Порочное создание (СИ) - Дарк Дарси

Слишком громкий и, разумеется, успевший напиться Эйтон с чувством пожал руку Чарльза, со смехом притягивая его в объятья.

Я не скрывала своего неудовольствия от фамильярности Эйтона, с которой он заставил Миллера отпустить меня на небезопасное расстояние. Слишком далеко от надёжных рук и слишком близко к подошедшему наглецу.

— Что за красота тебя сопровождает этим вечером?

Я одарила Эйтона злым взглядом и уже было открыла рот, чтобы выдать пламенные «поздравления», как Чарльз вновь притянул ближе к себе:

— Никки Стаффорд, — любезно представил, опустив неуместный намёк именинника. Господи, спасибо, что свёл меня с непроходимым джентльменом.

— Никки-и-и, — пропел Эйтон и отсалютовал бокалом шампанского, — Спасибо, что украсила собой мой праздник.

— Не за что, — ответила кривой улыбкой и сцепила за спиной пальцы на случай, если хозяину торжества вздумается вспомнить хорошие манеры, — Шикарный вечер. У вас юбилей, кажется?

— Тридцать лет, совсем старый!

— Старый, но не такой древний, как Чарльз, — заговорил наглец, взглядом которого я старательно игнорировала, но вот чудное тело никак не осталось без реакции на будоражащий голос, — Видать, вас обоих не обошёл склероз, раз забыли меня представить.

Чарльз устало перевёл глаза со смеющегося именинника на Томаса, которого, казалось, не жаловал также сильно, как я. Вру, меня просто раздражали его наглость и способность вызывать дикое желание одним тягучим взглядом.

— Никки, позволь тебя познакомить с моим младшим братом, Томасом Майером.

Наверное, я пребывала в неописуемом шоке, раз позволила завладеть своей рукой и коснуться губами ладони. Той самой, ещё саднящей от сильного удара, ладони.

— Sehr erfreut. Du bist die Dekoration des abends.

Мне захотелось выдернуть ладонь и не чувствовать горячих пальцев на коже, но вовсе не от отвращения. Боже упаси испытывать к такому мужчине отвращение.

— Что?..

— Томас сказал…

— Очень рад, Никки, — перебил Чарльза его, чёрт подери, брат и неспешно «снял оковы» с моей руки, — Ты — украшение сегодняшнего вечера.

Томас Майер — мудак, который игривым голосом был щедр на комплимент, а похотливым взглядом не скрывал заинтересованности в области моей груди.

Вежливость и равнодушие — лучшие варианты в компании мудака, и я, конечно же, не воспользовалась ими. Моя бровь непроизвольно выгнулась и, искоса посмотрев на посерьёзневшего Чарльза, не сдержала смешка.

— Скажите, Томас… — впиваясь взглядом в лицо наглеца, ненавязчиво очертила указательным пальцем лиф своего платья, — У вас привычка не смотреть в глаза собеседнику? Или мне начинать чувствовать себя обделённой?

Глаза цвета любимого напитка медленно, я бы даже сказала, с непозволительной скукой, переместились с ложбинки между грудей на лицо.

— Не правда. С женщинами у меня особый зрительный контакт.

Мудак!

— Это точно, — хохотнул Эйтон, своим смехом вырывая меня из карего свода в реальность, — Ты мобилен по всем фронтам! — будто вспомнив о притихшем Чарльзе, подхватил друга под руку, — Не будем более вас задерживать, и так, кажется, помешали.

— Будем благодарны, — не сдержавшись, ляпнула я, чем вызвала улыбку на губах Чарльза и замешательство в глазах именинника, не знавшего, как правильно расценить мои слова. Зато Томас нашёлся сразу же:

— Спешу разочаровать, но, Чарльз, нам нужно поговорить.

— Это может подождать до завтра?

— Нет.

Безапелляционный ответ Томаса лично меня дико взбесил, однако, судя по Чарльзу, он, если и хотел отказаться, был вынужден согласиться.

Чёрта с два!

— Чарльз, — тихонько позвала, побуждая в силу роста склониться ко мне, чтобы зашептала на ухо, — Не оставляй меня, пожалуйста, я чувствую себя дико не уютно здесь. Без тебя.

— Не волнуйся, — ответный шёпот, и я непроизвольно бросила взгляд на наглеца, который неотрывно наблюдал за картиной маслом, — На сегодня у меня другие планы, давай завтра.

