быть, мешок был тяжелый — они с трудом управлялись. А когда добрались до плотины, отсюда, со стороны шлюза, появился мужчина в темном пиджаке и стал размахивать портфелем — подавал знак. К тому времени уже стемнело — даже вода в Эдогаве стала серой. Они встретились на плотине, стали вокруг мешка, и все глядели в сторону реки. Меня это не особенно удивило: хлебозавод рядом, а они в белых куртках — значит, оттуда. Спустя минут двадцать, со стороны итикавского моста к ним подошел еще один мужчина — тоже в пиджаке. Их стало уже четверо. Моя обязанность — вовремя заметить пожар, а в остальном: мое дело — сторона. Но все же меня разобрало любопытство: куда они тащат мешок — может, своровали и решили продать на черном рынке? И я продолжал еще некоторое время наблюдать за ними. — Пожарник умолк.

— И что было дальше? — Нетерпеливо спросил Сакатани.

— Ну, дальше пришло время сдавать в семь часов смену. Спускаясь вниз, я еще раз взглянул на плотину — там уже никого не было.

— А в какую сторону они пошли — не заметили?

— Наверное, к хлебозаводу. Уже совсем стемнело и даже тех, в белых куртках, было не разглядеть.

Страшная догадка мелькнула в голове у Сакатани: кто поручится, что в мешке из-под муки они не прятали труп?. Наверное, они некоторое время тащили его вдоль Эдогавы и проникли в парк со стороны реки, а может, хватаясь за корни кустарника, взобрались вверх по склону к площадке на холме, а оттуда — к роще, где был найден труп. Вряд ли кто-либо из гуляющей публики оставался в тот вечерний час на плотине — темно и к тому же холодно. А эти молодчики как раз и дожидались там, на плотине, пока стемнеет. Потом сняли с себя белые куртки — и кто их разглядит в темноте. Территория хлебозавода граничит с рекой, и к тому же она недалеко от парка. Они оказались сообразительными, вырядившись рабочими пекарни.

Простившись с пожарником, Сакатани буквально скатился вниз по крутым ступенькам винтовой лестницы, пересек железнодорожную линию близ станции Кёдзё и помчался к хлебозаводу.

Войдя в контору, он рассказал о людях в белых куртках, тащивших по плотине мешок.

— Странно, — удивился конторский служащий. — Вчера этого не могло быть, потому что весь персонал хлебозавода — и я в том числе — выезжали на коллективный отдых к храму Сюндзэндзи.

— Выезжали на отдых? — растерянно переспросил детектив.

— Да, у нас принято дважды в год — весной и осенью — устраивать для рабочих пикник на деньги, собранные сотрудниками компании. Нынче отправились чуть раньше, чем обычно. Мужчины поехали все до единого, а из женщин только двое остались дома. Что до мешка с мукой, то воровство здесь исключено. У нас есть свой склад, и кладовщик выдает муку только по специальным квитанциям. Вы говорите, будто двое тащили мешок на плотину. Уверяю вас — это не с нашего хлебозавода. Он, правда, выходит задворками к реке, но там такая высокая ограда, что перелезть через нее выше человеческих сил. Можете сами удостовериться.

Полученная информация не вполне устраивала Сакатани. Но, с другой стороны, кто кроме самих сотрудников хлебозавода мог знать о коллективной поездке на отдых? Да и всегда в таких случаях в пекарне могли оставить одного-двух рабочих. Так что появление в этот день бандитов в белых куртках не показалось бы подозрительным, встреть их кто-нибудь на дороге. Тот факт, что настоящие рабочие не могли появиться с мешком муки в день, когда все уехали на пикник, укрепил подозрение Сакатани: в мешке был труп.

Толкнув ногой дверь конторы, он вышел наружу и помчался докладывать начальству. Все полицейские, кроме помощника инспектора Мацуми, были в разгоне.

Мацуми с интересом выслушал Сакатани, потом сказал:

— И все же странно: как около шести тридцати труп оказался в мешке? По времени не получается. Результаты вскрытия есть?

— Пока еще нет, но при предварительном осмотре на месте, где был найден труп, эксперты пришли к выводу, что убийство было совершено между пятью и шестью часами.

— Вот как? Ну что же, посмотрим, что покажет вскрытие.

Сомнительным казался и тот факт, что никто, кроме дежурного на пожарной каланче, не видел четверых мужчин на плотине. Тем более, что двое из них были в приметных белых куртках, а один — даже в белом колпаке. Непонятно, как такое могло случиться. Чтобы уяснить это, Сакатани решил тщательнейшим образом обследовать местность.

Дорога через плотину реки Эдогава от моста Итикава до холмов позади Кокуфудай не слишком оживленная. Правда, невдалеке есть жилые дома, но все они расположены фасадами в противоположную сторону, к тому же участки вокруг домов огорожены высокими сплошными заборами. На самой плотине лишь в летнее время можно встретить гуляющую публику, вышедшую насладиться вечерней прохладой, но в октябре с реки поднимается пронизывающий ветер и тогда уже не до прогулок. А в последние дни настолько похолодало, что владелец лодочной станции был вынужден закрыть ее — желающих кататься на лодках не стало. Отсюда можно предположить, что в тот вечерний час, когда на плотине появились четверо мужчин, там никого не было. Из ближайших домов их тоже нельзя было увидеть, поскольку дома располагались в низине. С отдаленного противоположного берега, со стороны Коива, люди на плотине казались не более крупных бобов. Теперь Сакатани стало Понятно, почему эту четверку смог заметить лишь дежурный пожарник с каланчи.