Записки военного альпиниста. От ленинградских шпилей до вершин Кавказа 1941–1945 - Михаил Бобров

Никто не может сказать, о чем будет написано в газетах, скажем, 2050 года. Но есть все основания полагать, что в них окажутся такие же, как и приведенные выше, самые обычные, рядовые новости из жизни нашего города.

Нас часто спрашивают: «Почему вы, маскировщики-верхолазы блокадного времени, не оставили на вершинах золотых доминант никаких памятных записок, как это делают альпинисты при восхождении?» Может быть, и надо было что-то написать. О чем? О голоде, холоде, обстрелах и смерти? Голова была занята другим – выстоять, выжить, спасти себя, спасти архитектурные и исторические памятники и жителей героического города. После реставрации 24 августа 1999 года мне удалось подняться к кораблику и поцеловать его.

Глава 5

Переходим на Инженерный (Михайловский) замок

В старинном замке Павла дух.И кажется порою: вдругПридет к нам император сам,Чтоб посмотреть на шпиль и храм,На все дворцовые покои,Чтоб душу с сердцем успокоить.Но в замке госпиталь сейчасИ ждем бомбежки каждый час.Как будто вымер град Петра,Кругом военная пора —Разруха, холод, голод, стонИ колокольный перезвон.

Шпиль Инженерного замка не так высок, всего 67 метров, но он служил хорошим ориентиром в этом районе для прицельной артиллерийской стрельбы фашистов. В самом замке располагался военный госпиталь, рядом – Русский музей, военная комендатура города, военно-инженерное училище, Ленэнерго. В Летнем и Михайловском садах под кронами деревьев были расположены склады боеприпасов. Соляной городок тоже заняли под военные склады и т. п.

Сам замок и прилегающая территория представляют исторический интерес. Едва взойдя на престол, Павел I распорядился о сооружении монументального замка-крепости на месте Большого Летнего дворца. Он хотел иметь своей резиденцией не дворец, а средневековую рыцарскую цитадель, которая защитила бы его от заговора, подобного тому, жертвой которого стал его отец Петр III. Павел требовал, чтобы эта обширная территория застраивалась и благоустраивалась по единому архитектурному плану. Проект ансамбля разработал выдающийся русский зодчий В.И. Баженов, но строительные работы продолжил итальянский архитектор В. Бренна, внеся некоторые изменения в первоначальный замысел.

26 февраля 1797 года Павел осуществил закладку замка под звуки канонады с Петропавловской крепости, а 8 ноября 1800 года уже состоялось освящение замка под благовест всех церквей Петербурга. Царская семья немедленно переехала сюда из Зимнего дворца.

Все четыре фасада замка разные. Мы работали на шпиле, который находится на западном фасаде и обращен в сторону Михайловского сада, начинавшегося на противоположном берегу Церковного канала. Обширное крыльцо из серого гранита вело в церковь Архистратига Михаила (отсюда первоначальное название замка), которого Павел считал своим покровителем.

Над церковным алтарем вознесся золоченый шпиль, одна из основных доминант города.

Самый парадный южный фасад – главный. В Воскресенские ворота в замок могли въезжать лишь члены императорской семьи и иностранные посланники. Фасад обращен в сторону площади Коннетабля, где проходили любимые Павлом парады. В центре плац-парада был установлен бронзовый памятник Петру I работы Бартоломео Карло Растрелли с лаконичной надписью «Прадеду правнук».

Подходы к шпилю несложные, но проблема осталась та же, что и на Адмиралтействе: как поднять и подвесить блоки на крест шпиля для чехла, не повредив его? На этот раз веревку закрепили наверху без помощи аэростата. Поднявшись выше колокольни к «факелам», положили между ними и шпилем доски, на них поставили легкую выдвижную лестницу-стремянку. Сократив значительное расстояние по высоте и подойдя ближе к кресту со стремянки, мы забросили гирьку, привязанную к репшнуру на крестовину. Протравив гирьку вниз, привязали к концу репшнура основную альпинистскую веревку диаметром 10 миллиметров, протащили ее через крестовину и, поднявшись по ней на вершину шпиля с помощью схватывающих узлов-«прусиков», закрепили наверху блоки.

Через блоки на шпиль Инженерного замка подняли такой же маскировочный чехол, что и на Адмиралтействе. Его сшили девушки-матросы в той же швальне Адмиралтейства. Особых проблем с подъемом чехла не было. Погода стояла тихая, безветренная. Мы с Алоизом его тогда полностью распустили до самого низа и до прихода Оли и Али прихватили в некоторых местах репшнуром, чтобы не парусил. Сшивали его наши отважные девушки.

ИЗ ДНЕВНИКА: 17 октября 1941 года

«Сегодня выпал первый снег и накрыл Ленинград плотным белым покрывалом, температура опустилась ниже нуля. К концу подходит работа на Инженерном замке. Все идет хорошо. Над городом мы висим уже больше месяца. Поражают нас не бомбежки и обстрелы, а строгая мужественная красота города. Сверху можно часами любоваться его планировкой и стройными рядами зданий (правда, кое-где уже разрушенными), прямыми улицами, каналами, парками. Войну выдают часовые в Летнем саду, охраняющие склады боеприпасов, покрытые брезентом. На Марсовом поле взметнулись в небо стволы зениток. А там, далее, где Ленэнерго, разрушена часть здания бывших казарм лейб-гвардии Павловского полка, сооруженного архитектором В.П. Стасовым. Почему-то в голову приходят майские парады на Царицыном лугу, в которых участвовали полки кавалергардов, конной гвардии, кирасир и донских казаков… И публику восхищала тогда отмеченная Пушкиным «пехотных ратей и коней однообразная красивость». А внизу, прямо под нами, зияющая пустота от авиабомбы, начисто снесшей Парадную столовую замка и похоронившей многих тяжелораненых, не успевших уйти в укрытия подвального помещения.

Наши девочки, Оля и Аля, Инспекцией по охране памятников вновь временно направлены на обмер зданий. Продовольственное положение в городе стало катастрофическим. Паек сокращался уже несколько раз. Стремительно приближается голод. Все мы заметно сдали и похудели. Если бы не госпитальная прибавка в Инженерном замке, где нас подкармливал главврач, вряд ли мы справились бы с такой работой. Обычно днем к замку подходят Оля и Аля, и мы вместе идем обедать.

Однажды вдруг «заговорили» зенитки на Марсовом поле, бастионах Петропавловской крепости и кораблях. Буквально рядом с нашими головами на Соляной городок и Летний сад посыпались бомбы. Столбы огня и дыма закрыли все. Такой сильной бомбежки близко я еще никогда не видел. Вдвоем с Алоизом мы стояли на колокольне шпиля, оглушенные свистом и разрывами бомб, их горячее дыхание доходило до нас. Несколько бомб разорвалось на улице Пестеля, попав в угловой жилой дом на Моховой улице. Бомбы разрушили землянки зенитчиков на Марсовом поле. Две упали во двор замка, выбив рамы и стекла, не причинив разрушений. Алоиз горько пошутил: «Это, Мишуня, салют в нашу честь по случаю окончания работы на Инженерном замке».