Куда залетают орлы - Алистер Маклин

- Ну, слышал? - спросил Смит.

- Боюсь, что да.

Раздался щелчок - Шэффер взвел затвор. Они стояли плечом к плечу в полной темноте, прислушиваясь к звукам - перекличке голосов, стуку прикладов о дерево, треску ломавшейся доски, случайной автоматной очереди: видимо, дверь никак не открывалась... Преследователи приближались.

- Так, теплее... - пробормотал Щэффер.

Невидимая рука, схватив за ручку дверь, яростно затрясла ее. Смит и Шэффер, не говоря ни слова, прижались к стене по обеим сторонам дверного проема. Тяжелый удар едва не вышиб дверь. Другой - и дверь начала подаваться. Еще два таких, подумал Смит, - и все. Но удары прекратились.

- Господи, Ганс, - сказал голос за дверью, - что у тебя в башке - ты что, читать не умеешь?

- А что? - начал было другой голос обиженным тоном, но тут же перешел на извиняющийся. - Damen! Mein Gott! Damen!

- Вот если бы ты провел столько лет, как я, на русском фронте... - дальше уже не было слышно.

- Благодарю тебя, Господи, за наше общее англосаксонское наследие, - жарко прошептал Шэффер.

- Ты это о чем? - осведомился Смит. Он опустил "шмайсер" и обнаружил, что ладони у него вспотели.

- О неуместном чувстве приличия, - пояснил Шэффер.

- Это чувство пришлось как нельзя более кстати, как и высокоразвитый инстинкт самосохранения, - сухо прокомментировал Смит. - Как по-твоему, хочется ли встречаться с парочкой патентованных убийц, вроде нас с тобой, зная, что первый, кто попадет под руку, тут же будет срезан автоматной очередью? Поставь себя на их место. Каково было этим ребятам? Тебе бы такое понравилось?

- Мне бы не понравилось, - честно признался Шэффер.

- Вот и им тоже. Поэтому они и схватились за первый же предлог не слишком усердствовать. Думаешь, они вправду решили, что нас тут никак не может быть? Просто им меньше всего на свете хотелось нас обнаружить.

- Идите вы со своей психологией. Главное - Шэффер спасен! Спасен!

- Не уверен, - отрезал Смит.

- А в чем дело? - осторожно поинтересовался Шэффер.

- Мы с тобой, - тоном школьного учителя объяснил Смит. не единственные, кто способен поставить себя на место другого. Можешь смело прозакладывать свою башку за то, что и капитан, и особенно сержант кумекают не хуже нашего - видел, как он насчет рации-то сообразил. Кто-нибудь из них наверняка наткнется на эту закрытую дверь и заставит солдат рискнуть ради посмертного железного креста. То есть я хочу сказать, что Шэффер еще не спасен.

- Что же будем делать, босс? - тихо спросил Шэффер.

- Это уже не смешно.

- Организуем диверсию. Вот отмычка. Вставь ее в замок и будь готов повернуть в любой момент. Придется поспешить этих ребят долго дурачить не получится.

Он достал гранату, прошел к окну в комнате. Оно замерзло, но Смит нащупал замок и тихонько приоткрыл раму. Крайне осторожно, дюйм за дюймом он увеличивал щель и наконец смог просунуть наружу голову.

Голову ему не отстрелили. Пятеро солдат, став цепью метрах в десяти от него, направили автоматы в сторону входной двери. Мечтают пристрелить, как кроликов, подумал Смит.

Его внимание привлек пустой грузовик, стоящий рядом со зданием - свет его фар и помог Смиту отыскать окно, в которое он сейчас глядел. Рассчитывая на то, что грузовик сделан по обычному типу, майор выдернул чеку, сосчитал до трех, швырнул ее под задние колеса и прижался к стене умывальной.

Два взрыва - гранаты и бензобака - раздались почти одновременно. На голову Смиту посыпались осколки разбитого стекла; в барабанные перепонки ударило взрывной волной. Смит не сделал никакой попытки узнать масштабы причиненных им разрушений - и менее всего из-за недостатка времени. Просто потому, что высунуть голову из окна в ярком зареве горящего грузовика значило бы совершить самоубийство. К тому же ветер погнал языки огня прямо на помещение, в котором они находились. Смит на четвереньках прополз через умывальную комнату и поднялся на ноги только в раздевалке.

Шэффер, держа в руке отмычку, вставленную в замок, при виде Смита тотчас приоткрыл дверь.

- В горы, босс? - осведомился он.

- В горы.

Железнодорожные пути, как и следовало ожидать, оказались безлюдны - все бросились к грузовику. Смит и Шэффер добежали до грузовика и не сбавляли темпа, пока не почувствовали себя в относительной безопасности на взгорье восточной границы деревни. Тут они наконец смогли перевести дыхание и поглядеть назад. Станция горела. Не то, чтобы вся занялась огнем, но рыжие сполохи и столбы черного дыма, поднимавшиеся в разных местах, оставляли мало надежды на то, что пожар можно будет скоро потушить.

- Не позавидуешь им сейчас, - сказал Шэффер.