Я закусила губу, настолько сильно она хотела расплыться в довольной улыбке. Уж очень меня обрадовали искры в глазах Томаса, когда он не получил желаемого. Второй раз за один вечер — статистика, откровенно говоря, отстой.

— Томас, и правда, воссоединение семьи можно отложить на завтра, — пришёл на помощь именинник, побуждая друга расцепить когти, с которыми он рьяно вцепился в нас.

— До завтра, — согласно кивнул Томас и, откланявшись, удалился следом за Эйтоном. Я разочарованно надула губы. Так просто и неинтересно?

Мистер Миллер вывел нас из центра зала ближе к выходу, то и дело поглядывая в спину отдаляющегося братца. Я бы, пожалуй, тоже не отказалась напоследок оценить вид сзади, но боже упаси публично пускать слюни по мудакам!

— Странно, — задумчиво пробормотал мужчина, убирая руки в карманы тёмно-серых брюк, — Томас всегда избегал встреч со мной.

— Почему?

— И всегда игнорировал моих спутниц, — не слыша моего вопроса, продолжал бормотать, — Извини, Никки, но мой брат терпеть не может эскортниц.

Ещё один мальчик с детской травмой, нанесённой распутной мамашей. Точно семейка в сборе!

— Может, я не создаю впечатления девушки на одну ночь? — самодовольно предположила, хотя прекрасно понимала, что именно за шлюху Томас меня считал. Иначе как объяснить его откровенное «жду в номере 345!»?

Чёрт, и почему у меня такая хорошая память на цифры?

— Тем не менее, это странно…

Я безразлично пожала плечами и обвела зал скучающим взглядом. Музыка, красивые люди и атмосфера торжества не казались такими впечатляющими и интересными, как в первые часы моего пребывания. Внутри тлел огонёк ярчайших эмоций: злость, смущение, раздражение, непонимание, неудовлетворённое желание, — которым не суждено было проявить себя наяву.

Напоследок ещё раз оглядела зал, сама не понимая, что или кого хотела увидеть, и, заручившись одобрением Чарльза, направилась к бару. Лучше всего эмоции заглушал алкоголь — это я знала из личного опыта, поэтому удобнее устроилась на барном стуле и заказала порцию крепкого Hennessy. Плевать на ассоциации, в частности, на мудака, появившегося на горизонте столь же неожиданно, как часом ранее в дамской комнате.

Как-то резко музыка, не перестававшая радовать гостей, зазвучала громче, плечи расправились и спина выпрямилась. Я сделала желанный глоток напитка и уставилась на мужчину, вышагивающего между людьми к определённой, неизвестной никому, цели.

Он красив — этот факт глупо отрицать, когда все представительницы слабого пола стреляли глазками в его сторону. Томас высок, хорошо сложен, наделён внутренней харизмой, заставляющей меня следить за каждым шагом мужчины. Немаловажное дополнение к его характеристике: он — мудак, а меня всегда тянуло к мудакам, в последствии разбивающих моё впечатлительное сердечко.

Тем не менее, я могла адекватно вести себя в компании мудаков, могла оставаться равнодушной и не испытывать оргазма от одного взгляда или голоса. Сбой в системе произошёл. Причём конкретный сбой, раз мои пальцы сжались в стальной кулак, когда Томас достиг своей цели — расфуфыренной блондинки в лавандовом платье. Судя по довольной роже блонди, он успел поиметь её в туалете, или поимеет в обозримом будущем.

Мудак!

Я подскочила с табурета и стремительно направилась к выходу, на ходу разыскивая Чарльза глазами. Он стоял в компании друзей по «ремеслу» и что-то со смехом обсуждал. Не хотелось портить его положительный настрой, поэтому собрав в кулак оставшиеся лучики «добра и любви» к этому поганому миру, нежно коснулась локтя мистера Миллера.

— Я устала, — прошептала, чтобы не удовлетворять любопытство навострившихся ушей, — Поднимусь в номер.

— Дай мне минуту, и я тебя догоню.

Вышла из зала с чувством облегчения и огляделась, пока глазами не нашла знакомую винтовую лестницу. От лифта отказалась, чтобы с каждой новой ступенькой любоваться произведениями искусства, вывешенных на стенах отеля. Картина Боттичелли «Рождение Венеры» привлекло мой взгляд, напоминая о тех временах, когда семейство Стаффорд путешествовали по Флоренции и любовались красотами музея «Уффици».