Один... - Владимир Бауглир

Ребята же на экране (а как внимательный читатель уже, наверное, догадался, это были мы, готовившиеся к отлету и абсолютно не догадывавшиеся, какую рекламу устроил нам тварюка-гремлин) начали творить совсем невероятное: возбуждая друг друга, они брали члены в рот и сосали, словно это был леденец.

Первым не выдержал темнокожий. Спрыгнув с дивана и став коленями на ковер, он обхватил розоватый член друга губами, лаская и заглатывая изо всех сил и стараясь не зацепить нежную плоть зубами. Вопреки смутным страхам, сосать оказалось неимоверно приятно, при этом во рту появился какой-то новый, неизведанный, никогда ранее не встречавшийся привкус. Воистину — «Устойчивый, неповторимый вкус!»... И вдруг светленький отстранился, не успев кончить в рот, и, развернув своего смуглого товарища задом, попытался войти в неразмятый проход. А смуглый, взглянув на экран телевизора, понял, что же случилось. Там как раз Игорек входил в меня, и я блаженно жмурился, посасывая член Алексея.

Непривыкшая попочка темнокожего сопротивлялась изо всех сил, но общее желание друзей оказалось сильнее, и вот уже розовый член, обильно смазанный слюной, толчками проникает все глубже и глубже, пока светлые яйца не коснулись шоколадных половинок друга. Это было так невероятно и захватывающе, что тот застонал: «Глубже, еще глубже!», хотя член и так проник в него на всю свою длину.

А мы на крыше доходили до предстартовых вершин оргазма, когда почувствовали, что что-то не так.

Друзья, продолжая сношение, не отрываясь смотрели на экран, и в головах их крутилась одна и та же мысль: «Эх, нам бы встретить этих ребят!..»

«— Почему бы и нет?..» — подумал тут гремлин.

Вместо того, чтоб взлететь вверх, нас повело куда-то вбок, к антенне, затем было стремительное падение вниз...

...И трое ребят прямо с экрана телевизора шагнули в комнату друзей, опешивших до того, что даже не подумали выдернуть член.

5

Нам не хотелось терять настрой, ведь для начала полета нам не хватало совсем чуть-чуть энергии, и мы не задумываясь присоединились к сношающимся. Лешенька низко склонился, хватая губами здоровенный член темнокожего юноши, а я решил не оставлять безнаказанным светленького и с размаху воткнулся в него. Он вскрикнул: сперва от боли, а затем от переполнившего его блаженства, чувства, которое никто, не испытав на себе, понять не сможет, сколько не описывай его словами. Игорек же предложил свой длинный и прямой член темнокожему красавцу, и тот с восторгом схватил качающуюся перед носом залупу, заглотив сразу почти что пол-члена.

Мы балдели вместе с неожиданными напарниками, нам было очень и очень хорошо, но... Но энергии больше не прибывало, словно она утекала куда-то на сторону.

И тут мне захотелось потрогать Лешкин член. Я понимал, что при нынешней позе дотянуться до него попросту невозможно, но вдруг рука моя вытянулась и коснулась возбужденной залупы друга. Я испугался, и подчиняясь моему испугу, рука моя вновь укоротилась до прежних размеров. Теперь я попробовал мысленно удлинить средний палец другой руки. Получилось! И тут, как на грех, из уст светленького юноши вырвалась фраза, выкрикиваемая до этого его другом: «Глубже! Еще глубже!..»

И я дал «еще», но стоны неудовлетворенной любви повторялись снова и вновь, пока не перешли в «ЫФЕ ГУФЭ!», когда кончик моего члена, описав все зигзаги кишок, высунулся изо рта паренька.

Тут Игорь, увидав, что случилось, сообразил, какие новые способности мы приобрели, пройдя сквозь экран. И, разумеется, тут же решил поразвлечься. И когда темнокожий наш красавец, возжелав большего, спросил:

— А ты можешь сделать свой член побольше?, — Игорек невинно спросил:

— Каким?

— Ну, как удав...

Трудно, конечно, решить, что имелось в виду: длина или толщина, но уж не то, что сморозил наш Командор. Он превратил свой член в настоящего удава, хвостом приросшего к яйцам, удава со змеиной чешуей, головой и раздвоенным язычком, мелькающим между острых зубов. Удав покосился на нашу компанию и задумчиво положил свою холодную голову на колено смуглого юноши.

— Э, нет, я не это имел в виду! — испуганно выкрикнул тот, и член Игорька вновь принял прежний размер и вид.

Наши метаморфозы заинтересовали и Лешку, и он тут же отрастил себе большие пухлые негритянские губы, чтобы было б удобней и приятней целоваться и сосать член.

Затем мы поменялись местами, и теперь наш Командор сношал темнокожего, а я доводил до экстаза Лешку — мне нравились его новые губы. Да и член, способный усилием воли то вытянуться, то снова уменьшиться — это все было внове.

Тут светленький дал пососать Алексею и, уже кончая, выдохнул:

— Какой кайф! Вот бы все узнали, какой же кайф!..

— И будет новый путч. Сексуальный! — раздалось из телевизора, — Вернее, сексуальная революция, — это высунулся из телеэкрана наш знакомый гремлин. Мы уже привыкли к его облику, однако на обитателей этого мира он произвел, увы, совсем иное впечатление.

— Вы — демоны? — спросил наш каштановый королевич.

— ДЕМОНстраторы измерений, — пробасил Игорь, обожавший Асприна. Шоколадный принц грохнулся в обморок. Светленький же попытался перекрестить нас, и тут Лешка, подражая Коровьеву, заорал: «— Руки отрублю!» — хотя никакие крещения мира не смогли б остановить и обуздать нашу троицу. А бедняга бессильно опустил руки.

— Демоны, — хмыкнул Игорь.

— Правильнее сказать — свободные духи, — раздался голосок гремлина, и мы увидели, что он сидит на рамке телеэкрана, свесив ножки наружу. Целиком спрыгнуть ему мешало Лешкино заклятие, а внутри, видать, уже порядком поднадоело.

Демоны... Свободные духи... Призраки... Это ввергло наших новых друзей в неимоверный шок и депресняк, и они потихоньку отползали в уголок. Вернее, отползал светленький, и тащил за собой своего друга. Нас же настолько позабавила эта идея, что мы тут же начали превращаться в диковеннейшие существа, которые только встречали в фантастических книгах. А затем, не сговариваясь, отрастили себе темно-зеленую чешую и расширили огромные желтые глаза с кошачьими зрачками и оранжевыми прожилками. В таком виде было занятно заниматься любовью. И тут я вдруг с ужасом понял, что нам НРАВИТСЯ быть демонами. Мы уже не хотели превращаться обратно! Я понял, что еще пара минут — и мы навсегда останемся этими чешуйчатыми тварями! И тут светлая мысль стукнула мне в голову.

— Верни нашу одежду, тварюка! — рыкнул на гремлина я, и тот, запустив руку прямо в телеэкран, швырнул нам оттуда наши шмотки.

Негнущейся от волнения рукой я выудил из кармана брюк Монетку и зажал ее в кулаке. Она чуть слышно пульсировала. -»Домой!» — вырвался из моей груди страшный рык.