До полуночи одна минута - Галия Сергеевна Мавлютова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Петрович, мы задержим Минаева, но не сейчас! После Нового года.
– В главке просили передать, что Минаева нужно задержать до Нового года. Именно по этой причине Кузиной подписали рапорт. Вон оно как всё сложилось. Кто бы знал!
Воронцов не выдержал – встал и подошёл к окну. Прохожие, согнувшиеся под тяжестью праздничных пакетов, подгоняемые морозцем, дружно трусили куда-то. Все по своим делам и норам. Сотрудники, сидевшие за столом, продолжали рассматривать Батанова. Все молчали.
– Я согласен работать, – сказал Воронцов, возвращаясь за стол. – Только без Кузиной. Это условие!
– Ты, Дима, поезжай в главк и ставь там свои условия! – вспылил Батанов. – У меня семья распадается. Жена уже два дня не разговаривает. Если я ей скажу, что меня не будет в новогоднюю ночь, я могу искать себе невесту.
– Костян, не дрейфь, жена уйдёт, на Кузиной женишься. Она девушка свободная, без комплексов.
– Воронцов! Отставить!
В его голосе прозвучало что-то трагическое. Воронцов стыдливо умолк.
– В общем, все работаем! Без глупостей.
– А наш аналитик? Она-то что делает? Куда её девать? – вразнобой понеслись вопросы.
– Пусть сама по себе. Мы ей мешать не будем, – устало разъяснил ситуацию Батанов.
Загремели стулья, оперативники потянулись к выходу. До Нового года оставались считанные часы.
* * *
Вся квартира пропиталась ароматными запахами. Миловидная женщина с угрюмым лицом колдовала на кухне. Константин Петрович сидел с детьми в большой комнате. Трое славных малышей возились вокруг отца, иногда вползая на его каменную фигуру. Константин Петрович напоминал изваяние. Он тупо смотрел в одну точку на стене, пытаясь прочитать на ней хоть одну умную мысль. Ребёнок двух лет принялся колотить маленькими кулачками по спине. Маленькая девочка помладше брата, бегала кругами и вопила от радости. Она тоже хотела бы влезть на папу, но сил и ума сообразить, как лучше это сделать, у неё ещё не было. Девочка постарше, лет четырёх-пяти, подошла к Батанову и молча прижалась. На детские вопли прибежала женщина из кухни.
– Сидишь?
– Сижу, – глухо отозвался отец семейства.
– Вот и сиди! – провозгласила жена. – И не вздумай удрать. Чего выдумал! Дежурство на Новый год. Я не пущу тебя.
– А что ты сделаешь?
– Уйду! Уеду. Брошу. И детей заберу. Сил моих больше нет. Надоело!
– Да что тебе надоело? Живёшь хорошо. Квартира, садики есть, не работаешь, всё тебе мало!
Дети испуганно отошли от отца и приблизились к матери. Только старшая девочка пряталась за спиной Батанова.
– Мне – мало. Ни машины, ни жизни нормальной создать не можешь. Ты – не мужчина! Уеду!
– Оля, ну, куда ты поедешь? Везде одно и то же. Дети меня не бросят, – отшутился Константин Петрович, – правда, малышня?
– Правда-правда! – воскликнула девочка за спиной Батанова.
– Да молчи ты! – всплеснула руками Оля. – Лучше послушай, что я тебе скажу…
– Что-то новое? – изобразил недоумение Константин Петрович.
– Да! Да! Да! У Петровых новая машина, блеск! У Голубевых новая шуба. Шикарная! У Мельниковых ребёнок в элитную школу пошёл. Из обычной перевели. Платная! Семёновы на Канары ездили отдыхать. Великолепно! А ты, что ты сделал для семьи?
– Оля, ты выходила замуж за курсанта Высшей школы милиции. Ты что, не знала, как живут полицейские? Ну, тогда ещё сотрудники милиции.
