Загадка Эдгара По - Эндрю Тейлор

— Ха! — воскликнул он при виде меня. — А вы кто такой?

— Меня зовут мистер Шилд, сэр.

— Что, черт побери, еще за мистер Шилд?

— Я привез мастера Чарльза из школы, где служу учителем.

— Гувернер Чарли? — старик говорил зычным голосом, который, казалось, вылетал из глубин его груди. — А я было подумал, что вы священник, из-за этого вашего черного пальто.

Я улыбнулся и поклонился, посчитав это шуткой.

За спиной старика появился как всегда элегантный Генри Франт.

— Мистер Шилд, добрый день!

Я снова поклонился.

— К вашим услугам, сэр.

— Не знаю, почему вы с Софи решили, что мальчику нужен учитель, — проворчал старик. — Держу пари, он в школе получает все необходимые знания. Современные дети и так слишком много знают. Мы воспитываем поколение трусов!

— Ваши взгляды на воспитание молодежи, — заметил мистер Франт, — заслуживают самого основательного изучения.

Мистер Карсуолл взялся за стойку перил, посмотрел на нас через плечо и громко рыгнул. Забавно, что в присутствии этого старика все казались менее значительными, чем обычно. Даже Генри Франт рядом с ним словно уменьшился в размерах. Старик что-то проворчал и, раскачиваясь, как дерево на ветру, стал подниматься по лестнице. Франт кивнул мне и пересек прихожую, устремившись в другую комнату. Я застегнул пальто, взял шляпу и перчатки, вышел и вдохнул влажный ноябрьский воздух.

Альбемарль-стрит — тихое, мрачное место, на которое легла печать смерти. Ноздри наполнил едкий запах угля. Я перешел дорогу, оглянулся и посмотрел на особняк. На мгновение в окне гостиной на втором этаже мелькнуло чье-то лицо. Кто-то стоял перед окном — бесцельно обозревая улицу или наблюдая за мною? — и затем спрятался в комнате.

Я быстро двинулся в сторону Пиккадилли, к ее огням и суматохе. Чарли сказал, что хочет посмотреть на кареты, и я знал, куда он отправился. Во время моего длительного выздоровления, когда я жил с тетушкой, я иногда приходил на Пиккадилли и наблюдал, как экипажи стремительно подъезжают к знаменитому постоялому двору «Белая лошадь» и отъезжают от него. Половина мальчишек Лондона всех возрастов и сословий мечтала о том же.

Я энергичным шагом вышел на Пиккадилли, петляя вдоль улицы и пробираясь через оживленную толпу к табачной лавке. В лавке было полно народу, и только через четверть часа я вышел оттуда с упаковкой сигар.

В нескольких шагах впереди меня, прижавшись друг к другу от холода, под руку шли мужчина и женщина. Мужчина поднял трость и окликнул проезжавшего возницу. Он помог даме сесть в коляску, и мне показалось, что его рука скользнула по груди женщины, хотя не могу сказать, намеренно или случайно. Она, еще не забравшись внутрь, повернулась и шлепнула его по щеке с шутливым упреком. Это была миссис Керридж, а щека, по которой она шлепнула, тоже оказалась знакомого оттенка.

— Брюэр-стрит, — объявил Салютейшн Хармвелл и сел в коляску вслед за миссис Керридж.

Разумеется, ничего подозрительного я в этом не усмотрел, по крайней мере тогда. Вполне обычно видеть белую женщину с хорошо сложенным чернокожим мужчиной. Ходят слухи, что чернокожие обладают определенными преимуществами в том, что касается плотских утех, по сравнению с мужчинами прочих рас. Но признаюсь, я был шокирован и несколько удивлен. Миссис Керридж казалась такой сдержанной, чопорной, старой. Боже, подумал я, да ей ведь не меньше сорока. Но когда она смотрела на Хармвелла из кареты, ее лицо сияло, как у девушки на первом балу.

Я уставился вслед карете, размышляя, что эта парочка собирается делать на Брюэр-стрит, и чувствуя странный укол ревности. В этот момент кто-то тронул меня за рукав. Я повернулся, ожидая увидеть рядом с собой Чарли.

— Я всегда говорила, что миссис Керридж темная лошадка, — сказала Флора Карсуолл. — Думаю, кузина отправила ее с поручением на площадь Рассела.

Я приподнял шляпу и поклонился. Горничная в черном плаще вертелась в нескольких шагах от нас, отводя глаза.

— А вы куда собираетесь в такой пасмурный день?

— В «Белую лошадь», — мне показалось, что джентльмену не пристало признаваться, что он искал табачную лавку. — Думаю, Чарли может быть где-то поблизости.

— Вы его ищете?

— Не совсем. Просто у меня где-то час свободного времени.

— Очень интересно смотреть на отъезжающие экипажи, правда? Вся эта суета и волнение, и мысль о том, что можно просто купить билет, сесть в какую-нибудь коляску и уехать куда глаза глядят.

