Жизнь на гранях миров - Елена Черкашина

царила вокруг, и ветер слегка шевелил полог палатки. Удушливая тяжесть легла на сердце. Есть люди, теряя которых, мы ощущаем невосполнимую утрату. Таким был для Адамара врач. Вернётся ли он? Захочет ли опять подставить себя под удар? Простит ли этому миру ненависть?

Тихий шелест прервал его мысли. Слуга стоял у входа и смотрел в лицо Адамару.

– Что ты хочешь? – спросил повелитель.

– Пришёл человек. Он видел что-то в ту ночь, но боялся сказать. Позвать его?

– Да.

В шатёр вошёл лучник, немолодой, с грубым и грязным лицом. Вошёл – и упал на колени.

– Рассказывай, – велел Адамар.

– Прости, владыка, я должен был прийти раньше, но…

Адамар ждал.

– В ту ночь я проснулся оттого, что мой друг встал. Он взял оружие и куда-то пошёл. Мне стало интересно: куда это он? И тихо – за ним. Спрятался между камней и видел, как он долго ждал кого-то. Я тоже ждал, а потом… – лучник сбился.

– Говори, говори!!!

– Там был кто-то большой, высокий, он стоял под деревом. Не прятался, просто стоял. Но когда появился доктор, – я узнал его по походке, а ещё по тому, что только доктор ходит по лагерю ночью, – так вот, он появился, и этот большой ушёл в тень. Его не стало видно. А мой сосед поднял лук. Он хороший лучник и стреляет лучше многих. Я думал: в кого он метит? Не в того ли, что стоит под деревом? Он выстрелил, и доктор упал, и вот тогда я испугался, потому что этот, большой, вытянул руку, а она у него засветилась, и отклонил стрелу.

Лучник вспотел.

– Так почему же ты не бросился к доктору, если видел, что он упал?! – зарычал Адамар.

– Я испугался! Этого, под деревом. Он так на меня глянул! Может, и не на меня, но я уполз в лес и был там всё время. Прости, повелитель, но это – не человек!

– Какая разница, если ты – трус! – Адамар пнул ногой воина. – Ладно, за то, что пришёл, прощаю. Подожди! Почему ты решил, что тот, кто стоял под деревом, отклонил стрелу? Ты что, провидец?!

– Нет, господин. Я – лучник, и знаю, что, стреляя с пятнадцати шагов, невозможно промахнуться!

Игорь лежал очень тихо, прислушиваясь к звукам ночи, и – думал, думал, думал. Эти три дня стали для него настоящим праздником, «воздаянием за перенесённые страдания», – смеялся он. Светлана, это невероятное чудо его жизни, удивляя заботой и лаской, каждую минуту была рядом. Она выпросила на работе неделю в счёт отпуска и теперь не отходила от него, старательно выхаживая и балуя.

– Я стал похож на маленького царька, – говорил Игорь, встречая её утром у порога и помогая снять пальто, – ни о чём не забочусь, не готовлю, не убираю: всё делаешь ты.

– Ты – благодарный пациент, – шутила она и тут же переходила к делу: – Что ты хочешь на завтрак?

Они проводили вместе весь день – и не скучали, не тяготились друг другом. Освободившись от хозяйственных хлопот, она садилась на диван с книгой, уютно поджав под себя ноги, заняв уголок, а он, не желая быть слишком далеко, занимал другой. Читал газеты, проверил счета, навёл порядок в бумагах и всё время краем глаза любовался. «Что за чистые черты, кожа светлая, лёгкая тень от ресниц, шёлковые струнки бровей… Но красота – не в чертах, а вот в этом взгляде, который и умный, и пристальный, и всё время смотрит в меня, будто старается что-то понять. Что, девочка, о чём ты думаешь? Взвешиваешь то же, что и я? Или только ждешь, когда я сделаю первый шаг? Ох, уж этот первый шаг! Может быть, мне просто не хватает легкомыслия юности, когда делая первый шаг, не думаешь о том, куда приведёт тебя второй, и я напрасно мучаю девочку?.. Нет, время легкомыслия миновало, и я слишком хорошо знаю, что значит стоять перед пропастью, когда после первых необдуманных шагов вдруг оказывается, что впереди – пустота и больше некуда идти».

Ночь текла неслышно. Игорь давно перевернул всю постель, смял одеяла, раз десять вставал пить воду и всё не мог уснуть. Отвык спать по ночам. Что там, в мире хасаров? Нашел ли убийцу Адамар? В том, что он будет искать, Игорь не сомневался, но как среди тысяч солдат найти одного, наверняка нанятого кем-то? Как доказать? О том, что может последовать дальше, Игорь не думал: не хотел, сознание бежало от этой мысли, пряталось от неё, перескакивало на что-то другое. До тех пор, пока сам Игорь властно и твёрдо не остановил эту мысль, не вгляделся пристально и безжалостно: хочет ли он, чтобы кто-то был наказан, возможно, казнён? Неважно, – убийца, предатель. Хочет ли он сам, врач, исцеляющий людей, чтобы кто-то погиб? Холодной путиной легла эта мысль на душу. Да, он пострадал и мог быть убит, но не это вопрос, а – как будет жить дальше с сознанием, что кто-то мёртв из-за него?!

Игорь встал. Вот он, момент истины: кто ты таков? Не лги себе, скажи правду, ведь здесь, этой ночью, нет никого, кто бы смотрел тебе в душу. Так что? Хочешь? Или нет? Просто скажи правду.

«Я могу лгать себе самому, но не буду. Хочу, чтобы его наказали, пусть поставят клеймо на лбу, как у них принято с преступниками: жёстко, но действенно. А затем изгонят. Но смерти – нет, не хочу!» Ему вдруг стало легко. Решение принято. Он огляделся: всё вокруг посветлело. Или это рассвет? Но если – рассвет, это значит, что он упустил возможность вмешаться, миры не пропустят его днём, а ведь всё может решиться именно сегодня! Потому что если по какому-то невероятному стечению обстоятельств Адамар нашёл виновных, то единственный человек, который может что-то изменить, остановить руку правителя, – это он сам.

Света вошла и тут же увидела: что-то случилось. Игорь прячет тревогу, за улыбкой – печаль. Взглянула в лицо:

– Ты не спал?

– Не спал.

– Думал о чём-то?

Он несколько мгновений молчал.

– Боюсь. За него, того, кто… – Игорь не договорил, но Света поняла. – Боюсь, что Адамар наломает дров. А остановить его некому, все будут только рады посмотреть на показательную казнь. Я должен всё исправить, немедленно!

Она стала очень серьёзной:

– Тебе нужно подняться. Но как?

– Вот именно, как? Ни разу не был там днём.

– Может быть, принять снотворное?

Он улыбнулся на эту детскую мысль.

– Не снотворное меня поднимает, а что-то другое. Или кто-то другой. Тот, кто мне