Литературная Газета 6573 ( № 43 2016) - Литературка Литературная Газета

«Мне кажется, что это безобразные посягательства на свободу творчества, на запрет цензуры. А запрет цензуры – это величайшее событие векового значения в художественной, духовной жизни нашей страны… У нас это проклятие и многовековой позор нашей культуры, нашего искусства наконец был запрещён».

Ну это К.Р. круто завернул – насчёт «величайшего события векового значения»! Как будто до него русский театр веками влачил жалкое существование и только сейчас необыкновенно расцвёл. У нас больше 25 лет цензуры нет, и что? Появился кто-то приближающийся по мощи таланта к Станиславскому, творившему под гнётом царской, а потом советской цензуры?

«Я вижу, как явно чешутся руки у кого-то всё изменить и вернуть обратно. Причём вернуть нас не просто во времена застоя, а в ещё более давние времена – в сталинские времена. Потому что с нами разговаривают наши начальники <…> такими сталинскими установками, что просто ушам своим не веришь! Это говорят представители власти, мои непосредственные начальники, господин Аристархов (первый заместитель министра культуры. – А.К. ) так разговаривает» .

К.Р. почему-то не привёл ни одной цитаты «начальника», но выдвинул против него тяжкие политические обвинения в «сталинских установках». Хотя слышать требования вернуть цензуру на ТВ, в театр и кино приходится всё чаще, и отнюдь не от сталинистов. Срабатывает инстинкт самосохранения нации.

Сталинские установки

«Цеховая солидарность, как меня папа учил, обязует каждого из нас, работника театра, не говорить плохо в средствах массовой информации друг о друге и в инстанциях, от которых мы зависим. <…> Но когда мы заполняем этим газеты, журналы и телевидение – это на руку только нашим врагам. То есть тем, кто хочет прогнуть искусство под интересы власти» .

Ну вот дошли и до врагов народа (театрального, конечно) – клянчат деньги у власти, а потом в кругу своих объявляют её первейшим врагом. Далее оратор распалился до сногсшибательных обобщений: «Мы все родом из советской власти. Я помню этот позорный идиотизм! Это причина, единственная, по которой я не хочу быть молодым, не хочу вернуться туда снова. А меня заставляют читать эту мерзкую книжку опять» .

В какой же «позорный идиотизм» К.Р. не хочет вернуться? Напомним ему его родословную. Аркадий Исаакович Райкин сделал при советской власти баснословную карьеру, без которой нынешнего худрука-сына не было бы. Смолоду Райкин был любимцем Сталина, с конца 30-х постоянно гастролировал в Москве, участвовал в правительственных концертах, живя подолгу в люксе лучшей советской гостиницы с видом на Кремль. Чуть ли не в 30-летнем возрасте возглавил Ленинградский театр эстрады и миниатюр. Был обласкан и награждён как мало кто из великих советских актёров и режиссёров. Его любили все, но руководителем он был сложным. Михаил Жванецкий вспоминал про «команду Ленинградского Государственного театра миниатюр Аркадия Райкина», которую вынуждены были покинуть молодые Карцев и Ильченко: «Человек там одиннадцать-тринадцать-четырнадцать артистов, не помню. Но это действительно команда. Во главе стоял абсолютно гениальный великий игрок, и все ему подавали мячи. Потому что он был кровопийца и тиран как художественный руководитель. Он не терпел, если кто-то играл и кто-то забивал. То есть играть – играй, но не забивай. Ты играй на меня, а я буду забивать…»

В 1982 году по личному распоряжению Брежнева был осуществлён уникальный проект: переезд театра из Ленинграда в Москву. Артисты получили квартиры в столице, а театр – здание, которое тогда ещё не ассоциировалось с «Райкин Плаза». Поменяли название, оно стало древнеримским – «Сатирикон», а после кончины Аркадия Исааковича, театр возглавил его сын. Редчайший случай такого престолонаследия на русской сцене. Константину Аркадьевичу не хочется «читать эту мерзкую книжку опять» про «позорные» времена, те театры и спектакли, которые создавали Ефремов, Эфрос, Любимов, Товстоногов и многие другие режиссёры, составившие славу нашего театра. Про них вспоминать нынешним титанам режиссуры не хочется. Давид Самойлов писал:

«Вот и всё. Смежили очи гении.

...

Как нас чествуют и как нас жалуют!

Нету их. И всё разрешено».

Далее К.Р. разрешил себе говорить о вере: «Словами о нравственности, Родине, народе и патриотизме прикрываются, как правило, очень низкие цели. Не верю я этим группам возмущённых и обиженных людей, у которых, видите ли, религиозные чувства оскорблены. Не верю! Верю, что они проплачены» .