— Я тоже так думаю.

— Большинство людей так думает. Ненавижу это место!

Я на миг уставился на нее. Почему такая девушка, как Флора Карсуолл, ненавидит город, готовый исполнить любой ее каприз? А вслух сказал:

— Тогда надеюсь, что ваше пребывание здесь не продлится долго.

— Все зависит от бедного мистера Уэйвенху. Не подумайте, что мне не нравится Лондон. На самом деле как раз наоборот, я его обожаю — просто я не в восторге от мрачной Альбемарль-стрит и людей, с которыми вынуждена встречаться, — она улыбнулась мне, и ее настроение изменилось. — Если вы сейчас не заняты, то могу ли я с вашего позволения побыть в вашем обществе? Тогда я отослала бы горничную домой, а то у бедняжки целая гора шитья. У меня есть пара дел, но мы с ними быстро управимся.

При всем желании я не смог бы отказаться. Мисс Карсуолл взяла меня под руку, и мы начали пробираться сквозь толпу на Сент-Джеймс. На Пэлл-Мэлл она заглянула на пару минут в «Пэйн & Фосс» и изучила все книжные новинки, но намного больше времени провела в модном магазине месье Хардинга и Хауэлла. Продавцы носились с нею как курица с яйцом. Мисс Карсуолл купила пару перчаток, изучила кружево, только что доставленное из Бельгии, и спросила, как поживает заказанная шляпка. Она даже поинтересовалась у меня, идет ли один из цветов к ее глазам, и приняла во внимание мой вердикт. Флора была чрезвычайно оживлена, и чем дальше, тем больше мне нравилась, и я все чаще задумывался, была ли наша встреча случайностью.

По дороге на Пиккадилли мы перемолвились лишь парой слов. В какой-то момент мисс Карсуолл поскользнулась на грязи и упала бы, не будь меня рядом. На миг Флора крепко схватила меня за рукав, и я увидел, что она смотрит на меня. Когда мы повернули на Альбемарль-стрит, девушка отдернула руку, и мы шли бок о бок, но не касались друг друга. По мере того как мы приближались к особняку мистера Уэйвенху, она замедляла шаг, несмотря на холод и начавшийся дождь.

— Вы уже познакомились с моим отцом?

— Да… как раз перед уходом.

— Полагаю, вы сочли его несколько бесцеремонным, — заметила она. — Нет, прошу, не отвечайте. Большинство людей думают именно так. Но надеюсь, вы не обижены на отца за его манеры. По темпераменту он холерик, в довершение всего страдает от подагры.

— Не стоит беспокоиться, мисс Карсуолл.

— Он не всегда обходителен.

— Я постараюсь это пережить.

Флора внимательно посмотрела на меня и остановилась.

— Я бы хотела кое-что вам сказать. Нет, не так — я предпочла бы, чтобы вы узнали это от меня, а не от кого-то еще. Я…

— Сэр! Кузина Флора! Подождите!

Мы обернулись в сторону Пиккадилли. К нам бежал Чарли. Щеки мальчика горели от бега и холода. Пола пальто была вымазана в грязи. Когда Чарли приблизился, мой нос подсказал мне, что это не грязь, а навоз.

— Сэр, это было так весело! Я сам почистил лошадь. Я дал конюху шесть пенсов, а он сказал, что я просто чудо!

Он взвизгнул от радости. А мы меж тем стояли под самыми окнами дома, где умирал Джордж Уэйвенху. Я посмотрел поверх головы Чарли на мисс Карсуолл. Думаю, каждый из нас ждал, что другой сделает мальчику замечание за то, что он шумит под окнами умирающего. Но вместо этого мы улыбались.

А потом мисс Карсуолл быстрым шагом пошла в дом, оставив меня недоумевать, что же она такое собиралась мне поведать.

19

В мое отсутствие классная комната наполнилась дымом. Никто не помнил, когда в ней последний раз растапливали камин. Оказалось, дымоотвод частично заблокирован. Трубочиста вызвали на следующее утро, а пока что миссис Франт решила, что мы с Чарли должны использовать для занятий библиотеку на первом этаже.

Мы сели за стол, придвинутый поближе к огню. Я велел Чарли перевести двенадцать строк из Овидия. Он очень хотел угодить мне, но не мог сосредоточиться на задании. Мне тоже было сложно сконцентрироваться. Но тут дверь отворилась, и слуга проводил в комнату мистера Ноака. На нем был фрак, простой, но представительный.

— Прошу вас, не отвлекайтесь, — сказал мне мистер Ноак. — Если можно, я посижу здесь и почитаю, пока мистер Франт не освободится.

Слуга удалился. Мистер Ноак подошел к огню и вытянул руки.

— Добрый вечер, сэр, — сказал Чарли. — Мы встречались в доме моего отца несколько недель назад.