- Да, пожалуй.

- Значит, они скорее всего смоются оттуда вслед за нами. В замке они держат доберман-пинчеров и в лагере наверняка тоже. Приведут их на станцию, дадут чего-нибудь нашего понюхать, те возьмут след -вот и все. От Смита и Шэффера клочья полетят. Я еще могу справиться с егерями, босс, но перед доберман-пинчерами я пас.

- А я думал, ты только лошадей боишься.

- Мне все равно, лошади или доберманы. Я боюсь всех четвероногих. - Он бросил мрачный взгляд на горящую станцию. Ветеринар из меня бы не получился.

- Не грусти, - подбодрил его Смит. - Мы тут не задержимся настолько, чтобы успеть встретиться с твоими четвероногими друзьями.

- Нет? - недоверчиво переспросил Шэффер.

- Пора нам с тобой в замок. Мы ведь для того и явились. Не забыл?

- Да нет, не забыл. - Языки пламени уже достигали метров десяти в высоту. - Вот пришли и загубили симпатичную станцию...

- Это, между прочим, вражеская была станция, - напомнил Смит. - Пошли. Поглядим, какой прием нам подготовили в Шлосс Адлере.

Как раз в эту минуту Мэри Эллисон получила возможность оценить гостеприимство замка. Ей оно показалось весьма прохладным. Шагая вместе с фон Браухичем и Хайди, она оглядывала огромный зал: каменные стены, плиты, темный дубовый потолок. Дверь в дальнем конце зала открылась, и оттуда вышла девушка. В ней чувствовалась особая уверенность, даже властность; она не шла, а шествовала по огромному залу. Нельзя было не признать, что девушка была отменно хороша: высокая, белокурая, голубоглазая. Такую девушку можно было изображать на плакатах в третьем рейхе. Но смотрели эти голубые глаза очень холодно.

- Добрый вечер, Анна-Мария, - приветствовал ее фон Браухич. Его голосу тоже недоставало сердечности. -Это новенькая, фрейлейн Мария Шенк. Мария - это секретарь полковника, она курирует женский персонал.

- Долго добирались сюда, Шенк? - Голос у Анны-Марии был достаточно мягок, но жесткая интонация лишала его обаяния. Еще более ледяным тоном она обратилась к Хайди: - А вы почему здесь? Если мы и позволили вам обслуживать полковника, когда он принимает гостей...

- Хайди - кузина этой девушки, - резко оборвал ее фон Браухич. - И это я разрешил ей прийти сюда. -Последним подразумевалось, что ей не следует совать нос в чужие дела. Анна-Мария бросила на него выразительный взгляд, но не стала продолжать тему. Мало кто осмеливался возражать фон Браухичу.

- Сюда, Шенк, - Анна-Мария жестом указала на боковую дверь. - Я должна задать вам несколько вопросов. Мэри посмотрела на Хайди, потом на фон Браухича, который, пожав плечами, успокоил ее.

- Обычное дело, фрейлейн. Боюсь, вам придется это сделать.

Мэри вошла в комнату вслед за Анной-Марией. Дверь тяжело затворилась за ними. Хайди и фон Браухич переглянулись. Хайди поджала губы, и выражение лица у нее теперь было точно такое,; как у Анны-Марии. Фон Браухич по-стариковски развел руками, демонстрируя свое бессилие. Не прошло и минуты, как причина его беспомощности сделалась явной. Из-за двери послышался громкий голос, шум короткой возни и, наконец, крик боли. Фон Браухич вновь обменялся взглядом с Хайди и сразу же отвел глаза, обернувшись на звук приближавшихся шагов. К ним подходил плотный, средних лет господин. Цивильная одежда никого не могла обмануть: обветренное лицо и выправка выдавали в нем армейского офицера. Выбритый до синевы, с бычьей шеей, низким лбом и цепкими голубыми глазами, он напоминал карикатуру на прусского улана времен первой мировой войны. Но он, конечно, не был всего лишь почтенным ископаемым: фон Браухич приветствовал его с подчеркнутым уважением.

- Добрый вечер, полковник Крамер.

- Добрый, капитан. Добрый вечер, фрейлейн, - голос у него оказался неожиданно мягкий и вежливый. -Ждете кого-то? Прежде чем они успели ответить, дверь открылась и вышли Анна-Мария и Мэри. При этом Мэри как будто вытолкнули из комнаты. Анна-Мария раскраснелась и несколько тяжело дышала, но сохранила свою арийскую надменность. Одежда Мэри была в беспорядке, волосы растрепались, на щеках виднелись следы слез.

- Все в порядке, - удовлетворенно объявила Анна-Мария. Увидев Крамера, она резко изменила тон. -Беседуем с новой служащей, герр полковник!

- В присущей вам профессиональной манере, как я вижу, сухо отреагировал полковник Крамер, покачав головой. - Когда же мы наконец поймем, что порядочным юным девушкам не по нраву, когда шарят у них под юбкой, чтобы проверить, не куплено ли их бельишко где-нибудь на Пиккадили или на улице Горького?.