– Не знала, не знала. Теперь – знаю. Хорошо! Мы не ездим на Канары, у нас нет машины, мы не ходим в элитную школу, – продолжала перечислять Оля, но Батанов перебил её:
– Да нам рано ещё! Мы ещё в садик ходим, да, доченька!
– Да, папа, – прошептала девочка, выглядывая из-за его спины.
– И у тебя нет шикарной шубы, не забудь, а вместо квартиры у нас злосчастная ипотека, – вдруг развеселился Батанов.
– Не вижу ничего смешного! – отрезала жена. – Ты не можешь обеспечить семью. Ты – не мужчина!
– Забыла, как жила в общежитии? – решился на смелый шаг Батанов. Он знал, что слово «общежитие» действует на жену отрезвляюще.
– Нет, не забыла! Будь добр, посиди дома, хотя бы в Новый год и позанимайся детьми. Всё! Я пошла на кухню.
– Тебе помочь?
– Не нужно, сама справлюсь!
Оля ушла, оставив семейство в большом смущении.
– Папа, ты же не уйдёшь? – прошептала старшая девочка на ухо Батанову.
Нежные детские волосики пощекотали щёку, что-то острое кольнуло в левой стороне груди. Константин Петрович схватился за сердце. Он уже знал, где оно находится.
– Не уйду, Наташа. Не уйду!
Константин Петрович позвал детей, и все направились в кухню. Шли гуськом – первым шёл отец, за ним дети соответственно возрасту.
– Мы пришли тебе помогать! Дети, рассредоточились по территории! За периметр не выходить. Маме помогаем, а не мешаем.
– Ой-ой-ой! Начались ментовские штучки. Хотя бы с детьми нормально разговаривай, не забывайся – ты в семье, а не на совещании, – проворчала Оля.
– А зачем ты замуж за мента вышла? Надо было за дипломата! Или за олигарха.
– Откуда я знала, что менты такие нищие? Вот возьму и выйду за олигарха. Я теперь умная!
– Да, олигархи, конечно, ждут, когда ты надумаешь. Список уже составили, кто первым кандидатом будет, – неловко пошутил Батанов, за что был бит крепкой рукой супруги.
Он засмеялся и прижал к себе старшую дочку.
– Давай, картошку почистим, доченька? – сказал он, глядя ей в глаза.
Константин Петрович кое-что придумал, но пока было рано озвучивать придумку.
– Да, папа! – обрадовалась девочка и бросилась к тазу с картошкой.
– Ой-ой, два сапога пара, папа с доченькой, – продолжала ворчать Оля.
– Наташа, бери посуду, а я нож, мы в пару минут управимся.
Они и впрямь быстро управились. Огляделись, вроде всё готово. Работы никакой нет. Овощи почищены, фрукты помыты. Оля поставила в духовку мясо для запекания.
– Мама, а можно мы с папой во двор сходим? Там весело!
Константин Петрович напрягся. Дочка высказала вслух его тайную мысль. Он тоже хотел во двор. Там весело. Там взрывались петарды и танцевали. Ещё там кричали, пели, орали, молотили по барабанам и ждали, когда прогремят куранты. До курантов можно было успеть.
– Наташа, ты хочешь посмотреть новогодний салют?
– Да, папа! Мама, можно мы сходим? Мы быстро-быстро, – жалобно скривилась дочка.
– Наташа, что там хорошего, – отмахнулась мать, – там пьяные, петарды взрываются, толпа… Сидите уже дома!
– Праздник же, Оля! Мы мигом, да, Наташенька?
Что-то было такое в голосе Батанова, что жена не смогла ему отказать, лишь махнула рукой, мол, делайте, что хотите, всё равно у нас шикарной шубы нет. И не предвидится. Отец с дочерью побежали в прихожую. Маленькие остались с матерью.
* * *
В отделе было необычно пусто. За время работы Алина привыкла к вечной суете на этажах отдела, но