Что касается «видите ли, оскорблённых религиозных чувств», то понимать их может только верующий человек, а верить в то, что все проплачены, может, как правило, только тот, кто судит по себе.

Зло есть добро, прекрасное ужасно

«Вообще не надо общественным организациям бороться за нравственность в искусстве. Искусство само в себе имеет достаточно фильтров из режиссёров, художественных руководителей, критиков, зрителей, души самого художника. Это носители нравственности. Не надо делать вид, что власть – это единственный носитель нравственности и морали».

А кто делал такой глупый вид? Но считать, что режиссёры и прочие «фильтры и души самого художника» – истинные носители нравственности, не просто глупость, а ещё и безумная гордыня. К.Р. вводит цензуру для общественных организаций, запрещает им называть растление растлением, аморальное аморальным, бездарное бездарным, или нынешние «носители» уже причислены к лику святых?

«Умная власть платит искусству за то, что искусство перед ней держит зеркало и показывает в это зеркало ошибки, просчёты и пороки этой власти».

Да, платила и платит. И Аркадий Райкин это сатирическое зеркало, сколько мог, держал. А сын? Какие пороки бичует и какие темы его волнуют? Какую современную русскую пьесу он поставил? Чтобы и социальная сатира была, и боль, и любовь, и юмор, чтобы зал смеялся до слёз, как при папе? «Все оттенки»? Спектакль про подростков, на который нельзя приходить с детьми-подростками?

Ставят зеркало перед собой и занимаются самовыражением, удовлетворением запросов узких клановых групп. Субкультура окон Овертона. На телевидении уже вбрасывают тему зоофилии (канал НТВ недавно показал секс некого актёра с собакой). Скоро кто-то поставит спектакль о драме мальчика-трансвестита, влюблённого в козу?

«Нам надо плюнуть и на время забыть о наших художественных тонких рефлексиях по отношению друг к другу. Мне может сколько угодно не нравиться какой-то режиссёр, но я костьми лягу, чтоб ему дали высказаться. Это я повторяю слова Вольтера вообще…»

Вообще Вольтер ничего подобного не говорил, ему приписывают слова английской писательницы Эвелин Холл, биографа великого француза. Однако слова хорошие. Но кто ложится костьми, чтобы дать высказаться режиссёрам и драматургам, у которых взгляды на жизнь, искусство, народ и власть другие? Может быть, не менее конфликтные, но не такие, как у наших якобы либеральных, а на самом деле вполне тоталитарных диктаторов-худруков. Разве они на сцену своих театров пускают тех, кто мыслит не так, как принято в их «золотомасочном» кругу? Костьми ложатся!

Далее опять страшные картины из жизни худруков: «Мы друг на друга клевещем, доносим иногда – прямо вот так ябедничаем. И опять хотим в клетку. В клетку-то зачем опять? «Чтоб цензура, давайте!» <…> Что же мы иллюстрируем Фёдора Михайловича Достоевского, который говорил: «Только лиши нас опеки, мы тут же попросимся обратно в опеку»? Ну неужели он такой гений, что и на нас настучал на тысячу лет вперёд? Про наше, так сказать, раболепство» .

Да, да, раболепство, слово найдено, но перед кем раболепство? Перед властью? Какой – российской? Или перед канонами еврокультуры и западными фестивалями? Достоевский «настучал»? Не любят они Достоевского, ох, не любят «такого гения». Потому и цитируют его страшноватого героя из «Записок из подполья». Но для того чтобы лучше понять «вышедших из подполья» бунтарей, полезно перечитать также «Бесы». Не похожи ли некоторые маститые светочи рампы и революционеры закулисья на господ Кармазинова, Лебядкина, Лямшина и прочих? Разве не современно звучат слова Петруши Верховенского: «Мы пустим пьянство, сплетни, донос; мы пустим неслыханный разврат… одно или два поколения разврата теперь необходимо» ?

Как это созвучно речи К.Р.: «И не надо бояться, что церковь будет возмущаться. <…> Вот попытались там что-то сделать с Борей Мильграмом в Перми. Ну вот как-то мы встали дыбом и вернули его на место. <…> Это потрясающе!»

Ох, если все такие «мы» вдруг встанут дыбом, то не только Мильграма в Пермь вернут, но и Марата Гельмана на Москву поставят, а Константина Богомолова выдвинут в министры… Но по дороге, что очень обидно, потеряют великий русский репертуарный театр как уникальный институт.