Забытая история любви - Сюзанна Кирсли

— К вашим услугам, — отчеканил он, когда Софию представили.

— Капитан Гордон, — сказала графиня, — мой старинный и дорогой друг. Дружба с ним большая честь для нас. — Она повернулась к нему. — Как же мы скучали по вас этой зимой, Томас! Уж не хворали ли вы? Или снова в Индию плавали?

— Эти месяцы «Король Вильгельм» стоял на рейде Лейта, миледи. Это наше первое путешествие на север.

— А куда теперь вы путь держите?

— Мне приказано продолжать патрулирование между Оркнейскими островами и Тайнмутом, хотя я не сомневаюсь: когда уния вступит в силу, это изменится.

Мистер Холл пояснил Софии:

— Капитан Гордон командует эскадрой наших шотландских морских фрегатов на восточном берегу; скоро она станет частью флота Великобритании.

— И кто же, — спросила графиня, — после этого будет защищать наши берега от каперов? — Но, произнося это, графиня улыбалась, и у Софии снова возникло чувство, что она не понимает того, что понимают остальные. — Прошу вас, — продолжила графиня, — располагайтесь. Я хочу принять дорогого гостя, как должно. — С этими словами она села и усадила Софию в мягкое кресло рядом с собой. Мужчины устроились у окна в отделанных красной кожей плетеных креслах.

София заметила, что капитан Гордон смотрит на нее, и, почувствовав себя под этим взглядом неуютно, решила нарушить молчание.

— Сэр, неужели здесь есть каперы, которые могут напасть на наш берег?

— Да, есть, — ответил капитан. — Французы и испанцы давно уже присматриваются к нашему шотландскому флоту.

Мистер Холл на это добродушно заметил:

— Сдается мне, для вас этот интерес выгоднее, чем для них. Разве вы не оставляете себе все корабли, которые захватываете?

— Да, — довольным тоном ответил капитан Гордон. — Мало найдется кораблей, которые могли бы потягаться с «Королем Вильгельмом» в скорости. Даже у французов.

Мистер Холл поинтересовался:

— Вам приходилось в последнее время встречаться с французскими кораблями?

— Нет, сам я их не видел, но мне рассказывали, что королева Анна проявляет особый интерес к кораблям, отправляющимся из Франции этой весной. Те, кто стоят надо мной, предупредили меня, что сейчас нужно быть особенно бдительным.

— В самом деле?

— Да. — Ответ капитана на миг повис в тишине, как будто требовал тщательного осмысления, а потом он пожал одним плечом и сказал: — Но разве за всем уследишь? Трудно быть повсюду одновременно. Осмелюсь сказать, любой желающий незаметно проскользнуть мимо меня сможет сделать это без особого труда.

Графиня бросила быстрый взгляд на Софию и переменила тему, заговорив о новостях, которые капитан Гордон привез из Эдинбурга, и о последних слухах вокруг унии.

Через час капитан, собираясь уходить, с почтением произнес:

— Миледи Эрролл, верьте мне, я остаюсь вашим самым преданным другом и слугой.

— Я знаю это, Томас. Прошу вас, будьте осторожны.

— Что вы, мне совершенно нечего бояться.

Он улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее руку, после чего, продолжая улыбаться, посмотрел на Софию, хотя обращался по-прежнему к графине.

— Вполне вероятно, — сказал он, — что в этом году вы будете видеть меня даже чаще, чем раньше. Я люблю проводить время в хорошей компании, а моя команда, увы, для этого не подходит.

И он поцеловал руку Софии, кивнул мистеру Холлу и отправился к ожидавшей его лодке, которая должна была вернуть его на корабль.

— Очаровательный мужчина, ты не находишь? — спросила графиня у Софии, когда они стояли у окна и наблюдали за ним.

— Да, он красив, очень.

— И предан, что в наши дни большая редкость.

Тут подал голос стоящий у них за спинами мистер Холл:

— Миледи, прошу меня простить, но мне нужно заняться письмами.

— Да, конечно. — Графиня, отвернувшись от окна, кивнула, и священник с поклоном удалился. Графиня улыбнулась, села и движением головы пригласила Софию вернуться на свое место. — Отправился писать письмо герцогу Гамильтону. Он обязан докладывать своему хозяину обо всем. — Немного помолчав, она сказала: — Что ты о нем думаешь?

— О ком, миледи?

— О герцоге Гамильтоне.

София растерялась.

— Со мной он был добр.

— Я не об этом спрашиваю, дорогуша. Я хочу узнать твое мнение о нем как о человеке. — Увидев испуг на лице Софии, она прибавила: — Или ты не считаешь, что мнение женщины имеет какую-то ценность? Вот что я тебе скажу: для меня мнение женщины о человеке важнее мнения любого мужчины, потому что женщины в своих мыслях искреннее и не так падки на внешний лоск.

— В таком случае, боюсь, что разочарую вас, потому что мне герцог показался очень милым и очаровательным, хотя мы и разговаривали не так уж много.

— О чем вы разговаривали?

— Он спрашивал, какое я имею отношение к вам.

— Вот как? — произнесла графиня с тем сдержанным интересом, который, как заметила София, появлялся на ее лице всякий раз, когда речь заходила о герцоге Гамильтоне. — А о чем еще?

— Мы поговорили о Дарьене. Он сказал: мне очень повезло, что я не умерла с родителями.

— Так и есть.

— Вот и все. Весь разговор занял от силы четверть часа. Не больше.

— И ты нашла его очаровательным.

— Да, миледи.

— Что ж, — сказала графиня, — я могу тебе это простить.

Объяснять смысл этого заявления она не стала, как не стала и выражать свое отношение к этому человеку, хотя София разумно рассудила, что, скорее всего, неправильно представляет себе мнение графини.

Но больше об этом не было сказано ни слова.

Прошло еще две недели. Дни начали увеличиваться. Беспокойство, удерживавшее обитателей замка в своих цепких объятиях, росло.

Однажды утром после завтрака графиня сказала:

— Сегодня я еду кататься верхом. Хочешь со мной, София?

София удивленно кивнула головой:

— Конечно.

— Думаю, мистера Холла можно не беспокоить. У него и своих дел хватает. — С улыбкой графиня добавила: — У меня есть прекрасный костюм для верховой езды, который, думаю, тебе подойдет.

Покои графини были намного больше комнаты Софии, но тоже выходили окнами на море, хотя вид из них был не такой впечатляющий, поскольку его частично перекрывала стена замка. Над красивой резной кроватью возвышался синий шелковый балдахин, и спинки всех кресел в комнате были оббиты таким же синим шелком. Их отражали продуманно размещенные зеркала в золоченых рамах, которые улавливали свет из узких окон. Синий явно был любимым цветом графини, поскольку бархатный костюм для верховой езды, который она разложила в передней на комоде, тоже оказался синим, прекрасного насыщенного оттенка, каким бывает чистое шотландское озеро осенью.