По ту сторону решетки - Татьяна Миненкова

смотрели, как адвокат провожает акционера «РМП» к выходу, а тот дружески похлопывает его по плечу и пожимает руку. Дэн мало кому позволял подобную фамильярность и этот жест говорил о многом.

Потом Лазарев, дав Лидии какие-то указания, уехал, сообщив, что до вечера в офисе уже не появится. И я сначала тоже собиралась домой, а потом поняла, что не хочется. Что когда там никто не ждёт, туда и не тянет. Как там Контра, интересно? Скучает по мне так же, как я по ней? Вряд ли.

Кажется, я скоро начну до истечения обозначенных Дэном двух недель дни в календаре зачеркивать. И с чего он взял, что я не сумела бы убедительно сыграть расставание с ним? Да и вообще, причем тут я? Если и есть какая-то опасность, причем, интуитивно я чувствовала, что она связана с «РМП», то она относится к Лазареву, а не ко мне. Даже Земсков, своим явлением сюда, планировал втянуть в это бюро, чтобы давить на Дэна, а не меня лично. Я же продолжала чувствовать себя марионеткой и мне это не нравилось.

Вместо того, чтобы ехать домой, приехала в дальний угол набережной, неподалеку от нашего недостроенного дома. Желающие купаться давно разъехались, а любители прогулок предпочитали более облагороженные места. Здесь кроме меня и пары других машин на большом расстоянии друг от друга не было никого. И тихо шумели волны прибоя, перебирая гладкие, отточенные водой камешки. Закатное солнце вызолотило на морской глади длинную полосу до самого берега. Пахло солью и водорослями.

Когда-то мы приезжали сюда с Дэном. Открывали багажник его Лэнда и подолгу сидели прямо в нем, болтая свешенными вниз ногами, разговаривали, попивая кофе. С ним мне никогда не было скучно, и я могла доверить ему все на свете. А теперь просто ждала, пока моя жизнь снова вернется на круги своя.

Интересно, а звонить Лазареву можно? Или не звонить — это тоже часть этой непонятной игры? Глянула на пустой экран смартфона с фото зевающей Контры, демонстрирующей все имеющиеся в наличии зубы, на заставке, привычным движением разблокировала и пальцы сами собой нашли в справочнике контакт «Любимый».

Но звонить не стала. Есть же у меня гордость в конце концов. Еще и переименовала контакт в «Лазарев», решив таким образом принять участие в его дурацкой игре.

Домой приехала, когда стало смеркаться, а на крыльце собственного подъезда снова столкнулась с Матвеем.

— Привет, Евик, — поздоровался он.

Сегодня бывший выглядел чуть получше. Одетый в белую футболку, плотно облегающую жилистый торс, серые джинсы и кеды, он уже не казался столь бледным и дерганым, а даже улыбался, напоминая себя прежнего. Того, который когда-то мне нравился. Но не настолько, чтобы понравиться снова.

— Привет, — нахмурилась я, остановившись. — Ты что здесь делаешь?

— Не бойся, не за тобой слежу, — усмехнулся Мотя. — В гости к другу заходил. Ты что живешь здесь теперь?

— Живу.

Ответила, хотя и понимала, что не очень хочу, чтобы место моего жительства было ему известно.

— Прогуляться не хочешь? Погода хорошая.

— Не сегодня, Моть, — надеялась, что он поймет, что это такое завуалированное «никогда».

Он лукаво прищурился и взъерошил рукой темные волосы.

— А чего? Неправду что ли пишут, что ты рассталась с этим своим адвокатом?

— Раз пишут, значит рассталась, — сухо ответила я и, сглаживая собственную резкость, добавила: — Конец недели, устала. Это ты теперь целый директор, а я так, рабочая лошадка.

Он пожал плечами, кажется, не уловив доли сарказма в последней фразе. А Дэн бы точно уловил. На том мы и распрощались.

Вечер я провела за чтением «Двериндариума» Марины Суржевской, увлекшись настолько, что вспомнила о том, что нужно спать только во втором часу ночи. А серым утром, за завтраком, листая новостной телеграм-канал, вслух прочла:

— В ночь на первое сентября произошло возгорание стоящего у причала БМРТ (прим. «Большой морозильный рыболовный траулер») «Капитан Лыков», принадлежащего ПАО «РМП». Отсек, в котором произошел пожар, был своевременно обесточен и загерметизирован, производится разведка очага. Находящийся на борту траулера экипаж эвакуирован, пострадавших нет».

Задумчиво прожевала кусочек бутерброда с грудинкой.

Вряд ли Дэн тоже спал этой ночью. Он, будучи «спасателем» по натуре, привык в любое время оставаться на связи, и вызволять своих клиентов из передряг, в которые они с завидным постоянством попадали. В противовес ему, я постоянно нечаянно пропускала звонки даже при наличии смарт-часов, дублирующих вызов. И как нас с ним, таких разных, могло притянуть друг к другу?

Надела легкое темно-синее платье в мелкий горошек с рукавами-фонариками, понимая, что уже через пару недель носить его станет уже не по сезону, и такого же цвета босоножки на тонкой шпильке. Спустилась к машине, приветственно пиликнувшей мне, едва я коснулась дверной ручки.

— И тебе привет, Леечка, — пробормотала я, в глубине души верящая, что автомобиль всегда слышит меня и понимает.

Но мысли о ночных новостях не оставляли меня всю дорогу до салона.

Возгорание на борту «Капитана Лыкова», конечно, могло быть случайностью, однако мне почему-то в это не верилось. Связывая произошедшее со словами Дэна об опасности, я склонилась к тому, что это вполне мог быть и поджог. С другой стороны, мне то что? Лазарев вообще просил меня в это не лезть. Однако не думать о случившемся, не искать причины и виноватых получалось плохо.

К одиннадцати я вошла в магазин свадебных и вечерних платьев «Дольче Вита», чья витрина действительно пестрела и сверкала яркими нарядами всех цветов радуги. Мне понадобилась пара часов, чтобы перемерить двадцать из них, крутясь на подиуме, окруженном зеркалами с трех сторон.

Я надевала и те самые, о которых рассказывала Юля, но все они казались мне неподходящими. В одном плечи выглядели несоразмерно большими, другое зрительно уменьшало рост, в третьем, внешне красивом, пайетки так сильно кололись изнутри, что его беспрестанно чешущуюся хозяйку вместо праздника могли сопроводить в кожвендиспансер.

Темно-красное платье с узкими длинными рукавами из мягкой, напоминающей бархат ткани, показалось мне неплохим. Мелкие блестки на нем сверкали, напоминая усеянное звездами летнее ночное небо, полукруглый вырез выгодно подчеркивал грудь, декольте сзади открывало больше половины спины, а разрез при ходьбе демонстрировал правую ногу. Тем не менее, платье хорошо сидело по фигуре и не требовало постоянных нервных одергиваний и сомнений в том, не открыло ли где-нибудь случайно больше необходимого.

— Оно идёт вам больше других, — с улыбкой заверила девушка-консультант, до этого молчаливо наблюдавшая за моими муками выбора со стороны.

А я ответила, озвучив всего один из собственных страхов:

— Переживаю, что шлейф будет мне мешать.