Детский отпуск или провал - Ава Хантер

спальне. Соломон проводит рукой по затылку, ощущая странную беспомощность, покачивающуюся внутри него, как потерянный буек. Он гадал об этой девушке последние полгода — как ее зовут, откуда она, почему она сбежала от него на следующее утро, а теперь она здесь, но все, что он может сделать, — это завязать неуклюжий разговор.

Все это неловко. Он будет с ней три проклятых дня. Одна его часть хочет заняться делами, решить, как воспитывать их сына, а затем сесть на ближайший самолет и вернуться в Чинук. Другая часть, та, что не может отрицать ту ночь между ними, хочет узнать о ней больше. Хочет сказать ей, что она осветила его, и с тех пор он уже не тот, что прежде.

Повернувшись к воде, Соломон глубоко вдыхает запах соли и прибоя. В Мексике нет снега и гор, но, по крайней мере, это не цементный город. Он осматривает горизонт. По океану лениво плывет катамаран. Волны разбиваются о берег. И…

Пронзительный крик из спальни.

Тревога заставила его вскочить, адреналин мгновенно хлынул по венам.

— Тесси? — зовет он, вбегая в спальню.

Она стоит рядом с плюшевой двуспальной кроватью, на ней махровый халат поверх комбинезона, на ее красивом лице — потрясенный взгляд.

Он хватает ее за руку, оттаскивая от невидимой угрозы.

— Что такое? Что случилось? — Сердце колотится, он ищет виновника. Может быть, грызуна, которого он может прогнать, а может быть, жука, которого он может прихлопнуть ботинком.

— Это. — Она жестикулирует, ее руки бешено вращаются. — Вот черт. Это мой худший кошмар. Здесь только одна кровать. Одна кровать, Соломон.

— Господи. И это все? — Он тяжело дышит, его пульс бьется в каком-то странном ритме. Эта женщина заставляет его потеть, заставляет его выходить из себя, а он знает ее всего несколько часов. — Я буду спать на диване, хорошо?

Ее напряженное выражение лица немного расслабляется, и она моргает.

— Ты будешь?

— Буду.

— Отлично, — фыркнула она, двигаясь к своему чемодану. — Тогда я распакую вещи.

— Позволь мне, — говорит он, перехватывая ее, прежде чем она успевает схватить переполненную сумку. — Я не хочу, чтобы ты поднимала что-то тяжелое.

То, как расширились ее глаза, выражение удивления на ее лице, поразило его. Как будто никто никогда раньше не предлагал позаботиться о ней.

Он поднимает чемодан с пола и ставит его на багажную полку рядом с кроватью.

— Господи, что здесь, кирпичи?

Она обходит его, на ее губах играет улыбка.

— Нет. Детские вещи.

Соломон смотрит, как Тесси распаковывает толстую стопку книг для детей, все с названиями, похожими на фильмы ужасов, от которых у него подскакивает давление: Laboring Your Way, Breastfeeding Like a Boss, The Quickening. Затем идут дородовые витамины, леггинсы и странное приспособление в виде палочки, прикрепленной к длинному шнуру.

— Это монитор сердцебиения плода, — объясняет она, видя его растерянность. — Допплер. Так я могу слушать сердцебиение Мишки. — Кончики ее ушей приобретают восхитительный розовый оттенок. Она опускает руку, чтобы погладить свой живот. — Мы на острове, и поскольку моего врача здесь нет. Я хотела убедиться, что с ним все в порядке. На всякий случай, знаешь ли.

У Соломона пересохло во рту. В груди заклокотало от переполняющей его благодарности при мысли о том, что Тесси так хорошо заботится об их сыне еще до его рождения.

— Ты… э-э… все предусмотрела, — говорит он, его голос становится еще более хриплым, когда ему приходится протискиваться сквозь валун в горле.

В ответ он получает застенчивую улыбку. Как в тот вечер, когда они познакомились. Отзыв о девушке, о той ночи, которая изменила его мир.

— Я стараюсь. — Она встряхивает волосами, сияя. — Это моя работа.

Прежде чем он успевает придумать ответ, она отшатывается от него, выражение ее лица становится замкнутым, как будто она сожалеет о том, что дала ему так много.

Пока она занята распаковкой и аккуратной расстановкой вещей, словно переезжает в комнату на ближайшие два месяца, Соломон изучает ее, словно может снять все слои и добраться до сути Тесси Трулав. Усталость притупляет цвет ее шоколадных радужек. Ее позвоночник выпрямлен, когда она скрытно проверяет свой телефон.

Она поворачивается. В ее руках длинное цветастое платье.

— Что? — Ее глаза сужаются в подозрении. — Ты пялишься.

Преодолевая желание смахнуть волосы с ее лица, он засовывает кулаки в карманы джинсов.

— Ты устала?

Она обиженно вздохнула.

— А что? Я так ужасно выгляжу?

Ужасно, нет. Красивая. Яростная. Изможденная. Все "да" в этой чертовой книге. Соломон борется с желанием заставить ее сесть. Снять с нее туфли на высоченных каблуках. Положить ее в эту плюшевую кровать и усадить на шелковые подушки, как королеву. Но он держит язык за зубами. Это не его дело. У них была одна ночь вместе полгода назад. Это временно, они вдвоем в одной комнате.

У них нет ничего общего, кроме договоренности о том, как воспитывать сына.

— Нет, — выдавил он из себя. — Ты хорошо выглядишь.

Как только слова вырвались из его уст, он внутренне застонал.

Хорошо. Чертовски хорошо.

По-настоящему охуенно.

Выражение ее лица становится плоским.

Он вздыхает.

— Слушай, давай поужинаем, а потом займемся каждый своим делом.

— Поужинаем, — повторяет она, выражение ее лица далекое.

Он внимательно изучает ее живот.

— Вам обоим надо поесть. Обслуживание в номер?

— Ни в коем случае, — возражает она, распрямляя плечи. — Это мой первый день отпуска. Мы не останемся в номере. Мы пойдем куда-нибудь.

Похоже, что меньше всего ей хочется куда-то идти, но он держит язык за зубами. Он все еще размышляет о темных кругах под ее глазами. Над телефоном, который сейчас выключен, но включается каждую минуту или около того. Вспышка раздражения заставляет его сжать челюсти. Кто, черт возьми, беспокоит ее во время отпуска?

Тесси нащупывает свой ежедневник. Ручка появляется в ее руке как по мановению волшебной палочки.

— Посмотрим. — Высунув язык, она просматривает страницу. — Сегодня вечером у нас… — В ней поднимается неземной стон. Опустившись на край кровати, она опирается локтями на колени. Положив подбородок на ладонь, она встречает его взгляд и говорит: — У нас заказан ужин.

Он хмуро смотрит на нее.

— Ты так говоришь, как будто это плохо.

— Так и есть. — Вздохнув, она опустила лицо на руки. — Очень плохо.

ГЛАВА 8

Ужин при свечах под звездами. Стол, украшенный потрясающей тропической цветочной композицией и мерцающими свечами. Свежий океанский воздух, шум волн, лунное небо над головой. Совершенство.

Ничто не могло его испортить.

Ничто, кроме Соломона, который сидел напротив Тесси и своими широкими плечами уже второй раз за сегодняшний