Золотой век русской поэзии. Лирика - Василий Андреевич Жуковский

стороне родной…

<1825>

Жатва

Густая рожь стоит стеной!

Леса вкруг нивы как карнизы,

И все окинул вечер сизый

Полупрозрачной пеленой…

Порою слышны отголосья

Младых косцов и сельских жниц;

Волнами зыблются колосья

Под пылкой ясностью зарниц;

И жатва, дочь златого лета,

Небесным кормится огнем

И жадно пьет разливы света

И зреет, утопая в нем…

Так горний пламень вдохновенья

Горит над нивою души,

И спеет жатва дум в тиши,

И созревают песнопенья…

<1826>

Повсеместный свет

На своде неба голубого,

Реки в волнистом серебре,

На трубке в желтом янтаре

И на штыке у часового —

Повсюду свет луны сияет!

Так повсеместен свет иной,

Который ярко позлащает

Железный жребий наш земной!

Между 9 марта — 31 мая 1826

Вера

Когда кипят морей раскаты,

И под грозой сгорают небеса,

И вихри с кораблей сдирают паруса,

И треснули могучие канаты,

Ты в челноке будь Верой тверд!

И Бог, увидя без сомненья,

Тебя чрез грозное волненье

На тонкой нитке проведет…

Между 9 марта — 31 мая 1826

Надежда

Под черною ночью, на белом коне,

Скакал паладин по буграм, чрез овраги;

И нет уж в нем силы и нет уж отваги;

Но вдруг заяснел огонек в стороне:

И радостно поднял усталые вежды,

И скачет бодрей крестоносец-ездок:

Ах, как не узнать?.. то Надежды,

Надежды златой огонек…

Между 9 марта — 31 мая 1826

Любовь

На степи раскаленной, широкой,

Где не слышно, не видно отрадных ручьев,

Исчезал, без воды, человек одинокой;

Вдруг послышал он тихий и ласковый зов:

«Оглянись, человек, и напейся,

И напейся студеной воды!

Уповай и люби и надейся —

И, как жажда, исчезнут беды!»

Он взглянул — и прекрасная, с чашей,

Перед ним, как видение снов:

Ничего он не видывал краше,

И душа в ней узнала — Любовь.

Между 9 марта — 31 мая 1826

Ангел

Суд мирам уготовляется,

Ходит Бог по небесам;

Звезд громада расступается

На простор его весам…

И, прослышав Бога, дальние

Тучи ангелов взвились;

Протеснясь в врата кристальные,

Хоры с пеньем понеслись…

И мой ангел охранительный,

Уж терявший на земле

Блеск небесный, блеск пленительный,

Распустил свои крыле…

У судьбы земной под молотом

В стороне страстей и бурь

Ярких крыл потускло золото,

Полиняла в них лазурь…

Но как все переменилося!

Он на Бога посмотрел —

И лицо его светилося,

И хитон его светлел!..

Ах! когда ж жильцам-юдольникам

Возвратят полет и нам —

И дадут земным невольникам

Вольный доступ к небесам!..

<1835>

1812 год

(отрывок из рассказа)

Дошла ль в пустыни ваши весть,

Как Русь боролась с исполином?

Старик-отец вел распри с сыном:

Кому скорей на славну месть

Идти? — И, жребьем недовольны,

Хватая пику и топор,

Бежали оба в полк напольный

Или в борах, в трущобах гор

С пришельцем бешено сражались.

От Запада к нам бури мчались;

Великий вождь Наполеон

К нам двадцать вел с собой народов.

В минувшем нет таких походов:

Восстал от моря к морю стон

От топа конных, пеших строев;

Их длинная, густая рать

Всю Русь хотела затоптать;

Но снежная страна героев

Высоко подняла чело

В заре огнистой прежних боев:

Кипело каждое село

Толпами воинов брадатых:

«Куда ты, нехристь?.. Нас не тронь!»

Все вопили, спустя огонь

Съедать и грады и палаты

И созиданья древних лет.

Тогда померкнул дневный свет

От курева пожаров рьяных,

И в небесах, в лучах багряных,

Всплыла погибель; мнилось, кровь

С них капала… И, хитрый воин,

Он скликнул вдруг своих орлов

И грянул на Смоленск… Достоин

Похвал и песней этот бой:

Мы заслоняли тут собой

Порог Москвы — в Россию двери,

Тут русские дрались, как звери,

Как ангелы! — Своих голов

Мы не щадили за икону

Владычицы. Внимая звону

Душе родных колоколов,

В пожаре тающих, мы прямо

В огонь метались и упрямо

Стояли под дождем гранат,

Под взвизгом ядер: всё стонало,

Гремело, рушилось, пылало;

Казалось, выхлынул весь ад:

Дома и храмы догорали,

Калились камни… И трещали,

Порою, волосы у нас

От зноя!.. Но сломил он нас:

Он был сильней!.. Смоленск курился,

Мы дали тыл. Ток слез из глаз

На пепел родины скатился…

Великих жертв великий час,

России славные годины:

Везде врагу лихой отпор;

Коса, дреколье и топор

Громили чуждые дружины.

Огонь свой праздник пировал:

Рекой шумел по зрелым жатвам,

На селы змием налетал.

Наш Бог внимал мольбам и клятвам,

Но враг еще… одолевал!..

На Бородинские вершины

Седой орел с детьми засел,

И там схватились исполины,

И воздух рделся и горел.

Кто вам опишет эту сечу,

Тот гром орудий, стон долин? —

Со всей Европой эту встречу

Мог русский выдержать один!

И он не отстоял отчизны,

Но поле битвы отстоял,

И, весь в крови, — без укоризны —

К Москве священной отступал!

Москва пустела, сиротела,

Везли богатства за Оку;

И вспыхнул Кремль — Москва горела

И нагнала на Русь тоску.

Но стихли вдруг враги